Чехия. Биография Праги - Владо Риша
Шрифт:
Интервал:
Музейная экспозиция начинается в Майзеловой синагоге, где представлена история еврейских общин Богемии и Моравии с X по XVIII век; там же выставлена прекрасная коллекция культовых предметов из серебра. Продолжение исторической экспозиции, охватывающей период вплоть до второй половины XX века, — в Испанской синагоге, где, в частности, представлены материалы о трагической судьбе евреев во время фашистской оккупации Чехословакии. В Клаусовой синагоге собраны древнееврейские рукописи и книги; там же действует постоянная выставка, посвященная традициям, праздникам и повседневному быту еврейского народа. Среди книг есть старинные рукописи и редчайшие печатные издания, выпущенные первой еврейской типографией в Праге.
Михаилу Ахманову, побывавшему в музее в 1967 и 1986 годах, особенно запомнились храмовые завесы, или покрывала на Тору, сотни и сотни полотнищ изумительной красоты: сверкая богатой вышивкой, они висели рядами на специальных стеллажах, и казалось, что им нет конца. Для тех, кто не знает, поясним, что Торой называется свиток с первыми пятью книгами Библии, то есть Пятикнижие Моисея, равно чтимое в иудейской и христианской религиях. У евреев Тору положено хранить за завесой из бархата или другой красивой дорогой ткани. В Еврейском музее Праги таких завес около трех тысяч, тогда как в любом другом едва ли наберется больше десятка. Не менее интересны и всевозможные ритуальные предметы: например, семисвечники, в которых зажигались свечи в день праздника Ханука.
Но особенно впечатляет Пинкасова синагога. Когда входишь в нее, она поражает пустотой: здесь нет серебра и драгоценных тканей, старинных книг и других экспонатов; только пол, потолок и гладкие желтоватые стены. В первый момент кажется, что на стенах по желтому фону выложена серая мозаика, и лишь приглядевшись, понимаешь, что это буквы. На этих стенах увековечены имена евреев, погибших в Чехословакии от рук нацистов, 77 297 имен. Это еще один памятник страдальцам, которых в Праге немало: вспомните о Яне Гусе и замученных таборитах, о двадцати семи горожанах и дворянах, казненных после битвы у Белой горы. Прага помнит их всех, в том числе и убитых гитлеровцами евреев.
Есть неподалеку и другой памятник трагедии еврейского народа — Терезин. Так называется крепость (и город, в котором она находится) километрах в шестидесяти от Праги, построенная в конце XVIII века императором Иосифом II и названная в честь его матери Марии Терезии. Во время Второй мировой войны там размещался пересыльный лагерь Терезиенштадт для интернированных евреев, включая женщин и детей. Через него в 1941–1945 годах прошли около ста сорока тысяч человек. Это было так называемое «образцовое гетто»: с приличными жилищами, кафе, парком и даже театром; его демонстрировали представителям Красного Креста как пример неусыпной заботы гитлеровского режима о евреях, что-то вроде счастливого еврейского заповедника. Попавшие сюда заключенные тайно уничтожались, а большей частью вывозились в такие концлагеря, как Аушвиц (Освенцим), где их ждали газовые камеры и печи крематориев. Из ста сорока тысяч узников всего лишь семнадцать тысяч пережили Терезин и были освобождены Советской армией.
Трагедия Терезина заключалась не только в том, что лагерь являлся преддверием нацистским «фабрик смерти». Среди огромного числа евреев, интернированных сюда с территории Чехословакии, Польши и других стран, было множество интеллектуалов: ученых, писателей, музыкантов, артистов, художников. В условиях относительной полусвободы эти люди продолжали трудиться — ставили спектакли, снимали фильмы, писали книги, картины и музыку, даже сочиняли оперы, исполнявшиеся в Терезине, где оказалось немало талантливых певцов. Все это должно было стать наследием обреченного на уничтожение народа, но сделалось символом его мужества. Композиторы и певцы, художники и писатели, женщины и дети, — все эти мученики, сыграв свою роль, шли на смерть. И что осталось после них?.. Неужели только имена на стенах Пинкасовой синагоги?.. Нет, память о них сохранилась и в шедеврах, созданных в Терезине. И это тоже — неотъемлемая часть чешского искусства.
