За пять минут до ядерной полуночи - Александр Витковский

Виталий знал: французы были довольны его работой и все больше доверяли ему. Об этом свидетельствовали не только получаемые от них гонорары, благодаря которым он вновь, как в лихие 90-е, почувствовал себя состоятельным человеком, но и расклад на мировом рынке вооружений и военной техники. Ведь именно им полученная, своевременно переданная с помощью тайниковой операции и умело использованная французами информация о проблемах с российским самолетом МиГ-35 помогла авиастроительной компании «Дассо» со своим самолетом «Рафаль» выиграть индийский тендер MMRCA на поставку 126 многофункциональных средних истребителей, который тянулся еще с 2007 года. Такого грандиозного контракта стоимостью более 10 миллиардов долларов не заключалось за всю мировую историю военно-технического сотрудничества в области боевой авиации. Кроме того, французы могли дополнительно получить опцион еще на 60, а то и 80 самолетов, и тогда стоимость контракта поднималась до 15 миллиардов. Для «Рафаля» это была первая и такая феерическая победа в цепи неудачных международных тендеров, где принимал участие этот самолет. Упорную борьбу за победу в этом соревновании несколько лет вели лучшие авиастроители мира: кроме французской «Дассо» с истребителем «Рафаль», в нем участвовали американские «Боинг» и «Локхид Мартин» со своими F/A-18 «Супер Хорнет» и F-16IN «Супер Вайпер», шведская СААБ с самолетом JAS 39 «Грипен», европейский консорциум «Еврофайтер» с истребителем «Тайфун» и, наконец, российская РСК «МиГ» с новейшим МиГ-35 поколения «4++».

Изначально у «мигарей» были очень высокие шансы на победу. Сказывались давние отношения стратегического партнерства между двумя странами, прекрасные летные характеристики новой машины, которые были подтверждены в ходе демонстрационных полетов в России и в Индии. К тому же русские предлагали весьма привлекательные цены, интересные условия реализации контракта, уникальную офсетную программу, а главное – совместное создание боевого самолета пятого поколения.

Но было у МиГ-35 несколько темных пятен, о которых и сообщил Бернард, он же Коржавцев, своим французским кураторам. И хотя в жесткое соперничество были вовлечены не только руководители фирм, претендующих на победу, но и главы государств, приглашавшие к себе индийских политических лидеров и сами наезжавшие в Индию, ни Россия, ни США – явные фавориты гонки – не получили желанный многомиллиардный контракт. Не помог России даже демонстрационный полет на российском сверхманевренном истребителе Су-30 МКИ индийского президента, 74-летней госпожи Пратибхи Патил, которая вошла в историю не только как первая женщина – президент Индии, но и как первая в мире дама – глава государства, совершившая полет на боевом сверхзвуковом самолете. Пратибха Патил была в восторге от российского истребителя, но… Индия отказалась от закупки еще более совершенной машины. Зато французские авиастроители ликовали и пили шампанское.

Бернард был далек от тайного злопыхательства, когда присутствовал на высоких совещаниях «Военвнешторга», где руководство персонально распекало исполнителей за проигрыш такого уникального индийского авиатендера. Его деятельная натура была в восторге от другого – от результатов собственной секретной миссии. Он реально видел, что его усилия не уходят в песок, не растворяются в бюрократической тягомотине, а имеют не просто реальный, а оглушительный эффект и лично ему приносят немалые французские барыши. Конечно, никто об этом не знает – и слава богу, но весь процесс как-то приятно щекочет нервы, тешит самолюбие, лелеет злорадство: «Хотели жить и огребать по рыночным законам, где все продается и все покупается?! Так живите и огребайте… если сможете».

Рутина повседневных трудовых будней уже не донимала Коржавцева скукой и унылым однообразием. В силу своего должностного положения он теперь был предоставлен сам себе, а те поручения, которые ему давал лично генеральный или кто-то из его замов, он с легкостью перекладывал на небольшой штат своих подчиненных, где среди основной массы никчемного «бла-бла» – блатного балласта – существовала пара-тройка работоспособных, эрудированных и профессионально грамотных голов. В отличие от многих больших и маленьких начальников, он не боялся брать под свое руководство людей умнее себя и не опасался их конкуренции, поскольку понимал, что продвинутая команда – это тот монолитный пьедестал, на котором твердо стоит руководитель, если он не законченный дурак. Когда подчиненные глупее своего шефа, то такой фундамент рано или поздно оказывался сточной канавой, которая топила своего босса. К тому же количество толковых сотрудников было строго дозировано, размазано среди прочих компьютерных вшей очень тонким слоем, и все золотые идеи, что они ваяли в своих головах, наверх докладывал лично он – их руководитель, поскольку оставил за собой главное и неукоснительное право – право личного «доступа к телу» – и никого не подпускал к этой «красной линии». Поэтому все похвалы и лавры доставались лично ему, а уже от него кое-какие крохи отстегивались, да и то далеко не всегда, его широколобой «кабинетной сарже», рабам «клавы» – компьютерной клавиатуры.

С некоторых пор ему понравилось, нет, не руководить и даже не командовать, а… повелевать. Причем делал он это изящно, самодовольно и тонко.

– Я мальчик-колокольчик из города Динь-Динь. – Напевая эту детскую песенку из старого, еще советских времен радиоспектакля по сказке Владимира Одоевского «Городок в табакерке», Виталий Васильевич за четверть часа до окончания рабочего дня бодро входил в большой кабинет, где размещались двенадцать человек его подчиненных, как он не без сарказма окрестил их «персональная дюжина», а если коротко и просто – «пердюжники», и бодрым голосом объявлял:

– Все внимание сюда! Есть срочная работа! Завтра к восьми утра нужно подготовить для руководства (при этом он многозначительно поднимал вверх указательный палец, давая понять, что речь идет о генеральном директоре, который сидел на несколько этажей выше) доклад на конференцию по вопросу освоения оборонно-промышленным комплексом страны новых технологий. С цифрами, фактами, примерами, обоснованными аналитическими прогнозами и выводами…

Конечно, о том, что состоится конференция, где с программной речью в русле последних заявлений президента и премьер-министра страны должен выступать генеральный «Военвнешторга», Коржавцеву было известно еще за неделю, а то и две. Но подчиненных нужно было всегда держать в тонусе (еще одно неписаное, но прочно усвоенное правило), и он мастерски это делал, не забывая оставлять небольшой люфт лично для себя (вдруг что напортачат, поэтому в запасе нужно всегда иметь день-другой на правку и согласование текста). Поэтому он умышленно умолчал о том, что выступление состоится не завтра, а через два дня – на итоговом заседании очередного всероссийского форума по развитию оборонки.

Затем, оглядев понурые лица офисных рачков, начавших было еще до его прихода собирать свои портфели и сумки, он добавлял:

– Кому позволят совесть и кошелек (намек на ежеквартальную премию, которой в одночасье можно было лишиться), пусть идет домой…

После этого Виталий Васильевич с высоко поднятой головой и очаровательной улыбкой во все тридцать два вставных зуба он направлялся в свой кабинет, мурлыча любимую «Я мальчик-колокольчик…», разваливался в мягком кресле, вопреки запретам курить в помещениях, блаженно затягивался сигаретой и включал телевизор, чтобы посмотреть шестичасовые новости. После окончания программы он возвращался в кабинет, где за компьютерами пыхтел одухотворенный работой кабинетный охлос, и деловито говорил куда-то «в никуда», зная, что его все слышат: