Пленных не брать - Сергей Соболев

— Ах вот оно что… — задумчиво протянул Буртин. — Примерно те же слова мне довелось услышать вчера в Барвихе. Теперь я понимаю, откуда ветер дует. Вообще-то не секрет, что президент собирается уже в самом ближайшем будущем предпринять некоторые шаги, которые позволят ему существенно поправить имидж выдающегося реформатора и отца нации, причем не только среди собственного народа, но и в глазах будущих поколений. Другое дело, насколько далеко он готов в этом своем стремлении зайти.

Буртин посмотрел на часы.

— Благодарю вас, генерал, что вы согласились приехать в Волынское. Не возражаете, если я передам наш разговор президенту? — Буртин запнулся, затем с некоторым смущением добавил: — Не скрою, он с интересом наблюдает за развитием ситуации.

Щербаков позволил себе легкую улыбку.

— Не нужно оправдываться, Юрий Михалыч. Можете изложить наш разговор полностью, без купюр. Не сомневаюсь, что мой главный оппонент сегодня же отправится в Барвиху и постарается при случае вылить на меня очередной ушат грязи.

— Да, иногда он позволяет себе вольно интерпретировать чужие речи, — с видимой неохотой признал Буртин. — У вас имеются какие-нибудь просьбы и пожелания, генерал? Должен сразу же предупредить, что мои нынешние возможности далеко не безграничны.

— Просьба у меня будет только одна. — Щербаков ненадолго задумался. — Когда увидите президента, передайте ему мою просьбу о встрече. Крайне необходимо, чтобы наша встреча состоялась еще до окончания сроков известного вам ультиматума. Иначе ситуация может окончательно запутаться.

Буртин посмотрел на него с явным сожалением.

— Я передам вашу просьбу президенту, но… Боюсь, в указанные вами сроки встречу организовать не удастся. Дело в том, генерал, что у правоохранительных органов накопилась масса претензий к возглавляемому вами фонду. Сами понимаете, Сергей Алексеич, до тех пор, пока с вас не будут сняты все подозрения, ни о какой встрече с президентом даже речи быть не может.

Они поднялись с парковой скамьи. Сохраняя молчание, направились в сторону площадки, где Щербакова в машине поджидал его личный шофер Костя Ершов.

Прежде чем проститься с экс-помощником, Щербаков решил прояснить для себя еще один важный вопрос.

— Юрий Михалыч, а что будет, если я проявлю упорство? Отвечу отказом на все прозвучавшие сегодня и, не скрою, лестные для меня предложения? Что за этим последует?

В глазах Буртина, скрытых толстыми дымчатыми линзами очков, в этот момент трудно было что-либо прочесть. Но в голосе его явственно прозвучали нотки сожаления.

— На вас спустят всех собак. В первую голову опасайтесь своих бывших коллег, особенно Урванцева.

— А вы сами на чьей стороне будете, Юрий Михалыч?

Буртин ответил без раздумий, казалось, он давно уже ждал подобного вопроса:

— Вы еще не поняли, генерал? Все очень просто. Я всегда на стороне тех, кто побеждает.

Когда на автостоянке возле спецобъекта Волынский появились два внушительных «Гранд-Чероки», назойливые наблюдатели из ФСБ тут же покинули свой пост. До штаб-квартиры фонда на Воровского добрались без приключений. С восьми утра у Литературного музея и здания Театра-студии киноактера несли дежурство две бригады, — точно в таких же скромных черных «волжанках», что сопровождали Щербакова в Волынское, — но к полудню они снялись с якоря и убыли в неизвестном направлении. Остались, правда, посты внешнего наблюдения, со стороны улицы Чайковского и рядом с церковью Симеона Столпника, но это было обычной практикой, «топтунов» уже знали в лицо. Напрашивался вывод, что Урванцев решил на время оставить организацию Щербакова в покое. Не исключено, что такой приказ отдал ему Рыжий, щедрой рукой отваливший генералу двое суток на размышления.

Первым же делом Щербаков вызвал к себе в кабинет Лианозова. Не вдаваясь в подробности, он пересказал ему содержание своих переговоров с Рыжим и экс-помощником Буртиным, затем поинтересовался, что удалось разузнать о Первушине.

— Тридцать четыре года, майор, работал в УФСБ, в отделе внутренних расследований, уволен по собственному в феврале прошлого года. Женат, двое детей. В настоящее время трудится в ЧОПе «Комес-Секьюрити».

— Что за фирма? — поинтересовался Щербаков. — В нашем компьютере имеется на нее материал?

— Сведений не так уж много. Агентство существует с июля девяносто третьего. Офис находится на Ленинградском проспекте, в двух шагах от станции метро «Войковская». Может, обращали внимание, там есть большой магазин электротоваров. Вернее, был до недавнего времени, сейчас там ремонт. Вход в офис со двора. Удалось выяснить, что этой весной сотрудники «Комеса» охраняли ночной клуб «Ресторан «Аякс», но сейчас там охрана сменилась. Кажется, ничего не упустил.

— Пробовали делать запрос через компьютер ГУВД?

Лианозов покачал головой.

— В главке, возможно, имеются на них более подробные сведения, но я предпочел бы не торопить события. Наши организации сейчас под колпаком, аналитикам из информационного центра ГУВД это известно, так что наш интерес к «Комесу» может некоторых людей насторожить. Боюсь, как бы раньше времени не спугнуть дичь.

— Что вы собираетесь предпринять?

— Наведем справки через УЛРР и префектуру Северо-Западного округа. Как только ситуация прояснится, подключу Захарова, будем с ними поближе знакомиться.

— Действуйте осмотрительно, Вадим Николаевич. У меня предчувствие, что эта ниточка может привести нас к «призракам». Какие новости из Минюста?

— Я только что оттуда.

Лианозов улыбнулся каким-то своим мыслям, затем продолжил:

— Степанцов отчаянно трусит. Хотите узнать, как он общается со мной? Через одного из своих помощников, на прямой контакт идти не желает.

Он выложил на стол перед Щербаковым сложенный вдвое лист бумаги. Тот развернул, полюбовался цифирью с пятью нулями, криво улыбнулся:

— Губа у него не дура. Придется расстаться с указанной суммой, другого выхода нет. Когда он будет готов передать нам сведения?

— В четверг. Самое позднее, в пятницу.

Щербаков нахмурился. Времени в обрез, но и торопить события нельзя. Если нажать на Степанцова, он может испугаться, уйти в сторону, тогда добыть информацию по «призракам» будет еще сложнее.

Щербаков нажал кнопку интеркома, предупредил помощника, что обедать он сегодня не будет, затем попросил принести стакан чая для себя и кофе Лианозову.

— Что в Грозном? — поинтересовался он у Лианозова.

Лианозов добавил в кофе сливок по вкусу, отпил маленький глоток, затем аккуратно промокнул губы носовым платком.

— В Грозном в ближайшие два-три дня ожидается крупная провокация. Цель ее пока прояснить не удалось, но называют несколько фамилий из ближайшего окружения Завгаева.