На секретной службе - Сергей Донской

Убедившись, что на этаже совершенно тихо и безлюдно, она прокралась к двери шестьдесят второго номера и прильнула к ней ухом.

Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, спору нет. Но если нет возможности увидеть, то послушать тоже не мешает. Это вам любая женщина скажет.

Пропустив спутника в комнату, Милочка захлопнула дверь, заперла ее на замок и поспешила избавиться от вкрадчиво шуршащего плаща. Бондарю пришла на ум гадюка, сбрасывающая старую кожу, но делиться своими наблюдениями он не стал, подозревая, что женскому племени не льстит сравнение со змеиным.

– А ты почему не раздеваешься? – спросила она.

– Дай хотя бы осмотреться, – буркнул Бондарь.

– Осмотрись, конечно, – согласилась Милочка.

И тут же навалилась на него, норовя то ли размазать его по стенке, то ли взобраться на него, как на дерево.

– Да подожди ты! – воскликнул он, чувствуя себя добычей гигантского спрута, обвившегося вокруг него всеми щупальцами.

– Я и так ждала-ждала…

Милочкин поцелуй имел что-то общее с вакуумным насосом, а ее зубы норовили отхватить кончик языка пытающегося протестовать Бондаря. Высоченные каблуки позволяли ей держаться вровень с ним, а он, зажатый в угол, был совершенно лишен пространства для маневра.

– Угомонись, черт тебя подери! – рявкнул он.

– Подери, – легко согласилась она. – Но лучше пусть это будешь ты, а не черт…

– Послушай, меня абсолютно не возбуждает перспектива бурного соития в этом коридорчике!

– Не скромничай, – возразила Милочка. – По-моему, ты в полной боевой готовности. – Ее рука проворно прикоснулась к твердому предмету, упирающемуся ей в живот. – Ого! – восхитилась она. – Прямо как железный!

– Ты не ошиблась. – Отстранившись, Бондарь вытащил из-за пояса пистолет, держать который за поясом стало не только неудобно, но и опасно.

– Ого! – Новое восклицание прозвучало уже не так восторженно, как первое. – Какой длинный!

– Двести семнадцать миллиметров.

– А в сантиметрах это сколько?

– Около двадцати двух.

– Ну, бывают и побольше, – туманно высказалась Милочка.

– Меня и такой устраивает, – буркнул Бондарь, которому, наконец, удалось высвободиться из чересчур жарких для него объятий и перевести дух.

На самом деле он считал «беретту М-92» не таким уж отличным и далеко не идеальным оружием, тоскуя о своем верном «вальтере», утерянном в ходе недавней операции на Волге.

Лишь врожденное упрямство не позволяло Бондарю оценить «беретту» по достоинству. И напрасно. Этот мощный пистолет военного образца с полусвободным затвором, коротким ходом ствола и самовзводным ударно-спусковым механизмом отличался не только надежностью, но и прекрасной кучностью боя – редкое качество для пистолета массового производства. При стрельбе на 25 метров с упора Бондарь вгонял тринадцать пуль из пятнадцати в «яблочко», а после установки специального особо точного ствола мог решетить черный круг мишени хоть полчаса кряду, только успевай менять обоймы. Они у «беретты» были съемные, с двухрядным расположением девятимиллиметровых патронов. Для того чтобы вытащить обойму, достаточно было нажать кнопку на нижней части рукоятки. Но сейчас необходимости в этом не было. Бондарь просто убедился, что расположенный на левой стороне корпуса предохранитель блокирует спусковой механизм, и положил пистолет на тумбочку.

– Красавец, – прошептала Милочка, осторожно коснувшись гладкой деревянной «щечки» на рукояти.

– Вернее, красавица, – поправил ее Бондарь. – Беретта – женское имя.

– Испанское?

– Итальянское.

– И сколько же весит эта дура? – Милочкино восхищение сменилось необъяснимой ревностью.

– Чуть меньше килограмма, – сказал Бондарь.

– Ты, как я погляжу, любитель экзотики.

Бондарь пожал плечами:

– Любители экзотики предпочитают что-нибудь многозарядное, крупнокалиберное и непременно никелированное. «Беретта» же – классический вариант.

– Это мнение профессиональных киллеров?

– Это мнение жертв вроде меня.

– Ты – жертва? – Милочка звонко расхохоталась, сверкая золотым зубом.

– Надо полагать, что да, раз угодил в твою западню.

– Разве ты в западне?

Бондарь оглядел гостиничный номер, выход из которого перекрывала подбоченившаяся Милочка, и сокрушенно кивнул:

– Похоже на то.

– Только не надо изображать собой загнанного зверя.

– По правде говоря, я действительно чувствую себя так, словно попал в ловушку.

Бондарь не кривил душой. Обстановка номера производила гнетущее впечатление. Никакой видимой опасности вроде не было, но внутреннее чувство подсказывало ему, что беда притаилась где-то совсем рядом.

«Немедленно уходи», – шепнул Бондарю внутренний голос.

– Давай я помогу тебе раздеться, – предложила Милочка, медленно приближаясь к нему.

Ее лицо выражало непоколебимую решимость добиться своего во что бы то ни стало. Сброшенные туфли поочередно ударились в стену. Теперь их обладательница стала ниже на добрый десяток сантиметров, что не лишило ее походку хищной грации.

– Сам справлюсь, – проворчал Бондарь, проклиная собственную уступчивость.

Милочка остановилась перед ним, дыша так прерывисто, словно то расстояние, которое она преодолела, измерялось не шагами, а километрами.

– Ну, не будь букой. – Ее голос заметно охрип, а рука, потянувшаяся к поясу джинсов Бондаря, была холодной, как лед.

Не произнеся ни слова, Бондарь обхватил ее за талию, приподнял над полом и не слишком бережно понес к кровати. Расшатанная деревянная конструкция возмущенно крякнула, приняв на себя вес Милочкиного тела. Кровать всякое повидала на своем веку, но еще ни один мужчина не укладывал на нее женщин с такой бесцеремонностью.

– Осторожней! – пискнула Милочка, которая тоже не привыкла к подобному обращению. – Я тебе что, кукла?

– Сейчас выясним, – буркнул Бондарь, обрушившись на нее сверху.

«Крэк!» – откликнулась кровать, покрепче упираясь в пол всеми своими ножками. Испытание, выпавшее на ее долю, обещало быть долгим, трудным и запоминающимся.

* * *

Ухватив ее за ягодицы, он заработал тазом, наслаждаясь своей властью и ее покорностью. Диван пел под ними на все пружинные голоса, и все они звучали по-старчески жалобно.

– Ты… ты с ума сошел, – пролепетала сотрясаемая толчками Неля. – Па… папу разбудишь.

– Он спит как убитый, твой папапа, – пропыхтел Макс, слегка ослабляя натиск. – Однажды собутыльники его придушат, а ты и не заметишь.