Желанная и вероломная - Хизер Грэм

Пуговки одна за другой расстегнулись. Она почувствовала, как его рука ухватилась за подол…

Лиф распахнулся, обнажив груди, юбка задралась до бедер, и он навалился на нее всем телом. Келли уже задыхалась от страсти, а он все целовал и целовал, и его пальцы прогуливались по ее бедрам — поглаживали, прикасались, исследовали.

Наконец, уткнувшись ей в грудь. Камерон рывком вторгся в ее плоть.

Она судорожно глотнула воздух и почувствовала запах сена — сладкий и возбуждающий, как запах самой земли. Терпкий запах мужчины, смешавшись с ним, вызвал у нее прилив острого, безудержного желания.

На сей раз он был уже не тем нежным любовником, что прошлой ночью. Теперь в каждом его прикосновении чувствовалась животная страсть под стать будоражащему запаху земли в ночном воздухе. На сей раз его губы не дразнили и не упрашивали, а требовали немедленного ответа, не допуская никаких отсрочек.

Такой же требовательностью отличалось и все его поведение — он не пытался соблазнить и не домогался ответной реакции, а скорее провоцировал ее. Однако именно так, как ей хотелось. Она уже не чувствовала, как колется сено. Дэниел ускорил ритм, и Келли почувствовала, что бушевавшая в ее теле страсть достигла предела. Сначала наступила кромешная тьма, потом ее охватило ни с чем не сравнимое чувство блаженства. Она не могла бы объяснить, откуда возник этот горячий нектар, заполнивший все ее существо, — то ли из ее, то ли из его тела, и что за звуки слышались ей — то ли это вскрикивала она, то ли он лепетал что-то бессвязное…

Они долго лежали молча, и лишь спустя некоторое время Келли почувствовала, как колется сено. Она удивленно покачала головой, а он вдруг наклонился к ней с озорной улыбкой.

— Миссис Майклсон, в ваших волосах застряла травинка!

— Ах ты, бессовестный! — рассмеявшись, воскликнула девушка и оттолкнула любимого. Оба с хохотом стали барахтаться в стогу. Наконец ей удалось вырваться, и она, вскрикнув, съехала с двухфутовой высоты на землю. Сверху тут же свесилась голова Камерона. Весело поблескивали синие глаза.

— Так вам и надо, миссис Майклсон! Теперь сами убедились, что случается с непослушными янки? Смею доложить…

Смех вдруг оборвался, и он, не договорив, замолчал. Потом, протянув ей руку, сказал:

— Келли, держись. Залезай обратно.

Он явно оберегал ее от чего-то страшного у нее за спиной.

Она это сразу поняла, но, подобно супруге Лота, поддалась искушению и оглянулась.

В сарае было темно. По углам лежали густые тени, поскольку свет луны был слишком слаб, чтобы бороться с ночным мраком.

И все же Келли разглядела человека. Истошный крик застрял у нее в горле.

Мертвец лежал, привалившись к стене и прижав руку к животу. Глаза его были открыты, рот сложился в букву «о»« как будто он все еще удивлялся своей безвременной кончине. Совсем еще молоденький солдат в таком знакомом синем мундире.

— Келли!

Но девушка не могла двинуться с места. Подхватив любимую на руки, Дэниел втащил ее наверх и крепко обнял.

Затем, пристроив голову у себя на груди, стал качать, как ребенка, вполголоса успокаивая. Келли даже не слышала, что именно он говорил.

Ведь она уже видела столько трупов, почему же вид еще одного привел ее в шок?

Может быть, в том и дело: она уже видела слишком много трупов. Но ни один из них не выглядел таким несчастным. Бедняга, как видно, заполз сюда умирать. От трупа еще не пахло, значит, парень умер совсем недавно. Он прятался здесь — слабый, испуганный, а она не раз заходила сюда за последние три дня, чтобы покормить животных, и не заметила его…

Они с Дэниелом занимались здесь любовью, и все это время .солдатик глядел на них открытыми мертвыми глазами!

— О Боже, — прошептала она, спрятав лицо на груди Камерона, и снова задрожала.

— Келли, успокойся. Для него все уже позади. Келли, посмотри на меня, прошу.

Она попыталась подчиниться, но глаза се застилали слезы.

Девушка вдруг почувствовала себя виноватой.

Последние несколько дней она ухаживала за солдатом вражеской армии, она желала врага, занималась с ним любовью. А тем временем парнишка-северянин лежал здесь, умирая.

Вскочив на ноги, она попыталась привести себя в порядок.

— Прости меня. Господи, как я могла…

— Келли, перестань! — Он тоже, поднявшись на ноги, спокойно застегивал ремень на брюках.

Она в отчаянии затрясла головой, ей вдруг захотелось спрятаться куда-нибудь от ненависти, от войны, от чувств» вины и от любви.

— Нет, Дэниел! — Она попятилась от него, но он схватил ее за плечи и легонько встряхнул.

— Келли, мы не сделали ничего плохого. Разве мы виноваты, что остались живы и радуемся жизни?

— Я чувствую себя виноватой не за то, что живу! — возразила она. — Я чувствую себя виноватой…

— За то, что любишь? — прервал он ее. Она попыталась вырваться из его рук, но он крепко прижал ее к себе. — Келли, ведь это не мы его убили…

Она снова вырвалась из его рук.

— Но ты мог бы его убить! Мог бы застрелить его. А я, возможно, по небрежности позволила ему умереть.

— Келли, я в него не стрелял. Я упал замертво на твоем дворе. А его не спасли бы никакие твои усилия.

— Откуда ты знаешь?

— Он ранен в живот.

— Но он не сразу умер. И лежал здесь…

— Без сознания, — заверил он девушку, подходя ближе.

— Нет! — вскрикнула она. — Не подходи. Ты враг. Не трогай меня, не прикасайся ко мне…

Но он не послушался и снова обнял ее, хотя она сердито колошматила его кулаками в спину, пока не обессилела. Из глаз ее снова покатились слезы.

Камерон больше ничего не говорил, только молча держал ее в объятиях. Гладил по голове и баюкал, пока дрожь не унялась.

Девушка смутно чувствовала, что он поднялся и собирается отнести ее в дом.

— Дэниел, нельзя оставлять его здесь, — сказала она.

— Да, бросать его нельзя, — согласился он, усадил ее на сено и заглянул в глаза:

— С тобой все в порядке?

Келли кивнула. Но на самом деле ее то знобило, то бросало в жар. То ей казалось, что весь ужас войны обрушился на нее, то ее охватывало полное безразличие и она переставала вообще что-либо чувствовать.

Но она кивнула еще раз, чтобы Камерон поверил.

Оставив ее на сене, он спустился вниз и стал разыскивать лопату.

Потом ушел и долго не возвращался. А Келли вдруг осенило, что она осталась в сарае один на один с трупом молодого солдатика, мертвые глаза которого, казалось, все еще наблюдают за ней. Обмирая от страха, девушка спрыгнула вниз и опрометью бросилась прочь.