Homeland. Игра Саула - Эндрю Каплан

– Кто был целью? Кого заманивали?

– Один совместитель из ООН, из Приштины, что в Косово. Мы соблазнили его сексом. В те дни целые города Македонии представляли собой бордели, вот так, просто и незатейливо: гигантские залитые неоновым огнем остановки на шоссе торговли телом. Операция намечалась под стать, грязная: ВК, то есть Воксхолл-кросс, подначивал нас убедить ооновцев поддержать атаку на Ирак. И все по липовой наводке из МИ-6 и ЦРУ.

– Да, не звездный час конторы, – пробормотала себе под нос Кэрри.

– Ну, и мы не следовали примеру Черчилля, – кивнул Герри. – Девушка, Марьяна, красавица-малышка: медовая блондинка, ангелочек. Ее привезли из Молдовы, продали за четыреста американских долларов. Мы выкупили ее у албанского сутенера, жалкого куска дерьма по имени Агрон, дали сотню евро сверху, чтобы не разевал хлебало, а девчонке сказали: если подыграет нам, то вернется к себе в Кишинев – или в Англию, если захочет – уже через сутки. Бедняжка попросилась домой.

– Что произошло?

– Ссора. В номере над нами завопили так, будто кого-то убивали. Мы в этот момент наблюдали за нашей западней за стенкой, смотрели на маленький экран. Я чувствовал себя натуральным извращенцем… Тут малышка Марьяна вбегает к нам, в одном нижнем белье, умоляет помочь… Следом за ней – тот совместитель, без штанов. Все, ловушка раскрыта.

Марьяна хнычет, дергает меня за рукав, лопочет что-то про лучшую подружку Алину. Мы мчимся наверх: я, с «береттой», и здоровенный македонский коп, он прикрывал меня в нерабочее время. Звали его Бобан, и он прихватил с собой – ты не поверишь! – латунный кастет с ножом. Этакий реликт времен Второй мировой. В общем, бежим наверх спасать Алину, ни дать ни взять сэр Галахад спешит на выручку юной деве.

– Что правда, то правда, – улыбнулась Кэрри. – Что дальше?

– Мы застали эту сволочь, Агрона: нос в крови, веко рассечено. На пару с дружком, вооруженным железной трубой, они избивали одного доходягу. Пытаясь дотянуться до Агрона, тот кричал: «Ты, падла! Где она?!». Потом дружок сутенера хватил вышеупомянутого доходягу трубой по руке – я прямо хруст услышал! – и огрел по виску. Бедолага упал, но даже лежа на полу, беспомощный, оглушенный, продолжал спрашивать: «Где она? Где она?».

Агрон, значит, достает нож-выкидуху, хватает того типа за голову и уже хочет выколоть ему глаз, но тут я приставляю «беретту» к его башке и предлагаю подумать. Бобан с подручным Агрона церемониться не стал.

– А бедолага?

– Лебеденко. Я еще не догадывался, что поймал самую большую рыбу в жизни. И, кстати, никакой он не русский, а белорус. Из Минска. Погоди немного, расскажу подробнее.

Герри налил еще выпить себе и Кэрри, разбавил ракы водой из графина. Размешал свой напиток пальцем и, выпив, взглянул на Кэрри.

– А ты и правда чертовка, к тому же красивая. Не стоило, пожалуй, этого говорить. Дурак я, да?

– Не совсем. Все мы одиноки, – тихо сказала Кэрри.

– Чертовка… – пробормотал Герри. – Итак, о чем там я?

– О драке.

– А, верно. Оказалось, Лебеденко заплатил Агрону четыре тысячи евро, чтобы выкупить одну шлюшку, ту самую Алину. Так называемый долг сутенеру. Зато когда пришло время забирать девчонку, выяснилось, что Агрон продал ее одному боснийцу, другому работорговцу из Мостара. А Лебеденко он задумал кокнуть, дабы срубить за Алину двойной куш.

