Список запретных дел - Коэти Зан

Вот, пожалуйста, я импровизировала. И очень гордилась собой в эту минуту. Профессор одобрительно кивал.

—  Как я понимаю, он был вашим другом.

—  Другом? — Его улыбка исчезла. — Нет, что вы. Не знаю, где вы такое услышали. Мы были коллегами, но я его почти не знал. Мы специализировались в совершенно разных сферах науки и даже никогда не работали в одном коллективе. Но определенно в своей области он слыл звездой.

—  Звездой?

—  Да ладно, наверняка вы уже знаете, как все устроено в университетской среде. Чтобы чего-то добиться, нужно быть звездой. Выступать с докладами, писать научные работы, ездить на симпозиумы, в общем и целом проходить все стадии нашего академического цирка, то есть круга. Здесь ты подписываешься на довольно жесткие условия.

—  А что насчет Адель Хинтон?

—  Ах, она. — Лицо мужчины тотчас же омрачилось. — Да уж, стоит только вспомнить про Джека Дербера, — сказал он и покачал головой.

—  Что вы имеете в виду?

—  Как только разразился этот скандал, она лишь о нем и говорила. Больше ради славы, а не академических познаний. Все тогда только и ждали каких-нибудь пикантных подробностей про Джека Дербера. Не стоит на меня ссылаться, но скажу вот что: свое нынешнее место она получила лишь благодаря этому делу.

—  Значит, она была в центре внимания?

—  Это точно, — засмеялся он. — Тогда о ней даже написали целую статью в «Портленд сан». До нелепости льстивую. Я не спорю, Адель очень привлекательная женщина, и, видимо, репортер хотел провести с ней побольше времени.

Дэвид Штиллер слегка подался вперед и, прищурившись, в упор посмотрел на меня, будто хотел убедиться, что я понимаю каждое его слово. Затем он откинулся в кресле и, слегка покачиваясь, снова заговорил:

—  Знаете, если хотите и вправду провести исследование, основанное на фактах, то вам стоит принять во внимание еще одно. Джек много работал, занимался изучением различных вопросов, постоянно путешествовал. Его кабинет был переполнен различными бумагами, папками всевозможных размеров, и он их тщательно оберегал. Только Адель имела к ним доступ. Знаю, что ФБР после ареста очень быстро наложила руку на все его документы, но я уверен, она успела что-то скрыть. Это наверняка.

Профессор отвернулся к окну и с минуту предавался размышлениям, глядя вдаль.

Затем он вновь начал, будто обращаясь к самому себе:

—  Конечно же, ей всегда было мало того, что она имеет. Ей ведь «Лигу Плюща»[8]подавай. У нее многое на кону. — Он вновь повернулся ко мне. — Может, вы этого не знаете, но ее отец — весьма выдающийся хирург в Сиэтле. Очень успешный. Но я отвлекся. — Он усмехнулся и, ерзая в кресле, покачал головой. — Вернемся к вашей работе. Я не могу этого доказать, но уверен, Адель использует идеи и исследования Джека Дербера. Вам лучше поговорить с ней. Наверняка найдутся еще не раскрытые факты. При возможности я бы посодействовал вам с этим исследованием, так что, если еще понадоблюсь, дайте знать.

Он даже не скрывал своей зависти и презрения к Адель.

После пары бессмысленных попыток вернуться к теме о Джеке Дербере я поднялась, чуть не опрокинув кресло. Вышла так же грациозно, как и вошла, подумала я.

В тот же день я несколько раз звонила Трейси, но она не брала трубку. Очевидно, избегала общения со мной. Без нее мне было не собрать все кусочки мозаики воедино, поэтому я решила нанести ей неожиданный визит, как в свое время сделала она.

Днем я поменяла билет и полетела вместо Нью-Йорка в Бостон. Я была рада вновь оказаться на Восточном побережье, пускай и ненадолго, ведь мои планы грозили увести меня еще дальше от дома.

В Бостоне я арендовала машину и отправилась по живописному маршруту в Нортхэмптон, удивляясь тому, сколько времени провожу за рулем в последние дни, но при этом вместо привычного страха испытываю лишь небольшой дискомфорт.

Я поехала прямиком к дому Трейси, чей адрес нашла в тот же день в «Гугле». Если она может без предупреждения заявиться ко мне, то и я к ней могу.

Жила она в старом, обшитом белыми досками доме, в тихом ухоженном квартале, на мой взгляд слишком буржуазном для кого-то вроде нее. На двери было два звонка, под каждым аккуратно подписано имя. Ее квартира располагалась наверху. На стеклах двери я заметила решетки. Возможно, Трейси не ощущала себя настолько уверенно, как казалось.

Только я подумала, придется ли мне ждать на узком крыльце ее появления, как услышала шаги на лестнице. Трейси выглянула из окна, а потом вновь задернула шторы. Она вовсе не была рада видеть меня, но после небольшой паузы щелкнул замок. Очень хороший замок, отметила я. Трейси приоткрыла дверь.

—  Ну что еще? — спросила она, упершись рукой в бок.

На лице Трейси не было макияжа, выглядела она уставшей. Не знай я ее, то подумала бы, что она плакала.

—  Мне нужно с тобой поговорить. Я была в Орегоне, и у меня появилась кое-какая информация.

—  Только поглядите на нее! Ну прямо вылитый детектив, — вздохнула Трейси и, пожав плечами, пригласила меня внутрь.

Я проследовала за ней по ступенькам.

Первый этаж выглядел довольно жизнерадостно: с бледно-желтыми стенами и старым зеркалом в оправе из темного дерева. Но как только мы поднялись к квартире Трейси, гамма изменилась до мрачного мутно-серого цвета. Наверху в коридоре я обратила внимание на висящую в рамке фотографию мужчины в цепях и приготовилась к тому, что увижу по ту сторону двери.

Квартира Трейси представляла полную противоположность моей собственной. Высокий потолок с балками, где раньше был чердак, стены темно-серые, как и в коридоре. На них висели черно-белые фотографии и гравюры. Все изображения явились бы ко мне в кошмаре, задержи я на них взгляд. Общая мрачность интерьера создавала впечатление, что Трейси хотела превратить свою квартиру в подобие тюремной камеры. И у нее это получилось. Я чувствовала себя как в ловушке.

Если бы не следы домашнего беспорядка и не запах свежего кофе, я бы точно развернулась и ушла. Одну из стен полностью занимали полки, забитые книгами до самого потолка. Издания в твердом переплете стояли горизонтально, в бумажном — лежали поверх них. Книг было так много, что некоторые валялись на полу, столешницах, стульях, иные — открытые или перевернутые. Кое-где были импровизированные закладки из обгрызенных карандашей со сломанным грифелем.

Квартира представляла собой одну просторную комнату с поднятым над уровнем пола спальным местом. Мне был виден краешек незаправленной постели, черное стеганое одеяло слегка свешивалось через поручень. Очевидно, Трейси работала, поскольку в углу светился ноутбук, а вокруг валялись бумаги.