Сдавайся, крошка! - Илона Шикова

Понятное дело, Гордей, только с каких это пор он стал «кем-то»? Это все сотрясение виновато — то влюбляюсь, то забываю напрочь.

То теперь какие-то странные голоса у меня в голове поселились.

— Мы приехали? — смотрю в окно, пытаясь сконцентрироваться хоть на каком-то знакомом предмете, а Гордей почему-то так и не убирает руку с плеча.

— Ты заснула, — парень усмехается, заставляя меня повернуться лицом к нему. — А во сне стонала. Надеюсь, сон приятный тебе снился?

— Не помню, — честно отвечаю, так как в голове все перемешалось.

Где сон? Где явь? Ну, точно, завтра меня отправят к психиатру, если кому-то проболтаюсь, а там прямиком в дурдом на принудительное лечение. Вдобавок к голосам, рассеянности и сумбуру в голове еще и провалы в памяти начинаются.

Чем не первые признаки шизофрении. Или еще какой заразы, чтоб им всем пусто было.

Уже и ругаться начала, а лексикон-то какой!

— Идем, тебе надо отдохнуть, — Гордей отрывается от нашей игры во взгляды первым, вылезает из автомобиля, а после помогает сползти с сиденья мне.

Что-то силы я свои не рассчитала. Думала, боль немного спала, так я уже могу и стометровку пробежать. Но ноги как-то неожиданно подкашиваются, и я бы точно упала.

Если бы не Гордей.

— Голова кружится, — закрываю глаза, лишь бы не видеть парня так близко. — Сейчас полегчает, и я…

Договорить не успеваю, так как мой спутник…подхватывает меня на руки. Да что там говорить — даже ойкнуть не успеваю, так все быстро происходит. Главное, так уверенно и довольно быстро двигается к входной двери. Как виртуоз, удерживая меня на руках, еще и дверь ключом открывает.

— Свет включи, — командует, когда мы заходим в дом.

— Поставь на пол, я сама дойду, — сопротивляюсь, правда, негромко, а у самой рука сильнее обвивается вокруг шеи парня.

— Свет, говорю, включи, — произносит мой спутник чуть ли не по слогам, а после усмехается. — Сама она дойдет. Давай ты хотя бы сейчас перестанешь выпускать свои колючки и просто расслабишься.

Его голос успокаивает, а командный тон уже не так дико раздражает, как раньше. Свет — пусть будет свет.

А потом еще дверь открыть в мою спальню, лежать и ждать, пока Гордей не придет, а после…

— До душа уж я как-нибудь сама дойду, — ворчу, так как вся моя сущность бунтует против присутствия Гордея в ванной. — Голова уже не так сильно кружится.

— Боженька, дай мне сил! — парень закатывает глаза, а после снова переводит на меня взгляд. — Или под моим присмотром, или…

— Ладно, — киваю, а после медленно сползаю с кровати, не желая слушать это самое второе «или».

Да и сопротивляться, если честно, сил не остается. Ну чего я, в самом-то деле, все время пытаюсь колючки выставить, как правильно заметил Гордей. Хочется человеку погеройствовать — да ради Бога, мне-то что. Доведет меня до ванной, подождет за дверью…

Или нет?

— Что? — парень приподнимает обе брови вверх в немом изумлении, когда я перевожу на него удивленный взгляд.

— Ты…здесь собираешься остаться? — мы стоим посреди ванной и, кажется, покидать ее Гордей ну никак не планирует.

— Собираюсь, — уверено кивает в подтверждение своих слов, а у меня вырывается громкий и протяжный стон.

— Гордей…

— Обещаю, приставать не буду, — смеется, а после разворачивает меня к себе спиной и легонько подталкивает. — Вперед.

Шутник, блин, нашелся. Приставать он не будет.

В моем плачевном состоянии даже двигаться не хочется.

Какие тут могут быть приставания?

Кстати, а с чего ему вообще такие глупые мысли в голову-то пришли?

«И совсем не глупые!» — очередной голос звонко вещает в моей голове.

«Нормальные мысли!»

«Ой, только не говори, что ты против!»

Я против! Даже очень!

Но медленно раздеваюсь, переступаю через бортик, включаю воду, закрываю глаза, а после забываю обо всем на свете, когда струи теплой воды захватывают меня в свой плен. И мысли разбегаются, и голоса пропадают, и даже голова перестает так сильно болеть, как раньше.

Но все равно я схожу с ума, так как чувствую рядом присутствие Гордея. Он не дотрагивается до меня, но я все равно чувствую. Его дыхание, биение сердца, даже в дрожь в теле — и ту ощущаю.

Или я сошла с ума окончательно, или все же голос Гордея звучит слишком близко:

— Не бойся, крошка. Я просто побуду рядом…

Гордей

Полина постоянно выключается. Или смотрит на меня стеклянными глазами, видимо, не совсем понимая, что с ней происходит. И где она находится.

Меня-то хоть узнает?

В больнице веки у девчонки постоянно закрывались, затем в машине выключилась, пришлось будить. Едва на ногах держалась, возле машины чуть не упала, а сейчас, стоя под горячими струями воды, точно может свалиться без чувств.

Глаза закрыты, девушку шатает из стороны в сторону — да что за напасть-то такая. И снова я в роли спасителя…

«Не тормози!» — подсказывает мой внутренний голос, когда я уже стягиваю через голову футболку.

Не в одежде же мне лезть под душ, в самом-то деле. Да и люди мы взрослые.

Господи, и что она там не видела?

Но едва подхожу к Полине, чувствую, как девчонка замирает. Спина напрягается, пошевелиться не может, а у меня огромное желание сейчас ее обнять. Прижать к груди и замереть на месте, стоя под горячими струями воды.

— Не бойся, крошка. Я просто побуду рядом… — слова даются с трудом, еще и голос какой-то охрипший, и я впервые в жизни теряюсь.

Не знаю, как дальше поступить.

Руки сами тянутся к телу девушки, от чего та вздрагивает. Но все так же стоит ко мне спиной. Не поворачивается. И не пытается заглянуть мне в глаза.

Боится? Что назад уже дороги не будет.

Знала бы она, как боюсь этого я. Сейчас повернется, откроет свои бездонные глаза, в которых можно утонуть, и я пропал. Вряд ли смогу и дальше себя контролировать — тормоза медленно отказывают…

— Будет лучше, если ты уйдешь, — шепчет Полина, но я все равно слышу.

— Не уйду…

— Гордей…

— Не уйду, я сказал! Просто стой и не шевелись!

Как же с ней тяжело.

Иногда ее упрямство просто бесит. Она думает, что я не умею контролировать свой организм? Или боится, что с катушек могу слететь? Так прошли те времена, когда молодость, а главное глупость, бушевала вовсю. Сейчас-то уже думать научился. И отвечать за свои поступки.