Смерть по сценарию - Наталья Андреева

2

Михин не позвонил ни на следующий день, ни в пятницу. Алексей махнул на все рукой, доработал спокойно до выходных, спокойно уехал вечером на дачу. Затишье на всех торговых фронтах продолжалось, в столице в такую погоду остались только сумасшедшие и те, кого сильно прижали жизненные обстоятельства. Расположившись в саду на скамейке, Леонидов сначала даже и не понял, что в соседнем доме горит свет, потому что за работой забыл и о том, кому эта дача принадлежала, и о своей недавней вылазке на ее территорию. Только в половине одиннадцатого, любуясь светлой июньской ночью, он вдруг сообразил, что сбоку сквозь густые вишни красиво просачивается между черными полосами древних стволов золотистое расплывчатое пятно. Алексей приподнялся со скамейки и вытянул шею в сторону сияющего окна.

— Саша, а кто там? — спросил он жену.

— Никак не успокоишься?

— Соседи же, все равно придется общаться. Вдруг снова объявился какой-нибудь молодой да интересный, а я тебя одну оставляю на целую неделю.

— Да? Хочешь сказать, будто ревность? Чушь и никакого другого интереса.

— Клянусь! — Алексей тайно, по-детски скрестил в кармане пальцы, прикрывая свое вранье. Он стеснялся обманывать жену, но ложь была такой крохотной, что вполне могла разместиться как раз между носовым платком и ногтем указательного перста.

— Ну тогда ревновать отныне буду я, потому что вчера на соседнюю дачу прибыли две дамы: одна бальзаковского возраста, но прекрасно сохранилась, а другая просто юная особа в потрясающем купальнике.

— Что же так потрясает в этом купальнике?

— Минимум затраченного на его создание материала, конечно. Такой крохотный треугольничек на переднем пикантном месте, еще пара в районе груди и несколько веревочек. Даже нижнее белье сейчас менее откровенно.

— Ты становишься консервативной, жена Александра. Хочешь, тебе такой куплю?

— Боюсь, после вторых родов мне будет уже не до бикини.

— Ничего, будем вместе оздоровительным бегом заниматься. Так ты с ними познакомилась?

— Они не проявили желания познакомиться с соседями. Приехали, поохали по поводу выставленного окна и беспорядка, нашли пьянчужку из местных, который это окно на место вставил, выгребли грязь, вот и все.

— Интересные женщины?

— Я тоже женщина, как же я могу отзываться о существах такого же пола, тем более что сама уже не так стройна?

— Ты же у меня умница, и ты добрая.

— Да? А вот и злая.

— Да я сам завтра все увижу.

— Попробуй только!

— Да что ты, Сашка, честное слово! Я такой хороший муж.

— Когда тебя караулишь. Пойдем спать, ты устал.

Леонидов побоялся дальше проявлять любопытство и покорно побрел за женой в дом, тем более что комары уже достали. Этих врагов номер раз в период любимого времени года образовалось после наступления тепла такое множество, что не стало никакого сладу. Уж чем только не мазался Леонидов, хоть бы один из летучих подавился! Особенно взбесил его приборчик, якобы испускающий ультразвуковые сигналы и отпугивающий насекомых. Этот приборчик пищал на шее у Алексея так, что голова начала болеть, но комары не люди, у них мозгов нет, болеть нечему, и кушают они кровушку в полное удовольствие, не обращая внимания на то, что по технологии должны падать замертво.

«Жулики, все жулики!» — горестно вздохнул Леонидов, вздрагивая от очередного укуса в область ноги, и поспешно скрылся в доме.

…Увидел он этих двух дам на следующий день тайно от Александры, когда сделал вид, что интересуется парником в той части сада, где раскинулись вишни. Дамы торчали в саду, обе в купальниках, грядками не интересовались, ни своими, ни чужими, а просто принимали солнечные ванны. Два полотняных полосатых шезлонга вынесены были на зеленую лужайку перед крыльцом, ровная дорогая трава, похожая на ту, что искусственно покрывает престижные газоны, была примята алюминиевыми ножками и женскими ногами в пляжной яркой обуви. Купальники на женщинах тоже были яркие, и эти цветные аляпистые пятна создавали на изумрудном фоне такой торт-мороженое, что Леонидов поморщился. Старшая дама встала и прошла в дом совсем близко от забора, у которого затаился Алексей. Он разглядел очень хорошо и светлые, коротко подстриженные волосы, и стройную фигуру, ухоженную по всем правилам модных диет, потом загорелое золотистое лицо, дорогие темные очки и подумал, что на вид разница между теткой и племянником была куда меньше, чем одиннадцать лет.

Если старшая дама была еще хороша для своих сорока пяти, то младшая смотрелась просто как фея: тоже беленькая, стройненькая, немного полноватая в бедрах и весьма похожая манерами и очертаниями загорелого тела на энергичную маман. Она с шезлонга не поднималась, но Алексей и не жаждал подробностей: порода Павла Клишина была налицо, это были его тетка и двоюродная сестра.

«Черт, неужели Михин прав, а я дурак? Не было никакого письма, а эти дамы, приехавшие в дом, как хозяева, вполне реальны, и по их виду ни за что не скажешь, что беспомощны. Вера Валентиновна если и полезет в чужой карман, то не за словом, а за пачкой купюр. У нее такая походка, что любитель свободной охоты не подойдет — сразу видно женщину, которая в жизни все выбирает сама — и нижнее белье, и верхнюю одежду. Ладно, хватит, надо линять, а то Сашка застукает на этом вернисаже и обидится».

Через густые ветки было видно, как старшая дама вышла из дома, направилась к вишневым «Жигулям», четверке, открыла переднюю дверцу и нагнулась в салон. Алексей попятился было уже от забора, когда услышал нежный загадочный свист. Свистели не со стороны клишинской дачи, а гораздо правее, там, где от поселковой улицы прикрывали не очень целый забор засыхающие кусты сирени. Леонидов пошел туда, вспоминая, где в штакетнике есть дырка побольше. Как раз у этой дырки и торчал поникший Михин, не решаясь проникнуть на территорию, которую недавно отверг как место возможного посещения.

— Мы теперь калитки не открываем? — ехидно поинтересовался Леонидов. — Мы теперь решили через забор, только не за яблоками, а за чужими идеями, они слаще, чем недозрелые фрукты.

— Да ладно тебе.

— Что ж не позвонил?

— А я гордый.

— И сегодня?

— Сегодня уже нет. Письмо пришло, Леха. Теперь уже в Москве знают, кому пересылать, даже читать не стали.

— Да? И что в нем?

— «Смерть…», конечно. Продолжение следует.

— И в нем Клишин пишет, что не тетка на даче в тот вечер была?

— Не тетка, — вздохнул Игорь.

— Любовница?

— Ага. Жена ругаться не будет? Тут всего несколько листков, ты почитай, а я спрячусь.

— Ну, давай располагайся на зеленой травке. Тебя комары не кусают?

— Кусают. Откуда в жару столько тварей? А?