Зачарованный город N - Ева Никольская

В то же время в горах…

Чешуя резвящегося в небе киприна отливала серебром, большие крылья плавно двигались, позволяя их обладателю то парить в воздухе, подобно птице, то падать камнем вниз и снова взмывать вверх, продолжая странный завораживающий танец над высокими красно-коричневыми пиками. Кейли-Оз, стоя на пороге узкой пещеры, смотрела на ящера и не видела ни его грациозных движений, ни красного символа на узкой моде, ни умиротворенного фиолетового взора – ничего. Ее глаза… черные, как сама Бездна, блестели от непролитых слез. А белые дрожащие пальцы сжимали то, что осталось от перстня – магического вместилища шарту. Несколько минут назад она собственноручно уничтожила свой дом. Созданный еще в юности, он путешествовал с ней по мирам, сопровождал на задания, оберегал, заботился, кормил… угадывал все ее желания, исполнял прихоти и приказы и всегда был ей рад, только ей. А теперь его нет, а чтобы вырастить новый, ей потребуется слишком много времени и сил, да и не будет он похож на прежний, просто не получится. Азора закусила до крови губу, стараясь не разреветься.

Только не сейчас, не перед ним…

– Я скоро уйду, – проговорил спокойный мужской голос за ее спиной, и тяжелая рука легла на плечо. От чужого прикосновения лучница вздрогнула, но ничего не сказала. – Мое отсутствие в лагере может вызвать подозрения. Помни, мы заключили с тобой сделку, Кейли из рода Оз.

Аше-ара помнила. Как такое забудешь? Возвращаясь к себе после печально известной встречи с проклятым эйсардом, она даже мысли не допускала, что через некоторое время по ее следам отправятся убийцы. И все из-за приказа этого голубоглазого мерзавца, мирд его забери! Женщина скрипнула зубами от короткого приступа ярости, не успевшей толком разгореться. Он уступил место давящей безысходности, от осознания которой плечи бывшей азоры невольно опустились, а голова поникла. Ей никогда еще не было так плохо, как сейчас.

Когда по дороге домой ее перехватил неожиданно появившийся союзник, она ему не поверила. Даже рассмеялась в лицо, на котором, впрочем, не отразилось никаких эмоций. Он предложил ей пари: если его слова подтвердятся, ей придется выполнить ряд условий, если нет, он отдаст ей свое жалование за этот и предыдущий годы службы. Неплохой куш, ради такого можно было пожертвовать волосами. Новые отросли бы за месяц, если подкормить их магией или добытой в Неронге коарой. А потом Кейли из рода Оз сидела на каменном уступе и с ощущением нереальности происходящего наблюдала за тем, что делали с ее шарту бывшие сослуживцы. Спаситель же, довольно дорого оценивший свои услуги, давал ей короткие указания. Лучница (хотя какая она теперь лучница? Без стрел, без дома, без будущего… без всего!) исполняла их машинально, посылая телепатические приказы осаждаемому зданию до тех пор, пока ей не велели уничтожить перстень. В тот момент она поняла, что это не сон, не игра, не чья-то жестокая шутка. Это ее жизнь, которую по приказу Кир-Кули только что разбили вдребезги. И обратного пути уже не будет.

– Ты меня слушаешь, Кейли? – Слова, вырвавшиеся из монотонного монолога собеседника, заставили ее очнуться от собственных дум.

– Да-да… сделка, – отозвалась аше-ара, поворачиваясь к нему. – Я прекрасно помню все, что тебе пообещала, – в ее тон закрались нотки раздражения. – Ты тоже дал мне слово сохранить и впредь оберегать мою жизнь. – Ее блестящие черные глаза без рыжих радужек и белков изучали лицо мужчины, стоящего напротив.

