Неукрощенная - Элизабет Лоуэлл

Скоро запоет петух и начнется утро.

А сейчас на земле, ожидающей восхода солнца, стояла предрассветная тишина.

Затаив дыхание, Мэг смотрела через узкое окно, как туман, словно призрак, поднимался над прудами, над озером и лугом. Казалось, вокруг все спокойно.

Но Мэг чувствовала опасность. Знала так же точно, как и то, что у всех женщин из рода Глендруидов зеленые глаза: опасность где-то рядом.

Эта уверенность разрывала ей сердце. Мэг думала, что свадьба положит конец войне, оградит ее народ от бедствий и сохранит от разрушения замок Блэкторн.

Но сон кричал о том, что скоро случится что-то ужасное.

«Смерть».

Мэг вздрогнула.

«Несчастье».

С тех пор как ее мать ушла в лес и не вернулась, она не видела таких ярких и запоминающихся снов. Никогда.

«Ты зовешь меня, мама? Может, я все же узнаю тайну древнего кургана?»

Видения все плыли перед ее глазами. Она куда-то шла. Чем больше знакомых мест встречала Мэг, тем сильнее росла в ней уверенность, что она идет туда, куда нужно. Здесь, где никто не тревожит пыль веков, где деревья росли на древней земле, ведающей тайну первородства, здесь она найдет то, что спасет замок Блэкторн.

Она не знала, откуда ей ведомо все это.

Она знала только, что это так же неотвратимо, как смерть.

Покоряясь таинственному зову, Мэг скинула ночную рубашку и натянула простую одежду, в которой ходила в птичьи клетки и работала в саду. Не гнущимися от страха и холода пальцами она заплела косы и скрепила их кожаными шнурками.

Надев шерстяные чулки, с башмаками в руках, Мэг беззвучно летела вниз по винтовой лестнице. Задержавшись ровно настолько, чтобы взять немного хлеба и сыра из кладовой и обуться, она поспешила в сторожку привратника.

Светловолосый незнакомец сторожил дверь, позволяя слугам выходить только во двор и не дальше. Он едва взглянул на Мэг, пробежавшую мимо, – он принял ее за служанку.

Дым из кухни стлался по двору, смазывая рассветные краски. Булыжники тщательно выметенной мостовой были гладкими и холодными. В сторожке привратника было темно, но на стене над скамейкой стражника горел фонарь.

– Доброе утро. – Гарри с трудом поднялся на затекшие ноги. – Вы, как всегда, с рассвета на ногах.

– Я совсем забросила сад и свои травы, – сказала Мэг.

– Да, – пробасил Гарри мрачно. – Я слышал, как растения вчера весь день звали свою леди. Я послал Черного Тома передать им, что вы заняты, исполняете обязанности жены нового хозяина замка, но мошенник только катался по земле, нанюхавшись кошачьей мяты, и не проронил ни слова ободрения бедным деревцам.

Даже в полумраке сторожки в глазах Гарри были видны озорные искорки. Мэг улыбнулась ему, несмотря на заботы, терзавшие ее. Когда он направился к двери, она тронула его за рукав.

– Ты последний светлый лучик в моем сером дне, – пробормотала Мэг.

– Нет, леди. Это вы освещаете нашу жизнь. Ни у кого из ваших подданных не хватит слов, чтобы рассказать о вашей доброте.

Улыбаясь, Мэг покачала головой:

– Это все вы были так добры ко мне…

Голос Гарри дрогнул. На его обветренных щеках выступил румянец. Он громко откашлялся.

– С вами все в порядке, моя госпожа?

Когда Мэг поняла, что Гарри спрашивает о ее самочувствии, как спрашивают наутро после свадьбы, она залилась краской до самых корней волос.

– Люди… – откашлявшись, снова попытался начать Гарри. – Ваша мать была чужой, когда появилась здесь. Мы видели… То есть ваш отец был жестоким человеком, даже когда не был навеселе. А когда был…

– Да, – прошептала Мэг.

Гарри неловко переминался с ноги на ногу.

– Но ты не чужая для нас, девочка, – сказал он торопливо. – Если этот норманнский выродок – или… это – если лорд обидит вас, мы не потерпим этого. Если вы нуждаетесь в нас, позовите, и мы примчимся, и сам дьявол не сможет нам помешать. Вам не нужно бежать в лес, как вашей матери, чтобы найти себе убежище. Разные случайности подстерегают человека на охоте… Я обещаю вам…

В глазах Мэг блестели слезы, делая их еще больше. Она поспешно поцеловала Гарри в щеку, которая вспыхнула еще сильнее от этого проявления чувств.

– Скажи людям, чтобы не беспокоились, – сглотнув комок в горле, выговорила Мэг. – Лорд Доминик не был груб. со мной, как вы того опасались.

Когда Гарри снова обрел дар речи, Мэг уже убежала. Она летела через портал и подъемный мост, словно бесплотный дух. Холод, не имевший ничего общего с прохладой весеннего утра, охватил все ее тело, затрудняя дыхание. Действительно, Доминик не применил силу против женщины из рода Глендруидов. Он просто позволил ей попробовать глоток рая из его губ и потом оттолкнул ее от источника прочь.

"Ты уже в аду, лорд Джон? Ты смеешься над нами, чью жизнь ты тоже превратил в ад? Доминик хочет только сына, наследника.

Тщетные мечты! В нем нет любви, только желание основать династию и заботы о том, как выиграть битву, которая ждет его впереди".

Тропинка бежала мимо низкой каменной изгороди, разделявшей поля и пастбища. Глубокие свежие борозды блестели от влаги. Ровные ряды маленьких зеленых ростков обещали будущий урожай. С места на место перелетали большие черные дрозды, выискивая семена или жучков. По пастбищам бродили овцы, выбирая влажными черными губами пробивающуюся сквозь жнивье зеленую траву.

Колокольный звон расколол тишину, напоминая, что пора выходить в поле. Обычно звон колокола радовал Мэг. Но в это утро он только раздражал ее, напоминая о том, что все, что свершается, свершается бесповоротно и она ничего не сможет исправить. С каждым шагом в ней возрастала тревога.

«Опасность».

– Она сбежала, – сказал Саймон спокойно.

Доминик поднял глаза от тупой гнутой пики, которую он только что разыскал среди прочего оружия.

– Она? – переспросил он равнодушно.

– Леди Маргарет.

– Проклятие! – прорычал Доминик.

Он искоса взглянул на несчастного управляющего, чей день начался с того, что Доминик резко отчитал его за плачевное состояние замка в целом и оружия в частности.

– Проследи, чтобы слуги вычистили и выскребли весь замок, – сдержанно приказал Доминик управляющему. – Потом вели им разложить везде душистые травы и свежие ветки. Все комнаты должны стать такими же, как покои леди Маргарет. Ты все понял?

– Да, лорд.

– Тогда ступай!

Человек подчинился с невероятной быстротой. Топот его ног эхом разнесся по залу.

– Когда? – спросил Доминик, бросая ледяной взгляд на своего брата.