Прощай, гвардия! - Дмитрий Дашко

— Понятно. И как, скооперировались?

Собеседник кивнул:

— Мы пошли на это. Ни у кого из нас по отдельности просто не хватило бы ресурсов, чтобы отправить своего корректора в ваш мир. Игорь, вы должны помочь.

— Но как? Из ваших слов я так ничего и не понял. — Я в сердцах ударил рукой по правому колену. — Пойди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что.

— Точка перелома находится в Петербурге. Будем считать, что с «куда» мы определились. Теперь насчет того, что от вас потребуется. Помните, я говорил, что у вас феноменально высокий коэффициент самореализации? Вам придется воспользоваться им на всю катушку. Все это пригодится, когда случится нечто такое, чего просто не должно было произойти именно в этот момент. Что-то неправильное, губительное.

— Слишком расплывчато, Кирилл Романович.

— Согласен, Игорь. Но вы почувствуете эти перемены. Почувствуете и вмешаетесь, чтобы все исправить.

Я задумчиво почесал макушку. Задание с каждой секундой не нравилось мне все сильнее.

— Раз вы начали работать с конкурентами, может, они прольют свет на личность своего человека в этом времени? — с надеждой спросил я. — Было бы неплохо найти его и обезвредить. Он меня уже пару раз едва не отправил на тот свет.

— К большому сожалению, Игорь, службы вроде нашей подобного рода информацией не обмениваются. Агентурная сеть — это святая святых.

— Жаль. А то он мне наловчился палки в колеса ставить. Ну и я ему отвечаю взаимностью. Только он меня знает, а я его нет.

— Как?! — всплеснул руками корректор реальности. — Вы раскрылись?!

— Можно подумать, я сделал это специально. Меня никто заранее не предупредил, что я окажусь здесь не в гордом одиночестве, — пробурчал я.

Кирилл Романович повинился:

— Приношу извинения. Действительно, тут скорее наша вина. Если это вас сколько-нибудь утешит, сообщу то немногое, что нам удалось выяснить: хозяева вашего соперника крайне им недовольны. У них есть подозрения на его счет, но насколько они обоснованны, я не знаю.

— Даже так? — удивился я. — Логично предположить, что потрясения, которых вы опасаетесь, его рук дело. Есть еще и второй вариант. Нечто вроде «эффекта бабочки». А если это хронопарадокс? Я во что-то влезу, и именно от этого станет хуже.

— Игорь, это последнее, что могло прийти нам в голову. Вы удивительный человек. Вы — главная наша удача за много-много веков, и это не комплимент. Вы интуитивно нащупываете выходы из любой ситуации. Справляетесь с тем, что другому не под силу. Даю вам слово: вы все делаете правильно.

— Допустим. — Я сделал вид, что согласился. — Значит, мне необходимо как можно быстрее оказаться в Петербурге. Однако, если вы этого еще не заметили, я вроде как воюю. Не дезертировать же мне с поля боя?

Кирилл Романович аж поперхнулся:

— Зная вас, я никогда не решился бы предложить вам такое. У вас очень обостренное понятие чести, Игорь. Даже неожиданно для… — Он почему-то замолчал.

— Для кого, Кирилл Романович? Договаривайте, раз уж начали, — попросил я.

— Для уроженца вашего столетия. Вы знаете не хуже меня, что понятие чести в двадцать первом веке уже не модно. Люди живут, соответствуя обстоятельствам.

— Я знаю разных людей.

— Не стану спорить. — Корректор реальности слегка склонил голову. — У вас скоро появится возможность оказаться в Петербурге. Обязательно найдутся дела, требующие вашего участия. Не подведите нас, Игорь. А сейчас, — он бросил взгляд на свой электронный гаджет на правой руке, похожий на часы, но наверняка имеющий массу дополнительных функций, о которых я даже не подозревал, — мне пора. — Немного подумав, он добавил: — Желаю вам удачи, Игорь!

— И вам того же, — напутствовал я гостя из будущего, перед тем как он снова исчез.

Надолго иль нет? Кто ж его знает…

Корпус Врангеля подошел к городу на рассвете. Мы ждали его и были готовы к приему дорогих гостей.

Сначала были одинокие разъезды. Убедившись, что все в порядке, они, не заезжая в крепости, возвращались. Потом длинной колонной потянулось шведское войско.

Округа наполнилась шелестом многочисленных саней, конским ржанием, барабанной дробью и звуком флейты. Запахло кострами, ароматом готовящейся в солдатских котлах пищи и прочими непременными атрибутами полевой жизни.

— Ну, лишь бы к нам раньше времени не сунулись, — сказал я, убирая от глаз холодный глазок окуляра.

Четырехтысячное войско в городе было не разместить, поэтому шведы встали лагерем неподалеку от крепости, в пределах досягаемости дальнобойных пуль и артиллерийских снарядов.

Ставились шатры и палатки, стучали топоры, визжали пилы. Подтянулись обозы маркитантов.

Мюнхгаузена просто разрывало от желания начать обстрел и бомбардировку неприятеля, но я надеялся на скорое появление наших войск и оттягивал неизбежное. Лучше будет зажать противника в клещи да всыпать ему сразу с двух сторон, а пострелять мы всегда успеем.

От шведского лагеря отделилась кавалькада в полсотни всадников. В одном из них по генеральскому мундиру удалось распознать самого Врангеля — высокого мужчину с круглым, румяным от мороза лицом. Почему-то мне припомнилась лубочная матрешка. Такая же краснощекая, налитая здоровьем.

Очевидно, генерал ехал в город с инспекцией. Поскольку о чем-то подобном я догадывался, мы заранее подготовились к встрече и теперь салютовали из пушек. Удача плыла нам в руки.

Врангель приосанился и пришпорил лошадь. Мне стало его по-человечески жаль: так спешить навстречу неминуемому позору и плену!

Генерал — птица важная, тем более такого уровня. Его пленение — чувствительная потеря для любой армии и не менее чувствительный щелчок по носу шведской короне и горлопанам-депутатам в парламенте.

Кавалькада въехала в крепость и сразу оказалась окружена моими солдатами. Ворота с лязгом закрылись, отрезав путь к отступлению. На каждого всадника смотрели минимум две фузеи. Кто-то из шведов, обо всем догадавшись, тихо выругался, но большинство пребывало в полной прострации.

Врангель приподнялся на стременах, растерянно огляделся. Меньше всего он ожидал увидеть за крепостными стенами русских и теперь напряженно искал выход из создавшегося положения.

Ничего путного на ум генералу не приходило. Московиты намного превосходили его кортеж числом, к тому же приготовились загодя. Никто из шведов даже рукой шевельнуть не успеет, как русские успеют проделать в его шкуре кучу дырок.

Врангель с досадой выругался.

Я вышел вперед и направился к генералу, надеясь, что мне удастся склонить визитеров к сдаче. Умереть никогда не поздно, а умирать глупо и при столь конфузных обстоятельствах шведы однозначно не хотели. Надо лишь подтолкнуть их в правильном направлении.