На его голове не было выбритых полос, прическа этого азора имела другие отличительные черты: две тонкие рыжие пряди свисали вдоль висков, контрастно выделяясь на фоне белой кожи и остриженных до подбородка волос. Так метили себя искусные охотники, способные выследить добычу практически в любых условиях. И дичью их зачастую становились отнюдь не представители фауны. Коричневая одежда, мягкие полусапоги, шаги в которых становились бесшумными, походная сумка за плечом и два традиционных кинжала, торчащие из потертых ножен на широком кожаном ремне мужчины – такой незамысловатой с первого взгляда внешностью обладал Илин-Ули. Но первый взгляд, как водится, был обманчив. За века совместной службы опальная азора насмотрелась на этого аше-ара достаточно, чтобы без нужды с ним не связываться. Красные радужки мужчины соответствовали четвертому уровню Силы, но опыт и мастерство превосходили всех в лагере. Кроме эйсарда, будь он трижды обезглавлен!

– Я не страдаю провалами в памяти, Кейли, – улыбнулся мастер кинжалов одними губами, – раз обещал сохранить твою жизнь, значит, сохраню.

– Почему ты решил уничтожить мой шарту, когда в нем находилась Мира-Нин? Она же твоя ученица, – женщину расстраивала предыдущая тема, а то, что он, говоря с ней, намеренно называл лишь половину имени, игнорируя родовую приставку, ее по-настоящему бесило. Так представители их народа обращались лишь к тем, кто добровольно (или не очень) согласился отдать себя во власть другого: к детям, супругам, постоянным любовникам… или к рабам. И пусть они оба понимали, что теперь она принадлежит ему, раз таковыми были условия договора, ей очень хотелось оттянуть неизбежное.

– Плохая ученица, раз совершает такие глупые поступки, – пожал плечами Илин-Ули. – Самонадеянность наказуема. Будет ей урок.

– А если бы во время взрыва она лишилась головы?

– Урок оказался бы для нее последним… – Улыбка, сильно смахивающая на оскал, не вызвала в Кейли-Оз ответного веселья, но и демонстрировать новоявленному союзнику свои истинные чувства женщина не желала.

– Я должна оставаться в этой пещере до твоих новых распоряжений? – Вопрос прозвучал чересчур бесстрастно, чтобы быть таковым.

– Нет. Я знаю лучшее место. Там тебя точно ни один аше-ар не догадается искать, – с легкой иронией ответил мужчина. Он собственническим жестом обнял растрепанную женщину и, глядя поверх ее неровно остриженной головы, усмехнулся своим мыслям.

Кейли-Оз не вырывалась, напротив, она откинулась назад и, уютно устроившись в объятиях своего спасителя, мрачно подумала: «Мы еще посмотрим, кто в конечном счете от этой сделки выиграет больше».

Сколь бы подавленным ни было ее настроение, жить хотелось, и даже очень. А еще хотелось мстить. Так почему не использовать вынужденный союз с пользой для себя? И пусть охотник думает, что она принадлежит ему, пусть. Ей не трудно изобразить покорность, даже преданность (впрочем, в это он не поверит), она будет делать то, что он говорит, не забывая получать от всего происходящего собственную выгоду. А потом она что-нибудь непременно придумает. И тогда о несправедливом отношении к бывшей лучнице пожалеют все. И эйсард, и Мира-Нин, и этот самодовольный тип, что прижимает ее к себе.

Пока Кейли-Оз предавалась сладостным планам мести, Илин-Ули задумчиво изучал силуэт видневшегося вдалеке города, затем медленно перевел взгляд на киприна, извивающегося крылатой змейкой в облаках, и свистнул, призывая своего ящера, – пришло время возвращаться. А ведь еще нужно было пристроить беглянку и придумать достоверный рассказ о том, где его носило, на случай, если этим кто-нибудь заинтересуется. Он посмотрел на Кейли-Оз, сосредоточенно морщившую лоб под тяжестью собственных дум, и ухмыльнулся. Она для него была как открытая книга, а он для нее – как сложнейший ребус. Но упрямству этой женщины стоило позавидовать. Довольный тем, что собеседница не видит его лица, мужчина сказал: