Закон стаи - Сергей Романов

Он занял место за рулем только через четверть часа. Вован за это время успел вылакать две бутылки пива, расстегнуть кофточку и лифчик Кляксы и забраться к ней на колени. Больше он ничего сделать не успел: Бобан неожиданно резко тронул машину с места, и Вован свалился с ее колен.

Светка заметила, что по дороге к дому отдыха и без того молчаливый телохранитель Пантова не проронил ни слова. «Тебя обидели, Бобанчик?» — несколько раз обращался к дружку Вован, предлагая вернуться назад и устроить варфоломеевскую ночь во всем заведении. Но водитель, не обращая внимания на пьяные бредни, лишь жал на газ. Когда Вовчик уснул, она перебралась на переднее сиденье и почувствовала, как Бобан положил руку ей на колено. Кляксе казалось, что Бобан и Евнух, оставшись наедине, разговаривали о ней, и ей страшно хотелось узнать, что они говорили. Но, поглядывая искоса на угрюмое лицо Бобана, она не решилась. А он лишь молча гладил ее колено.

…Когда Клякса, исцарапанная, с синяком под глазом, вернулась в заведение, первым ее увидел Евнух и сухо спросил: «Бобан?» Светка отрицательно замотала головой, и Евнух, не сказав больше не слова, ушел.

Скорее всего, догадалась Светка, Бобан и Евнух давно знали друг друга, а судя по нынешним сухим отношениям, между ними когда-то пробежала черная кошка. Что ж, вполне может случиться и так, что именно Евнух отомстит за нее.

Она не успела придумать, как именно накажет обидчиков Евнух, как дверь резко открылась, и Клякса нос к носу столкнулась с Петяевой, за спиной которой стоял непроницаемый телохранитель.

— Ну и где же ты шлялась прошлой ночью? — с порога атаковала ее хозяйка.

Светка стушевалась. От неожиданности она чуть было не ляпнула, что по ее же распоряжению разделила общество с депутатом, но вовремя вспомнила о просьбе Пантова.

— Я была в гостинице с Кантона, — снимая пиджачок, невинно захлопала глазами Светка. Пиджак был надет на голое тело, но она нисколько не стеснялась присутствия Евнуха, деликатно отвернувшегося к окну.

— Так ты еще врешь, дрянь этакая! — взвилась патронесса.

— Француз всю ночь сюда названивал, все волновался: как, мол, доехала? Ничего не случилось?

Виолетта Павловна приготовилась добавить что-то похлеще, но вдруг застыла, уставившись на правую руку Кляксы. Судя по неподдельному изумлению, граничащему с восторгом, Клякса поняла, что дорогая вещь замечена и оценена по достоинству.

— Откуда такая роскошь? Скрыть от меня хотела? Ну-ка, дай сюда!

— Если бы хотела, — ответила Клякса, уступая патронессе, — то давно бы уже спрятала. Времени у меня было в достатке.

Она сняла с пальца кольцо и положила Петяевой на ладонь.

— Откуда такая роскошь? — снова спросила Виолетта Павловна и сама же предложила Светке вариант ответа: — Француз подарил?

— Да, Пьер, — покорно согласилась Клякса. — Костюм и колечко.

— Смотри, дурында, как он нас любит, — надевая кольцо на палец, проворковала директриса. — Тебе — костюм, а мне — колечко. Все поровну.

— А если он спросит о подарке? — прикинулась овечкой Клякса.

Петяева явно встревожилась. Прищурив глаза, ненадолго задумалась:

— Он его тебе сам принес, или вместе выбирали в магазине?

— Вместе покупали только костюм.

— Ну вот и отлично! — Глаза директрисы светились хищным блеском. — Скажешь, что потеряла. Велико оказалось. Пусть думает, что сам дурак. Кто же делает такие подарки, не зная размера? Еще спасибо мне скажешь, когда новое купит!

Светка окончательно поняла: кольца ей больше не видать.

— И все же, где ты была всю ночь? — уже более покладистым тоном поинтересовалась Виолетта Павловна.

— Гуляла по городу, — напустив на себя печаль, грустно ответила Клякса. — Думала о себе и о жизни. Согласитесь, Виолетта Павловна, у каждого человека бывают моменты, когда ему хочется побыть одному, заглянуть себе в душу.

— И что ж ты там углядела, в душе? — хмыкнула Петяева. — Париж? Богатство? Роскошь? И ты во всем розовом…

— Нет, мне просто мерзко стало и от этих подарков, и от ухаживаний. Захотелось обратно в Херсон. К маме.

Не подававший до сего момента признаков жизни Евнух вдруг отвернулся от окна и с интересом посмотрел на Кляксу. Она заметила его взгляд и мысленно похвалила себя за спектакль. Ай да молодец! Даже Евнух не заподозрил игры в ее поведении. Но Виолетту Павловну, повидавшую на своем веку немало актрис, подобных Кляксе, грустные слова подопечной привели в полный восторг. Давясь от смеха, она немедленно ей подыграла:

— Ох, милая моя, бедная девочка! Давай-ка я быстренько отправлю тебя к маме. Куплю билетик до родной хер… хер… — Она не удержалась, и громкий хохот огласил комнату. Евнух безучастно следил взглядом за воробьями, пытавшимися поделить за окном корку хлеба. — Хер-рсонщины.

Уже вторые сутки Хоттабыч пытался взять себя в руки, садился в кресло, вооружался остро отточенным карандашом и склонялся над пухлой папкой с бумагами. Но буквально через четверть часа, поняв, что никакие расчеты в голове не укладываются, в который раз в отчаянии бросал карандаш, поднимался и ходил по комнате. Смета депутатских расходов, которую он взял с собой, чтобы внимательно просмотреть и подкорректировать в выходные дни, так и оставалась нетронутой. Из головы не шел журналист Агейко. Ну как некстати зятек подбросил ему информацию к размышлению! Впрочем, какой он ему зятек? Был зятек, да весь вышел. Хоттабыч понимал, что отношения Юрия с его дочерью совсем разладились. И словно в отместку Агейко вылил на некоторых членов парламента ушат грязи. Понятно, что он сделал это не нарочно, да и Хоттабыча выбрал правильно, обратившись именно к нему с разоблачительной информацией. Но так некстати и так неожиданно!

Он, спикер, должен был бы знать всю подноготную каждого депутата, каждого областного чиновника и каждого бизнесмена, а он, оказался не в курсе темных делишек, творившихся за его спиной.

Уму непостижимо: Бурмистров — бывший вор в законе, подбирающийся к водным сооружениям, которые всегда являлись не только промышленными объектами первой важности, но и стратегическими. Пантов, который считается проводником идей банкира в думе, — сутенер и мошенник, каких свет не видывал. А их общий дружок — начальник областного Управления внутренних дел полковник Махиня — главный опекун правоохранительного фонда сомнительной организации, вся деятельность которой, как выяснилось, направлена не на финансовую помощь ветеранам и работникам правопорядка, а на закупку импортной водки и сигарет. Хоттабыч тяжело вздохнул: дурак и тот бы сообразил, почему так бурно ратовали за отмену налогов и пошлин для фонда члены предпринимательской фракции. Табак и спиртные напитки сомнительного качества за гроши скупали за рубежом и продавали в области втридорога. Вот откуда денежки у Пантова на избирательную кампанию. Вот на какие средства рекой льется дармовая водка и поддерживается забастовочное движение в избирательных округах.