Закон популярности - Елена Усачева

– Тебе историком надо быть, а ты в музыканты подался, – покачал головой Васильев, не в силах оторвать взгляда от раздевалки.

Все вешалки здесь были пусты, и только ряд девятых классов чернел куртками и пальто. Выглядело это устрашающе, словно вещи вели свою, отдельную от хозяев, жизнь и даже когда никого не станет, они все так же будут висеть на своих вешалках в шкафах или гардеробах, как память о том, что было, но уже никогда не будет.

Тишину школы нарушил гул далеких голосов, грозный окрик, и снова все замолчало.

Андрюха повернул к лестнице. Не то чтобы он очень спешил. Торопиться ему было некуда. Но слишком уж странные слышались голоса. Словно весь класс вместо того, чтобы держать в кабинете, вывели в коридор.

Когда он поднялся на нужный этаж, то понял, что был недалек от истины.

Оба девятых класса стояли вдоль стенок по периметру холла. Широкими спинами они загораживали окна, поэтому на этаже был тяжелый полумрак, рождающий воспоминания о пыточных застенках и безрадостном Средневековье.

Перед учениками было несколько стульев. На одном из них, закинув ногу на ногу, сидела Алевтина Петровна, за ее спиной пристроился мрачный Червяков. Чуть ли не за колонну отодвинула свой стул Нинель Михайловна и, пока ее никто не видел, быстро проверяла тетрадки. Химичка Людмила Ивановна сидела на первой линии и время от времени морщилась, словно у нее что-то болело. Сергей Герасимович прохаживался вдоль закрытых дверей кабинетов, являя собой пример спартанского спокойствия. Русичка Галина Георгиевна недовольно постукивала мыском ботинка, мельком поглядывая на часы. Физрук Николай Петрович, прозванный Один-Ноль, был здесь как будто не к месту в своем спортивном костюме и с неизменным красным свистком на груди.

Васильев бесшумно вырулил из-за угла и пристроился в хвосте немого строя девятиклассников. Но если его появление еще могло остаться незамеченным, то Быковский вызвал шквал восторженных возгласов.

Не меняя положения головы, завуч отследила глазами перемещения на фланге 9-го «Б» и выпрямилась.

– Васильев, подойди к нам.

Андрюха презрительно хмыкнул и расхлябанной походкой направился к стульям учителей. И только встав напротив Алевтины Петровны, заметил бледную тень психологини около колонны и улыбнулся персонально ей. Ольга Владимировна дернула бровями, словно хотела что-то сказать, но промолчала.

– Ты не на нас смотри, – прервала игру взглядов Алевтина Петровна. – Ты на одноклассников смотри! Имей смелость отвечать за свои поступки.

Андрюха легко повернулся, поднял руку, обвел ею длинный ряд девятых классов, где были и ашки, и бэшки, и с грохотом рухнул на колени.

– Простите вы меня! – выкрикнул он, ладонями звонко ударяя о линолеум. – Простите, дурака!

Остальные его слова поглотил оглушительный хохот. Даже суровая Рязанкина, пытающаяся сохранить при Андрюхином появлении независимый вид, невольно улыбнулась.

– Встань! – Завуч вскочила и раздраженно топнула ногой. – Прекрати юродствовать!

– Так я ж Христа ради, – подполз к ней на коленях Васильев. – Мама в детстве уронила.

Он еще бил себя кулаком в грудь, пытаясь вложить в свои слова как можно больше проникновенности, но его снова не было слышно – девятые классы еле стояли на ногах от хохота.

– Шут гороховый! – ярилась Алевтина Петровна. – Встань!

Андрюха вскочил и стал мелкими движениями отряхивать колени. При этом он ухитрился повернуться задом к школьному руководству.

– Веселитесь, значит? – вышла вперед завуч. Звуки ее голоса потушили разговоры и смех. – Ну что же, сейчас я вас насмешу. Директор приняла решение всему 9-му «Б» классу, сбежавшему сегодня с урока алгебры, поставить двойку и снизить четвертную оценку на балл. А также снизить оценку за поведение.

Все возмущенно загудели.

– Вы хотите знать, кто виноват во всем этом? – легко перекрыла удивленные возгласы завуч.

– А чего тут знать?

– Ясное дело!

– Васильев, кто же еще!

– Васильич – гад!

Андрюха щедро кланялся на каждый выкрик.

– Всегда – пожалуйста, – улыбнулся он одноклассникам.

– Васильев, ты принес дневник? – обратилась к нему Алевтина, поняв, что обычными методами этот балаган не закончить.

– Я принес Быковского, – щурил от удовольствия глаза Андрюха. – А это лучше.

9-й «Б» приветливо зааплодировал. Павла в классе любили.

– Ну что же, – снова опустилась на стул завуч. – Раз вы такие разговорчивые, то объясните мне, что произошло на уроке алгебры и почему Юрий Леонидович отказывается с вами работать.

– Отказывается? – прошелестело над головами.

– Вот придурки, – озвучил общую мысль 9-го «А» Майкл Махота.

– Так это не мы, – добродушно пробасил Когтев.

– Кто же? – Алевтина Петровна тяжелым взглядом окинула первые ряды. – Или, может, вас кто-нибудь заставил под дулом пистолета уйти с урока? Отвечайте!

Испуганное эхо метнулось между стен и забилось в паутинный угол.

– Что присмирели? Оскорблять учителя язык не отнимался, а сейчас дар речи потеряли! Или за девять лет в школе вас не научили думать? Или ваш поступок – это вся благодарность, на которую вы способны? Что же, щедро. Очень щедро. Скандал с учителем – вот до чего вы докатились!

– Это не мы, – пискнула Курбаленко и тут же постаралась забиться в дальние ряды.

– Конечно, не вы! – перешла на угрожающий полушепот Алевтина Петровна. – Вы же у нас золотые дети! Не взрываете кабинетов, не срываете уроков, не скачете, как зайцы, из класса в класс, не прячетесь за спины товарищей! – Она цепко высмотрела неприметного Генку. – А? Сидоров? Я не права?

Генку толкнули несколько раз, и он открыл глаза, выдергивая из уха наушник.

– А? – громко, чтобы перекричать музыку, звучащую в плеере, переспросил он.

Стоящие рядом захихикали.

– Так! – Завуч медленно встала, поставила стул перед собой и оперлась на спинку. – Значит, храбрости отвечать за свои поступки у вас нет?

– А при чем здесь храбрость? – буркнул правдолюб Волков. – Он на нас первым орать начал.

– Молчать! – шарахнула стулом об пол завуч. – Как вы смеете так говорить об учителе? Кто вы такие? Перед кем вы так стоите?

Переминающийся с ноги на ногу ряд на мгновение замер, а потом медленно, один за другим стали выпрямлять колени, выравнивать спины, улыбки сбежали с лиц.

– Забыли, что такое дисциплина? – переходила с крика на шепот Алевтина Петровна. – Я вам напомню! Считаете себя малыми детишками, чьим шалостям все будут умиляться? Не надейтесь! Хотите играть во взрослые игры? Пожалуйста! Но только и отвечать вы мне будете по-взрослому. Ни одного человека из 9-го «Б» я не возьму в старшую школу. Сдавайте экзамены и выметайтесь отсюда. Экзамен по математике вы будете сдавать другому учителю в другой школе, и не думаю, что он поставит вам хорошие оценки. До конца года уроков математики у вас не будет. Оставшиеся темы пройдете самостоятельно по учебнику!