Любовь бессмертная - Вера Ард

Следователь долго расспрашивал его про подробности того вечера, Костя отрицал, что имеет отношение к пропаже девушки. В итоге следователь оставил ему свой номер телефона и попросил связаться с ним, если Костя что-то вспомнит. После его ухода Костя сразу позвонил Саше, той самой подруге Оли из ресторана. Та ответила лишь, что Оли не было в институте и никто про нее ничего не знает. Значит, новости о пропаже еще не разошлась. Полиция только начинает копаться. Ну что ж, пусть. Костя отпил коньяк. Все будет. Он справится. Главное, не сходить с ума. Костя включил телевизор и попытался выбрать какой-нибудь фильм в каталоге онлайн-кинотеатра. Надо отвлечься. Кинотеатр настойчиво рекомендовал фильмы ужасов, потому что Костя любил этот жанр. А почему бы и нет? Выбрать что-нибудь, где много крови.

Телефонный звонок. «Мать». Он же так ей и не перезвонил.

– Алло!

– Костя! Ты правда имеешь к этому отношение? – на этот раз мать орала еще громче.

– К чему? – хотя Костя уже догадывался.

– К пропаже девушки. Ты хоть новости смотришь? Все соцсети пестрят.

Костя не стал ничего больше спрашивать, просто бросил трубку и открыл ноутбук. Нет, на главной странице Яндекса ничего не было. Но стоило набрать в разделе новостей «Константин Константиновский», как вместо последней информации о том, что он ведет переговоры с DVG по поводу экранизации «Любви бессмертной», выскочило со ссылкой на ряд новостных порталов, что его подозревают в убийстве. В нескольких пабликах, обсуждающих «жареные» сплетни, мелькнула информация, что в пятницу Константин Константиновский уехал из клуба с несовершеннолетней девушкой, после чего ее никто не видел, зато в парке неподалеку от его дома нашли окровавленную одежду.

Мать названивала, но Костя снова отключил звук на телефоне. Перешел по ссылке в один из пабликов: столько грязи про себя он не читал еще ни разу. «Извращенец», «насильник», «мажор». И прапрадеда, который в гробу бы перевернулся, тоже вспомнили. Куда уж без него. Оказывается, книги Константиновского-младшего – это гниль, развращающая молодежь и разъедающая наше общество. Он призывает только к похоти, сексу, унижает женщин, не дает никакой пищи для размышления. Только разврат. Вот и сам такой же. Маньяк, насильник.

Костя задыхался от ярости. Хотелось просто ответить каждому из них. А лучше дать по морде. Все то быдло, которое втихаря читает его книги, все они как собаки начали грызться, когда им бросили кость. И эта кость он. Но еще противнее защитницы. «Нет, что вы, Константин – замечательный писатель, какие у него сюжеты, мысли, идеи». Да какие мысли! Костя залпом допил коньяк. Пишет то, что продается. Эксперименты? Смыслы? Кому надо. Он пробовал. Думал, мать хоть немного успокоится. Но какой там: все равно никогда не достичь идеала, каким стал прапрадед.

Да если б только мать. Вспомнил, как принес издателю небольшой роман – просто мысли, история о жизни, об одиночестве в столичном городе. О суровом мире, где Золушки продолжают мыть полы, а принцы хотят заработать побольше денег. Что ответили: «Зачем тебе это? Всю аудиторию отобьешь. Ты автор эротических романов. Вот и пиши их. Ну, можешь детектив приплести, или драмы добавить, если уж очень хочется. Но это? Оставь всяким лауреатам премий, тебе их все равно никогда не дадут. Да и нужны они? Кому-то премии, а кому-то продажи. Читатели тебя любят».

А теперь ненавидят.

«А может, это и неплохо?» – пришло в голову на втором стакане коньяка. Костя добрался до холодильника и сделал себе пару бутербродов. Иначе скоро вырубится окончательно. Плюс есть: продажи сейчас попрут. Замечательный повод засветиться. А если обвинят? Да нет, невозможно. Он этого не делал. Но пусть обсуждают. Пока ему лично не пишут. Или?