Но давайте отвлечемся от ужасов Второй мировой войны, и лучшим способом для этого будет сказка. Во времена императора Рудольфа II (речь о нем еще впереди) жил в Праге мудрый раввин Иегуда Лев бен Бецалель. Вообще-то людей, носивших это имя, было двое: вполне реальная личность и герой местного фольклора, о котором в Праге слагали легенды и предания, поскольку считали этого человека великим магом и чудотворцем, создателем глиняного великана Голема. Вот его история, которую поведал нам Алоис Ирасек:
«В царствование короля Рудольфа II жил в Еврейском городе раввин Иегуда Лев бен Бецалель, муж выдающейся учености и опыта. За высокий рост прозвали его „большой рабби“. Он блестяще знал Талмуд и Каббалу, а также математику и астрономию. Ему была ведомы многие тайны и загадка природы, а люда изумлялись его власти над силами волшебства. Слава „большого рабби“ росла и ширилась и, наконец, достигла королевского двора. Тихо де Браге, придворный астролог короля Рудольфа, почитал и уважал ученого рабби Льва, ну а сам король познакомился с ним при весьма необычных обстоятельствах.
Однажды ехал государь с Градчан в Старый Город в карете с конной свитой, и случилось это в ту самую пору, когда вышел указ о выселении евреев из Праги. В тот день рабби Лев отправился ко двору просить милости для единоверцев, но потерпел неудачу — не допустили его к королю. И вот теперь, посередине каменного моста, рабби поджидал государя, точно зная, что Рудольф поедет этой дорогой. Когда люди, толпившиеся на мосту, увидели конную свиту короля и роскошную королевскую карету, запряженную четверкой лошадей в красных попонах и блестящей сбруе, они начали кричать раввину, чтобы тот убирался прочь. Но рабби Лев стоял на пути кареты, будто и не слыша их. Тогда в ученого мужа полетели камни и комья грязи, но вместо них падали на его плащ и голову цветы. Когда же приблизилась королевская карета, рабби ни на шаг не отступил с дороги, а кони не смяли его, но остановились перед ним как вкопанные, хотя кучер даже не пытался натянуть поводья. Поклонился рабби и, с обнаженной головой, весь усыпанный цветами, шагнул прямо к карете короля. Упав на колени, стал он умолять государя о снисхождении к своим единоверцам. Рудольф был поражен впечатляющей внешностью рабби Льва и всем, что тут произошло, и велел ему явиться в королевский замок. Так рабби бен Бецалель удостоился великой милости: смог попасть на прием к королю и подать прошение за единоверцев.
Изгнание евреев было отменено. А рабби Льва с тех пор не единожды приглашали в королевский замок, где он развлекал государя своим чародейским искусством. Один раз пожелал король, чтобы рабби явил ему праотцов еврейских: Авраама, Исаака, Иакова и сыновей Иаковых. Глубоко задумался рабби, но все-таки решил исполнить желание своего государя. Однако поставил при этом условие, чтобы ни один человек не смел улыбаться, когда станет он вызывать священные образы патриархов. Согласились король и вельможи, собрались в дворцовом покое и стали с любопытством и нетерпением всматриваться в нишу у окна, где в полумраке маячила высокая фигура „большого рабби“. Вдруг бен Бецалель растворился в сумерках, а из густой серой дымки возник старец, в строгих одеждах, огромного, сверхчеловеческого роста и величественного вида. То был образ Авраама; обвел он всех взглядом и внезапно поник, и исчез среди серых теней. За ним явился Исаак, потом Иаков и его сыновья — Иуда, Рувим, Симеон, Иссахар и другие. Фигуры возникали одна за другой, и король с придворными почтительно взирали на предков еврейского народа. Тут из мрака вынырнул еще один сын Иакова, Невфалим, рыжий и веснушчатый; торопливой рысцой пробежал он мимо, словно не хотел отстать от братьев своих. Глядя на него, король не удержался от смеха. Рассмеялся государь, и тут же растаял сумрак, и все видения исчезли.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!