Свидетель Мертвых - Сара Монетт

–Уж постарайся. И навести меня, когда вернешься. Хочу знать все подробности об этом упыре.

–Приду,– пообещал я.– Будем надеяться, моя история окажется очень скучной.

Анора улыбнулся.

–Должен признаться, я обожаю скучные истории. Береги себя, Тара.

Собираясь в горы, я взял с собой минимум вещей. Подумал как следует и оставил официальный шелковый сюртук на вешалке за дверью. Я знал, что путешествие предстоит нелегкое, и понятия не имел, в каких условиях мне придется охотиться за упырем.

Задолго до рассвета я присоединился к каравану компании «Ошенар и Пуледра», который вез ткани и прочие товары в Танверо. Охранники-гоблины приветствовали меня с энтузиазмом, и мне это польстило. Они тоже были наслышаны об упыре. Меня спросили, как я предпочитаю путешествовать, верхом или в повозке, и я не сразу решил, как поступить. Я был не настолько опытным наездником, чтобы два дня подряд скакать по плохой дороге; с другой стороны, повозка ехала медленно, и ее ужасно трясло. Я честно ответил насчет лошади и забрался в повозку – там, по крайней мере, я смог устроиться среди рулонов ткани.

Сидевшая на козлах женщина средних лет по имени Ксано пообещала ехать как можно осторожнее. Она весело и довольно непоследовательно рассказывала о своей семье, в основном о замужней дочери и двух маленьких внуках. Мне показалось, что она говорит о них скорее как друг семьи, а не как любящая бабушка, зато она обладала талантом рассказчика. На мой вопрос Ксано ответила, что начала заниматься перевозками после смерти мужа.

–Дочки были тогда совсем крошками, вот как сейчас внуки. Но мне повезло: две мои незамужние сестры охотно переселились к нам.

–И вы не вышли замуж во второй раз?

–У меня нет на это времени,– усмехнулась Ксано.– А для того чтобы найти мужчину, который не будет считать, что моя повозка и деньги перейдут в его собственность после свадьбы, нужно время. Нет уж, спасибо, я предпочитаю оставаться вдовой Толинбэран, хозяйкой в своем доме и главой рода.

–Значит, зять вступил в вашу семью?– удивился я. Такое случалось иногда в среде аристократов, но я не слышал о подобных браках между простолюдинами Амало.

–Он был подкидышем,– объяснила Ксано.– Ему пришлось войти в семью жены, иначе остался бы холостяком.

Подкидыши были не редкостью в Амало, но обычно их брали в дома в качестве слуг, а не мужей.

–Это был скандал на весь наш район,– рассмеялась Ксано и принялась в мельчайших подробностях описывать свадьбу дочери. Вскоре мне начало казаться, будто я сам побывал там.

Дорога в Танверо оказалась именно такой, какой я ее себе представлял. В ту ночь в гостинице, скромном заведении, державшемся на плаву только благодаря тому, что оно находилось на полпути между Амало и Танверо, мне казалось, что у меня болит каждая косточка. Я делил кровать с охранником по имени Суру. Он был родом из прибрежного города далеко на юге, и хотя он изъяснялся по-эльфийски лучше, чем я на языке бариджин, все равно общаться с ним было довольно трудно. Но он был добродушным парнем и извинялся за то, что занимает большую часть кровати. Я сказал, что при росте шесть футов и семь дюймов [1] он ничего не сможет с этим поделать, и он рассмеялся.

На самом деле я был вовсе не против его присутствия. Оно пробуждало во мне давние смутные воспоминания об уюте и безопасности. Кроме того, Суру не храпел. Спал я беспокойно, но это было лучше, чем лежать без сна.

Наутро Ксано снова пригласила меня в свою повозку. Я, как мог, устроился среди рулонов ситца и, к собственному удивлению, не без удовольствия слушал истории женщины. Она рассказала о своих сестрах и двух незамужних дочерях, одна из которых, оказывается, пела в хоре Парав’оперы, или Оперы Парави – так назывался западный район города. Мне нужно было только задать вопрос, и Ксано принялась пересказывать все, что слышала от дочери Совиро об Опере Парави.

В Опере Парави не было собственного композитора, и я начал понимать, почему Пел-Тенхиор пользуется такой свободой. Он был ценным сотрудником, особенно потому, что уже написал несколько успешных произведений (два, как я узнал от артистов Алой Оперы; они назывались «Императрица воронов» и «Семья Золшенада»). Если бы он решил перейти в другой театр, его приняли бы с распростертыми объятиями.

–У многих оперных трупп есть собственные композиторы? Я имею в виду, успешные.

–Не имею ни малейшего представления, отала. Вам следует поговорить с Совиро. Она знает об опере в Амало втрое больше любого горожанина. Дочка самостоятельно разучивает арии всех опер, какие только может найти. Говорит, что для того чтобы добиться успеха – то есть уйти из Оперы Парави и поступить в престижный театр,– нужно как следует подготовиться.

–А она хочет добиться успеха?

–Совиро нацелилась на Оперу Амало, но ничего не может сделать до тех пор, пока не появится вакансия; она говорит, что это случается очень редко, и тогда все оперные певцы города соперничают за одно это место. Откровенно говоря, я не знаю, каковы ее шансы, но я не намерена ее переубеждать.

Она продолжала болтать, но я почти не слышал ее. Мин Шелсин хотела петь в Опере Амало. Пел-Тенхиор не думал, что ее туда возьмут, но что, если кто-то считал иначе? Что, если другая певица опасалась конкуренции со стороны мин Шелсин и сочла нужным ее устранить?

И поэтому ее заманили на набережную Мич’майки и столкнули в воду? Это казалось слишком сложным… если только соперница не пела в Опере Князя Орчены. Новый театр был назван в честь отца князя Орчениса (и название уже сократили до «Орчен’оперы»). Театр располагался на северном берегу озера, среди летних вилл богатых буржуа и мелкого дворянства. После его постройки район стал пользоваться популярностью среди богачей. Меццо-сопрано из Оперы Князя Орчены вполне могла уговорить мин Шелсин встретиться в одном из баров Джеймелы.

Но встреча с певицей не могла закончиться для мин Шелсин смертью в канале Мич’майка. Мне снова пришла в голову мысль о наемном убийце или сообщнике, и внезапно все это показалось мне таким надуманным. Гипотетическая певица, которая нанимает неизвестно кого для убийства мин Шелсин потому, что та может занять еще более гипотетическое место в Опере Амало… И моя теория расползлась, словно желе, не успевшее принять форму.

Мы прибыли в Танверо во второй половине дня. Нас встретила делегация обеспокоенных граждан, которые уже знали, что меня прислал князь Орченис.

Подобно большинству уроженцев гор Мерварнен, местные жители в основном были полукровками, потомками эльфов, исконных обитателей этих мест, и гоблинов, которые пришли на север в поисках золота и остались здесь, чтобы охотиться и торговать мехами. Я видел белые и черные лица, лица всевозможных оттенков серого; на меня смотрели светло-голубые, оранжевые, алые, карие глаза. Все были напуганы.