Костя открыл страницу инстаграм через браузер. Приложение на новый телефон он не ставил. Сотни новых комментариев к его последним публикациям. Обвиняют, полощут в грязи, защищают (улыбка на лице). Удалить все!

Костя быстро зашел в настройки и сделал аккаунт закрытым, а еще поставил запрет на комментирование последних десяти постов. А потом еще на десять. Пусть собачатся, лишь бы никто не видел. Один за другим удалил комментарии, практически не читая, а еще и сообщения в директ. Среди них были и вопросы от журналистов, просьбы дать интервью. Нет, ни благодарить, ни ругаться ни с кем ему не хотелось. Просто спрятаться, просто никого не видеть.

Костя вновь посмотрел на отключенный телефон. Маленький огонек мигал, показывая пропущенные уведомления. Костя открыл: кроме звонков матери еще несколько сообщений в ватсапе. И первое от Кристины: «Это правда?» Так хотелось позвонить ей сейчас, просто поделиться тем, как хреново на душе. Но нет, нельзя. Ведь обидится, будет чувствовать себя брошенной из-за того, что он провел ночь еще с кем-то. И зачем только разбередил давние раны? Не зажило у нее до сих пор, как бы она ни старалась это скрыть. Костя написал в сообщении: «Нет, не верь ничему. Я невиновен. Позвоню тебе позже». Он не успел закрыть ватсап, как она уже прочитала. «Буду ждать», – высветилось через пару секунд.

Костя нажал на кнопку «назад» и увидел несколько сообщений от матери. Сначала повелительное «Возьми трубку», потом «Возьми трубку, я тебе говорю», «Костя, ответь», а затем уже мягкое: «Перезвони мне, пожалуйста, я очень волнуюсь», и даже на французском: «Как бы мы ни ссорились, просто знай, я тебя всегда поддержу».

К глазам вдруг подступили слезы, коньяк давал о себе знать. Элен так же говорила, когда он приходил с синяками из деревенской школы. Это было редко, но было. Мать обнимала и произносила слова на родном языке, хотя с момента переезда они общались дома на русском, чтобы он быстрее привык. Но это были редкие моменты, когда она была мамой. Мягкие и нежные слова: «Я всегда тебя поддержу».

Звонить не стал, боялся, что даст волю чувствам и покажет себя слабым. Просто написал, тоже на французском: «Не волнуйся, я ничего не делал, это ошибка». Она ответила через пару минут: «Тебя не задержали? Подписку о невыезде не давал?» Костя ответил: «Нет, только следователь приходил». «Тогда приезжай в имение, пока тебя не вызвали. Я скажу сотрудникам, чтобы помалкивали. Посидишь дома, пока все успокоится».

Костя сначала хотел резко ответить «нет», но потом задумался: может, и правда. Уехать. Если допрос, то всегда успеет вернуться. Имение не так далеко. А может, наоборот, не будут лишний раз дергать. Пусть сами ищут преступника. А он поработает. В Троепольском сейчас тихо и спокойно. Никто не будет мучить вопросами. Если только мать, но он за столько лет уже научился ее избегать. Посидит днем в своей комнате, а гулять будет вечером, когда все закроют. Он написал сообщение: «Утром приеду». Только выехать надо очень рано, пока не появились журналисты. Хорошо хоть машину подлатали после аварии. Костя взглянул на часы: двенадцать ночи. Нужно встать в районе семи утра. А до этого стоит поспать.

Теплым сентябрьским вечером, когда солнце уже заканчивало свой дневной круг и собиралось спрятаться за лесом, молодая крестьянка, возвращавшаяся к себе в избу после долгой дневной работы, увидела на дороге, ведущей к барскому дому, человека. Она невольно засмотрелась, поскольку вечером встретить незнакомца в этих местах было редкостью. Мужчина приветливо улыбнулся, подойдя к ней ближе. На вид ему было лет тридцать пять. Высокий и стройный, он двигался с юношеской легкостью, однако лицо, полускрытое аккуратной бородой, уже избороздили морщины, намекая, что жизнь мужчины была не самой простой. В руке он держал небольшой саквояж, а по пыльным туфлям несложно было понять, что проделанный им путь был долог.