Пижона - в расход - Дональд Уэстлейк

– Шапиро, – повторил я. – Хло Шапиро. Хло, это патрульный Циккатта.

– Как поживаете? – одновременно осведомились они.

Я уже начинал терять терпение. Дело грозило дойти до чаепития с шоколадным печеньем.

– Патрульный Циккатта, я хочу вас кое о чем спросить, – сказал я.

– Разумеется, Чарли. Что такое?

– По секрету. И я не могу сказать вам, почему спрашиваю.

Он взялся левой рукой за пряжку ремня, хотя мне показалось, что на самом деле Циккатта хотел приложить ладонь к сердцу.

– Я не любопытный, Чарли, и вынюхивать не стану. С чего мне нос совать куда не надо?

– Замечательно, – сказал я – Вот что я хочу знать. Где-то в полиции служит человек по имени Патрик Махоуни, и я...

– Я бы удивился, не будь там такого человека, – ответил патрульный Циккатта и захохотал. Он снова подался вперед и подмигнул Хло. – А вы, мисс?

Удивились бы?

Рад сообщить, что на сей раз Хло удостоила его лишь мимо летной улыбки.

– Дело серьезное, патрульный Циккатта, – сказал я.

Он мигом протрезвел и выпрямился. Теперь он стоял чуть ли не как на параде.

– Извини, Чарли, мне просто стало смешно, понимаешь?

– Конечно Так вот, я хочу разыскать этого Махоуни. Кажется, он сидит на Центральной улице, но я не уверен.

– Он что, крупная шишка?

– Я так думаю. А может, и не шишка.

– Так чего ты от меня хочешь?

– Вы не могли бы как-нибудь узнать, есть ли на Центральной улице Патрик Махоуни? Или, может, в каком другом участке есть большой чин, которого так зовут? И узнать по-тихому, чтобы Махоуни ничего не пронюхал?

Циккатта нахмурился.

– Чарли, ты занялся не тем, чем надо. Я хочу говорить с тобой как друг, а не как легавый. Если ты влез куда не следует, лучше вылезай обратно, пока не поздно.

– Никуда я не влез, – ответил я, слегка уклонившись от истины, хотя если учесть, что именно подразумевал Циккатта, я говорил чистую правду. Буду очень признателен, если вы не станете меня расспрашивать.

Он развел руками, пожал плечами и сказал:

– Ладно, Чарли, я нос совать не буду, мешать тебе тоже не буду. Твои дела – это твои дела.

– Спасибо.

– Но что смогу – сделаю. Ты тут подождешь?

– Да.

– Дойду до участка, погляжу, что там есть.

– Только по-тихому, – сказал я.

– Естественно.

– Я могу подкинуть вас до участка, так оно быстрее получится.

– Мне положено ходить пешком, – напомнил Циккатта. – Но мы можем встретиться там. Участок наш на Гленвуд-роуд, ты знаешь?

– Знаю. Остановлюсь чуть дальше.

– Прекрасно.

– Большое спасибо, – сказал я.

– Я еще ничего не выяснил, – ответил он.

Мы сделали друг другу ручкой, и Циккатта зашагал своей дорогой, возобновив упражнения с дубинкой, а я включил передачу и поехал к шестьдесят девятому полицейскому участку на Гленвуд-роуд.

– А он довольно мил для полицейского, – заметила Хло.

– Славный парень, – ответил я.

– Готова спорить, что у тебя друзья классом выше, чем у Арти.

– Что ты хочешь этим сказать? Арти и сам мой друг.

– Да, но ты – один из лучших людей, с которыми он знается. А сам он едва ли не худший человек из всех, с кем ты знаком.

– Арти? А что в нем плохого?

– Ничего. – Она похлопала меня по руке. – Ты просто оставайся самим собой.

Чего я не выношу, так это покровительственного тона. Но я никак не мог придумать достойного ответа, поэтому просто вцепился в руль и запыхтел от злости.

Мы молчали, пока я не затормозил неподалеку от полицейского участка, который размещался в перестроенном особняке на одну семью, больше похожем на космический корабль, чем на пункт охраны правопорядка. Только теперь Хло сказала:

– Интересно, где сейчас Арти?

– Дома, наверное, – ответил я. – А вот что с мисс Алтеей – это и впрямь интересно.

– Без нее легче живется, – сказала Хло. – От этой девки одни мучения и никому никакого проку.

– Послушай, что ты там залепила насчет Арти?

– Чарли, ты знаешь его не хуже, чем я. Зачем об этом говорить?

– Господи, да ты же его подружка. Почему ты говоришь о нем такие веши?

Она криво улыбнулась.

– Неважно почему. Важно, что это правда, но тогда возникает другое «почему». Почему я – подружка Арти? Но я даже не подруга ему. В лучшем случае, одна из подружек. А он – в самом лучшем случае – один из моих дружков. Я – его вытрезвитель на дому, ты же слышал.

– Но почему так? – спросил я.

Она склонила голову набок и, казалось, занялась рассмотрением этого вопроса. Спустя минуту Хло сказала:

– Чарли, мне двадцать три года. Половая зрелость у меня наступила в двенадцать лет, то есть одиннадцать годков назад. В семнадцать я выскочила замуж за парня годом старше. Поверь мне, это была ошибка. Спустя два года я развелась, потому что он меня бросил. Мы тогда жили не здесь, а в Элизабет, это в Нью-Джерси. До своего бегства Маури работал на нефтеперегонном заводе «Эссо». Как, по-твоему, это начинает немного смахивать на исповедь, да?

– Если не хочешь говорить, я не... То есть я считаю, что это твое личное дело. Я не вправе...

– Нет уж, позволь мне продолжить, раз начала. Ты, Чарли, очень упрощенно меня воспринимаешь. Пора представить твоему взору более подробную картину. У меня, к примеру, есть пятилетняя дочь Линда, которая живет с моими стариками в Бронксе.

– О... – изрек я.

– О, – ответила она. – Еще какое "о". Слава богу, что я хотя бы не поддалась на уговоры Маури и не бросила школу за полгода до выпускных экзаменов. Я кончила ее и получила аттестат. Последние четыре года работаю то тут, то там и учусь на вечернем в нью-йоркском университете. Иногда Линда живет со мной, иногда – с дедом и бабкой. Так оно и идет. Ну, теперь картина ясна?

– Более-менее, – ответил я.

– Прекрасно. Идем дальше. После слишком раннего замужества я совсем не торопилась взрослеть и проникаться чувством ответственности. Ты понимаешь?

Вот почему я при каждом удобном случае сбагриваю Линду предкам, вот почему якшаюсь с парнями вроде Арти и его сброда. В их среде царит полная безответственность. Понятно, что я имею в виду?

– Я хоть и не женился в семнадцать лет, но у нас есть нечто общее. Моя работа в баре, наверное, тоже своего рода способ избежать ответственности.