Насмешка судьбы - Лина Баркли

Да, тогда, когда ей было шестнадцать, она вытянула выигрышный билет. Если бы она смогла заставить его полюбить ее на этот раз, сотворить чудо всего за три недели... Она молила бога помочь ей, клятвенно обещая никогда больше не просить о содействии.

Заметив, что Энжи пристально смотрит на него, Лоренцо слегка покраснел и тихо произнес:

— Не смотри на меня так.

— Так — это как? — уточнила она. Бушевавшие в ней эмоции были готовы выплеснуться наружу, и Энжи, опасаясь, что это вот-вот случится, старалась держаться подальше от мужа.

— Бурные занятия любовью еще не означают, что я действительно тебя люблю или что ты любишь меня, моя маленькая...

Произнесенные тихим и спокойным голосом слова словно острое копье поразили ее сердце. Она побледнела и, стараясь скрыть волнение, перевела взгляд на полную воды ванну.

— Я знаю, — выдавила она из себя с нервным смешком, похожим больше на кряканье.

— Ты еще не понимаешь, что именно ты испытываешь ко мне, — продолжал он. — Давным-давно ты была очарована мною, а сейчас я стал твоим первым любовником...

— Но тебя было трудно остановить, — напомнила она.

— Да, но если бы я знал, что ты девственница, если бы ты не скрыла от меня правды, Анжелика, я бы и пальцем тебя не тронул, — с пугающей откровенностью признался Лоренцо. — Зная, что ты искушенная в вопросах секса женщина, провести с тобой первую брачную ночь, которой я так и не имел, казалось мне сущим пустяком.

— Ах, вот как! Сущий пустяк, значит! — взвизгнула она, скрестив руки на груди, чтобы не было видно, как сильно они дрожат. Каждое сказанное им слово причиняло ей мучительную боль.

— Вероятно, я не совсем правильно выразился, — жестко произнес он. — Но ты из кожи вон лезла, чтобы убедить меня в том, что у тебя была масса любовников. Анжелика, мне не хотелось бы говорить сейчас на эту тему. По-моему, нам обоим надо временно отдохнуть друг от друга.

Его предложение лишь подлило масла в огонь, и рвавшееся наружу возмущение наконец вырвалось на свободу.

— Да, теперь мне все ясно! Теперь я понимаю, несмотря на отсутствие сексуального опыта. Ты из породы тех мерзких соблазнителей, которые довольствуются одной ночью, а затем исчезают, как кентервильское привидение!

— Откуда тебе знать это?! Бог мой! — гневно вскричал он. — Тебе же сравнивать не с кем!

Чтобы не упасть, Энжи с такой силой прислонилась спиной к кафельной стене, что была уверена: отпечатки виньеток на плитке навсегда останутся на ее коже.

— Я не жалею о содеянном. Но мне хочется объяснить тебе, что...

Она не дала ему договорить.

— Ты получил то, чего так добивался, пришел в себя и на этом все кончено? — с неприкрытой горечью произнесла она. — Видишь, я сказала это и тем спасла тебя от дальнейших ненужных откровений.

От этих слов Лоренцо напрягся и побледнел от гнева. Сжав кулаки, он поднял руки и... бессильно опустил их.

— Боже, как ты отвратительно мелодраматична! Ты только послушай себя! С какой стати мне говорить или думать о таких вещах? Ты ведь не только моя жена, но и, возможно, носишь моего ребенка под сердцем!

— О, только не надо об этом снова! — едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на мужа с кулаками, выпалила она.

— Тебе не кажется, что теперь шансы увеличились? Господи помилуй! Я был настолько нетерпелив, что даже не разделся! В такой ситуации я и не подумал о предохранении, не надейся!

— Я хочу в ванну, — заявила Энжи, глядя на манящую гладь воды, будто в ней она могла укрыться и спастись от всех проблем, ибо было ясно, что Лоренцо не собирается уходить, не выяснив всего. — А потом я полечу в Дублин и добьюсь скорейшего развода.

— Ты останешься здесь. А я уеду на пару дней в Милан. Как я уже говорил, ни один из нас сейчас не в состоянии мыслить трезво.

— Тогда уходи!

— Посмотри на меня...

— Не хочу. Мне просто надо побыть одной...

Лоренцо подошел к жене и нежно обнял за плечи.

— Я не могу тебя оставить в таком состоянии, дорогая.

— Хватит обращаться со мной, как с несмышленым беспомощным ребенком! — Она вырвалась из его рук. — Допустим, что я эмоциональнее, чем ты, но я уже взрослая!

— Но иногда ведешь себя, словно маленькая девочка.

Увидев, что он все еще стоит слишком близко, она уперлась руками ему в грудь и с силой оттолкнула. Поскольку его ноги были прижаты к ванне, он потерял равновесие и, не удержавшись, с громким криком упал в воду, подняв при этом мощный фонтан брызг. Опешив от неожиданности, она оторопело уставилась на бултыхающегося мужа, а потом расхохоталась. Бросив на нее уничтожающий взгляд, Лоренцо выбрался из ванны.

— Если бы ты была мужчиной, то тебе бы несдобровать! — прорычал он.

Энжи прикрыла рот рукой, сдерживая смех. Вид у Лоренцо был весьма жалкий: одежда прилипла к телу, и с нее стекала вода, образуя на полу вокруг него большие лужи.

— Это произошло случайно, — задыхаясь от смеха, выдавила она. — Честное слово. Я вовсе не хотела, чтобы ты упал в ванну.

— Все, с меня достаточно, я ухожу! И не вернусь до тех пор, пока ты не убедишь меня, что можешь вести себя как взрослая!

И взрослый мужчина без чувства юмора вышел из ванной, оставляя за собой мокрые следы. Сначала хлопнула дверь ванной, а за ней и спальни. Все, Лоренцо ушел. Тогда она вытерла насухо пол и предалась размышлениям. Муж прав, говоря о своем сложном характере: он далеко не сахар. Сидя на полу и перебирая в памяти детали происшествия, она вновь ощутила хорошо знакомое чувство одиночества.

За истекшие тридцать шесть часов Энжи пришла к ряду заключений. Все это время она не покидала спальни, меряя ее шагами, плача и неожиданно засыпая и просыпаясь. Ее одиночество постоянно прерывалось приходом прислуги, приносившей различную еду и напитки. Зная ее привычку затаиваться в укромном месте и не позволяя ей выплакаться и погоревать вволю, Лоренцо приказал слугам приносить его жене еду и питье каждый час. И если самого мужа не было рядом с ней, то о его незримом присутствии напоминали постоянные визиты прислуги.

Бродя по спальне и открывая все шкафы и ящики подряд, она обнаружила свою любимую тряпичную куклу Жаннет. Она сидела на одной из полок платяного шкафа, изрядно потрепанная, но все в том же цветастом наряде. Энжи прижала куклу к груди, словно здоровалась со своей лучшей подругой.

Она перебрала всю одежду мужа, имевшуюся на вилле, и не раз порывалась искромсать ее ножницами. Лоренцо покинул ее, и она чувствовала себя глубоко несчастной и безнадежно одинокой, словно у нее украли свет в жизни. Она понимала, что напоминает героинь из дешевых мелодрам, но ничего поделать с этим не могла. Лоренцо предложил ей три недели, а получилось так, что он удовольствовался всего одной ночью. Та ночь была ее лебединой песнью.