Супер «горничная» - Надежда Волгина

После почти семейного просмотра я сделала Савелию укол и оставила на какое-то время одного. Нужно было прибраться на кухне, где пока готовила развела нешуточный бардак. Ну а что, аккуратность – не мой конек, в чем я прекрасно отдавала себе отчет. И как ни странно, но именно работа в доме дяди Савелия многому меня научила. Даже мама заметила, что в моей комнате стало «как-то иначе», как она выразилась. А всего лишь навела порядок в шкафу и письменном столе, исчезли всякие разные вещи с поверхностей мебели, книги встали в аккуратный ряд на полке… И находиться в чистой комнате, оказывается, гораздо приятнее, чем в захламленной. Вот и когда кухня засверкала чистотой, я какое-то время любовалась плодами своего труда.

– Как ты, дружок? Не сильно обижаешься, что весь день в клетке? – заглянула я к кенару, прежде чем выйти из дома.

Судя по виду птицы, если и была обида, то совсем слабенькая – Тенор выглядел вполне себе довольным жизнью и очень даже сытым.

В огороде я настроила полив и привычно уже забыла о времени в оранжерее. Разве что, вовремя вспомнила и выскочила оттуда, чтобы выключить поливальную систему, пока не залила огород. Из оранжереи выходила, когда сад окутала уже темнота, и в свете редких фонариков выглядел он таинственным и даже немного пугающим. Вдруг стало страшновато, что нахожусь тут одна. Эта мысль погнала меня в дом, и по пути я прикидывала, сколько времени отсутствовала. Получалось что-то около трех часов. Как там Савелий?..

Свет в его комнате не горел, и зажигать его я не стала. С порога расслышала тяжелое с хрипами дыхание больного. Лунный свет щедро заливал комнату, и глаза мои быстро привыкли к темноте.

Савелий спал, как определила, когда приблизилась к кровати. Но ни он, ни сон его мне не понравились. Грудь мужчины часто вздымалась, выталкивая порции воздуха. Сам он выглядел измученным и даже осунувшимся. А стоило мне только прикоснуться к его лбу, как сразу же невольно отдернула руку. Господи! Температура снова поднялась и нешуточная. Дрожащими пальцами я выдавила таблетки из блистера и тронула Савелия за плечо.

– Нужно выпить лекарства, дружок, – тихо проговорила.

Сейчас я уже жалела, что не отправила его в больницу. Ну я же не врач. Что если ему ночью станет хуже? И кроме меня помочь ему больше некому. Не делаю ли я ошибку, идя не поводу его желаний? Не стоит ли позвонить в скорую?

Он открыл глаза, и какое-то время я не могла прочитать в них осознание происходящего.

– Давай помогу, вот так… – приподняла я его голову, поднеся таблетку ко рту. – Выпей, пожалуйста, у тебя высоченная температура, – сунула таблетку ему в рот и заставила проглотить с парой глотков воды.

Это далось ему с большим трудом и болью, и в следующий момент он застонал и откинулся на подушку. Тут я испугалась еще сильнее.

– Савелий, ты меня слышишь? – дрожащим голосом спросила.

– Слышу, Златовласка, – раздался его хриплый голос. – Не волнуйся за меня – умирать не собираюсь. Только жутко хочется спать.

– Ну спи, а я рядом посижу, – пробормотала, забираясь с ногами на кровать и придвигаясь к нему.

Я вот не могла спать даже с маленькой температурой и когда сильно болела, то больше всего мучилась от невозможности уснуть. Савелий, получается, наоборот – проваливается в сон, когда температурит. Тут и не поймешь, как лучше.

Моя рука покоилась на лбу больного почти все время, которого прошло уже не мало. Температура, зараза, не желала спадать, и в который раз я задумалась о скорой. Но также понимала, что мною движет страх, что не справлюсь.

Еще через какое-то время меня начало клонить в сон. О том, где буду спать, я раньше тоже не подумала. Но сейчас поняла, что ни за что не оставлю Савелия на ночь одного. А еще у него настырно продолжала держаться температура. И я решилась на крайние меры – спать в одной с ним постели.

Надеюсь, он поймет меня правильно и не сделает никаких далеко идущих выводов, – размышляла я, раздеваясь до белья. До гола, конечно же, не рискнула, хоть так и было бы эффективнее. Забравшись под одеяло, я придвинулась вплотную к Савелию и обхватила его рукой за талию. Прижимаясь к его спине, я чувствовала, как каждую мою клеточку пропитывает исходящий от него жар. Но именно это я и собиралась сделать – забрать у него несколько градусов, заставить пропотеть, чтобы эта чертова температура спала.

Временами я проваливалась в сон и с ужасом выныривала из него. Сколько-то еще Савелий оставался сухим и очень горячим. И только тогда я позволила себе уснуть по-настоящему, когда почувствовала легкую испарину на его коже. Процесс пошел, и температура теперь точно спадет!

Есть в предрассветный сумерках что-то особенное, волшебное. Вот вроде ничто не отличает их от вечерних. Те же размазанные картинки, теряющие очертания, превращающиеся во что-то нереальное. Та же дымка, царящая вокруг и словно укрывающая собой предметы, людей. А еще ожидание света, что вот-вот начнет проникать в комнату и растворять собой дымку, высветлять ее постепенно, возвращая окружающей действительности натуральные цвета и формы. И невольно ждешь этого момента, чтобы ступить в новый день.

У меня же в спальне сегодня царило двойное волшебство – рассвет и нимфа, что спала рядом, чьи золотистые волосы разметались по подушке, а припухшие со сна губки были чуточку приоткрыты. Я тихо лежал рядом и мечтал припасть к этим губкам. Но мешало сразу несколько обстоятельств – ангина, нежелание будить и общее очарование момента, из которого никак не получалось вынырнуть. Да и я просто наслаждался созерцанием, мечтая, чтобы длилось оно как можно дольше.

Она осталась! А еще спала со мной в одной постели. Всю ночь я чувствовал ее тело, как прижималось оно ко мне, забирая жар. Это было волшебным сном, от которого не хотелось пробуждаться. Но все сны рано или поздно заканчиваются, а мой так и вовсе прервался еще до наступления рассвета, потому что накануне я столько спал, что сейчас казалось, будто выспался я на всю оставшуюся жизнь.

В который раз я задумался, с насколько необычной девушкой меня свела судьба. Лиса-Алиса, Златовласка, нимфа… Можно как угодно назвать ее, но не одно из имен не отразит ее внутреннюю сущность. Каждый день мне открывалось в ней что-то новое, как вот вчера, например, когда она проявила себя как чуткая и нежная сиделка. А вспомнить нашу первую встречу. Тогда Алиса показалась мне разбитной девчонкой, что не лезет за словом в карман и ни за что не даст себя в обиду. Но после этого какой только я ее не видел, и каждый новый образ мне нравился больше предыдущего. Она пленила мое сердце и завладела разумом. С каждым днем я прикипал к ней все сильнее, понимая, что страдаю от отсутствия взаимности. И да – сам виноват, вел себя как идиот. А теперь попробуй все исправь, докажи ей, что не такой на самом деле. И время стремительно несется вперед, все меньше дней остается в запасе, чтобы завоевать ее. А не завоевать я не могу, потому как больше не мыслю жизни без нее.

От всех тех мыслей, что завладели моим разумом в эти утренние часы, закружилась голова. А может, виной тому была слабость, что рождала в теле эта проклятая ангина. И жутко хотелось в душ после слишком жаркой ночи.