Папина дочка - Теодора Снэйк

Налюбовавшись великолепным кольцом, Викки потянулась к полиэтиленовой папке, в которой нашла отчет частного детектива. Некто по фамилии Броули подробно докладывал Альберту о своих наблюдениях за Джулией и Викторией Бейкер. Каким образом отцу Викки стало известно о существовании дочери, так и осталось тайной. Зато она заметила, что записи в дневнике оборвались за день до того, как он нанял сыщика. К одному из листов отчета была приколота фотография. На ней Викки демонстрировала пожилому покупателю мраморную статуэтку крылатого Эроса.

Викки отлично помнила тот день. Приобретенная незадолго до этого фигурка бога любви ушла довольно быстро, и за нее подруги выручили кругленькую сумму. Потому-то на фотографии у Викки и было такое довольное лицо. Но когда же ее успели сфотографировать? Она могла бы поклясться, что, кроме нее и покупателя, больше никого в магазине не было.

Перевернув очередную страницу отчета, Викки обнаружила копию свидетельства о своем рождении. Отцом был указан Роджер Бейкер. Но дата появления Викки на свет, подчеркнутая синим маркером, расставила все по местам. Альберт отлично умел считать и наверняка сообразил, что Джулия ушла от него, будучи беременной его ребенком.

Этого оказалось достаточно, чтобы он безо всяких экспертиз признал Викки своей дочерью, о чем и составил соответствующий документ. Должно быть, Альберт планировал встретиться с ней, но не успел. Сердце не выдержало испытанного им потрясения, и Альберт скоропостижно оставил этот мир. Добрая весть тоже может убивать…

Викки была рада, что сумела открыть сейф. Благодаря его содержимому она узнала многое об отце, которого так ни разу и не увидела. Альберт из далекого и чужого человека превратился для нее в близкое по духу существо. Она прекрасно понимала его и находила в себе много общего с ним. Дочь простила отцу все его прегрешения и ошибки, из-за которых они были навсегда разлучены друг с другом. Больше всех от этого пострадал сам Альберт.

Рассказать ли маме о том, что Берт любил ее все это время и ради столь сильного чувства готов был измениться? — размышляла Викки. Наверное, лучше не смущать ее покой призраками прошлого. Ничто не должно было омрачить счастья Джулии. А сейф Викки снова надежно запрет и ни единой душе не расскажет о том, что узнала прошедшей ночью. Она могла бы поделиться частью своей тайны со Стивеном. Но так уж получилось, что пора каких бы то ни было откровений для них ушла в прошлое.

Заплаканная Викки уснула только под утро. На осторожный стук в дверь она не отреагировала. А когда он повторился, проворчала, что плохо себя чувствует и завтракать не будет. Позже она вышла из спальни, тщательно скрыв следы слез на утомленном лице. Никто не посмел обратиться к ней с расспросами. И без того было видно, что хозяйка дома не в духе.

Целую неделю Викки была тиха, неулыбчива и ни с кем в доме не разговаривала. Разумеется, она отдавала необходимые распоряжения Бейтсу, но при этом обходилась минимумом слов. Остальные и этого от нее не слышали. Филип из осторожности решил не мозолить племяннице глаза за завтраком. Он заметил, что Стивен с недавних пор перестал появляться в особняке, и решил, что Викки злится именно на него. Жаклин строго-настрого было велено не упоминать его имя во избежание взрыва со стороны кузины. Все притихли, будто перед бурей, а когда ничего страшного так и не произошло, постепенно расслабились и принялись оживленно обсуждать странное поведение хозяйки дома.

По прошествии недели настроение Викки вроде бы изменилось в лучшую сторону. Как-то вечером она даже довольно мило поболтала с Мьюриел в гостиной. Ее дядя тут же решил вернуться к обычаю завтракать вместе с племянницей. На следующее утро Викки выглядела спокойной, но наблюдательный Филип заметил, что веки ее слегка покраснели и припухли.

— Мне нужно поговорить со всеми домашними, дядя, — рассеянно сказала она, задумчиво уставившись в одну точку над его правым плечом. — Собери, пожалуйста, всех завтра за обедом. И обязательно пригласи Стивена.

— Хорошо, дорогая, — поспешно согласился Филип, недоуменно следивший за тем, как она битых пять минут размешивает в чашке сахар, который туда не положила. Указать ей на это упущение он не решился, только спросил: — А что случилось? Ты немного бледна. Плохо себя чувствуешь? Может быть, голова болит?

— Нет, не волнуйся. Все в порядке.

Викки сделала слабую попытку безмятежно улыбнуться. Вероятно, ей это не удалось, потому что дядя взглянул на племянницу с еще большей тревогой. Если дело не в состоянии ее здоровья, то речь пойдет, скорее всего, о бизнесе, решил он. Что же такое она собирается сказать за завтрашним обедом?

В магазине с самого утра толпились покупатели, которых с каждой неделей становилось все больше. Обычно владелицы радовались обилию посетителей. Но сегодня Викки хотела поговорить с Лорой без помех. В середине дня она выбрала свободную минутку, когда в салоне остался лишь один клиент, и увела подругу в подсобное помещение.

— Я хочу взять длительный отпуск, — без предисловий заявила Викки. — Так что завтра меня в магазине не жди.

— У тебя что-то стряслось?

Беспокойство подруги было понятно. Прежде Викки никогда добровольно не уходила в отпуск. Лоре приходилось чуть ли не силой заставлять ее отдыхать. А тут такая перемена! К тому же Викки упомянула, что долго не появится в магазине. Это явно было неспроста.

— Я приняла одно очень важное решение, которое изменит всю мою жизнь. И вообще я вымоталась и нуждаюсь в смене обстановки. — Выглядела Викки и вправду чересчур утомленной. — Только не отговаривай меня, пожалуйста, я уже все решила!

— Да я и не собираюсь. А как долго ты будешь отсутствовать? — полюбопытствовала Лора.

На этот вопрос у Викки пока не было ответа, поэтому она пожала плечами и сказала предельно честно:

— Неделю, месяц или дольше. Где я буду находиться, будешь знать только ты. Связывайся со мной только в том случае, если произойдет нечто из ряда вон выходящее — землетрясение, наводнение или что-то в этом роде. И ни в коем случае никому не говори, куда я уехала.

Пока она говорила, ее руки беспокойно перебирали бумаги на столе. Выразительные глаза смотрели печально, уголки рта уныло опустились.

— Как скажешь… Но я не понимаю, почему твое местонахождение должно быть тайной? — озадаченно спросила Лора, не любившая загадок. — Твоим родственникам тоже нельзя ничего говорить? Ты что, влипла в историю и спасаешься от кого-то бегством?

— Не драматизируй ситуацию. Ни во что я не влипла, как ты изволишь выражаться. Просто мне нужно кое-что обдумать в одиночестве. — Викки отбросила документы, которые вертела в руках, и решительно закончила разговор: — Значит, договорились: с завтрашнего дня я нахожусь в отпуске. Надеюсь, тебе придется не слишком тяжело. В крайнем случае найми еще одну продавщицу. Это ведь теперь не проблема для нас.

— Отдыхай спокойно и ни о чем не думай. Все будет в порядке.

— Уверена, что так, — ответила Викки и потянулась к телефону.