Агрона и его помощника мы сунули в багажник их же «фольксвагена», взяли с собой Лебеденко и отправились в лес, в сторону Водно. Недалеко, потому что бордель стоял на краю города, рядом с Мемориальным домом Матери Терезы. Остановились посреди чащи, достали из багажника сутенера с подельником, привязали их к дереву и запугали, мол, убьем, и так вытянули из них все, что только можно. В том числе и сведения, кому именно продали Алину и где найти ее нового сутенера.

Потом, как могли, подлатали Лебеденко. До утра мы с ним пили русскую водку в баре недалеко от борделя. Свинарник тот еще, но ради нас хозяин не закрывался всю ночь. Лебеденко показал фото Алины. Кэрри!.. Даже на снимке ее красота поражала: длинные черные волосы, невероятные синие глаза. Естественно, она годилась Лебеденко в дочери, если не во внучки. Только ему ж плевать было. Он втюрился по самое не балуй.

Знаешь, как порой бывает в нашей службе. Вот есть другой агент, и ты с ним вроде враг, но иногда чувствуешь глубокую связь. Я воспользовался ресурсами МИ-6, чтобы найти Алину, ведь Лебеденко был для меня как подарок судьбы. Его фирма «Белкоммунекс» служила прикрытием, что, в принципе, не особо утаивалось. Черт возьми, их офис располагался на проспекте Незалежности в Минске, через одну – одну, мать ее! – улицу от штаб-квартиры КГБ.

Именно фирма Лебеденко поставляла Саддаму Хусейну горчичный газ и зарин, которыми тиран травил курдов. Она же имела отношение к ключевым инструментам для саддамовского ядерного реактора «Озирак», уничтоженного израильтянами. Лебеденко знал об ОМП в Ираке больше самого Саддама, и в ту ночь, когда мы раздавили на двоих по бутылке «Русского стандарта», сидя в говенном баре, вусмерть ужратые, Лебеденко раскрыл секрет: Саддам блефовал. Не было в Ираке никакого ОМП.

– Вы знали?! Еще до начала войны?

Герри кивнул.

– Стоило послать отчет в ВК, и его похоронили – вместе со мной. Я забыл главное правило агента на службе правительства: «Не говори хозяевам того, чего они слышать не желают».

– А что девушка?

– Голяк, – поморщился Герри. – Ее продавали и перепродавали, пока она не оказалась в гареме одного саудовского князька. Одного из многих-многих отпрысков короля: капризный, богатый, избалованный. Всем хотелось ее опробовать, такая она была шикарная красотка. Порой Алину охаживало от двадцати до тридцати мужиков за ночь. Цена выкупа росла, росла и в какой-то момент достигла величины в сто тридцать тысяч фунтов. Бедный Лебеденко уже не мог себе этого позволить.

В конце концов девчонка подхватила СПИД. Ее красота увядала, и принц продал ее кому-то другому. Но знаешь, в чем беда? Лебеденко все еще любил ее.

Куда бы ни заносило Алину – а я держал Лебеденко в курсе относительно ее перемещений, – он наскребал нужную сумму, садился в самолет, находил девочку и, надев резинку, брал ее… У них, знаешь ли, все было всерьез. Необъяснимое влечение? Любовь? Вот ты сама скажи.

Ах это слово, любовь… Терра инкогнита.

– Что с ней? С Алиной? Как она сейчас?

– Черт знает, – пожал Герри плечами. – После всего, что с ней было? Ее семья умирает с голоду, как и вся их тухлая страна. Если верить Марьяне, Алина собиралась работать официанткой в итальянском ресторане. Потом ее – после группового изнасилования – продали в Македонию. Остальное ты знаешь. Лебеденко не просто старше нее. Он на десятки лет, на целую вечность старше Алины. Как еще ей себя чувствовать? С другой стороны, Лебеденко – единственный, кто желает ей помочь. Шесть лет за нею гоняется. Как, по-твоему, Алина должна себя чувствовать?