И жизнь моя - вечная игра - Владимир Колычев

Знал он уже, куда подевались «великие полководцы». Загнали свое войско в капкан, бросили его на произвол судьбы и задали стрекача. Видимо, решили, что все, сражение проиграно... Нехорошо они поступили, подло.

– Нужда заставила, – высокомерно глянул на него Елизар.

– Какая нужда?.. Вы бросили свои полки...

– Мы не бросали своих полков. Мы собрали их в единый кулак.

– И где был ваш кулак, когда моя дружина билась в чистом поле? Где был ваш кулак, когда мы брали город?..

– Ты укоряешь своего князя? – угрожающе нахмурился Елизар. – Ты забываешься. Кто ты, а кто я?

– И кто ты? – в запале спросил Тимофей.

– Я – родовитый боярин. А ты – смерд по рождению!

– Поэтому и не отдаешь за меня свою дочь? Потому Кузьма повел в бой наши полки?

– Плохо ты говоришь, Орлик! Не по нраву мне твои слова!

Тимофей ничего не сказал. Резко повернулся к Елизару спиной и в сопровождении своих гридней скрылся в княжеских хоромах.

Нравился ему город Радислава. Не так давно и основательно возведенный детинец, крепкие стены острога вокруг хорошо развитого поселения. Два храма, один из которых с золоченым куполом, знатные палаты с высокими теремами. Заболонь был не таким красивым и богатым городом, но именно к нему лежала душа Тимофея. И чтобы дальше не раздувать ссору с Елизаром, он решил отправиться домой. У князя войско, пусть сам решает, оставаться ему здесь или вернуть вотчину законным владельцам.

Тимофей ушел из завоеванного города не с пустыми руками. Забрал с собой большое множество добра, коней и пленников. Он шел в поход за военной добычей, он ее и получил. Ему нужно крепить и развивать свой город, об этом он сейчас и заботился. Елизар был возмущен такой наглостью с его стороны, но поделать с ним ничего не мог. Не боялся его Тимофей. Пусть он и не знатного рода, но Заболонь держит крепко. И пока он жив, никто не в силах сдвинуть его с боярского места.

Груден месяц потому так и зовется, что заваливает он землю грудами снега и мерзлой грязи. Последний месяц осени, зима уже даже не на пороге, а в дверях – завывает метелями, студит морозами.

Ничто не радует крестьян, как щедрый урожай с полей. В этот год рады все – и вольные смерды, и подневольные закупы. У всех есть хлеб и каши в закромах. Охотники набили много зверья, скорняки накроили медвежьих дох и бобровых шуб, хамовники наткали дерюг для нижних одежд. Новых изб в городе добавилось. Не все заболонцы добро накормлены, обуты и одеты, но не должно быть этой зимой мора от голода и холода. Правда, не все смогут выдержать тяжкого изнурения на стенах города. Не унимается Тимофей в своем созидательном порыве, продолжает укреплять и поднимать ввысь стены острога. И замок свой боярский еще одной стеной и башней усилил. О дружине радеет – не очень она у него большая, чуть более трех десятков гридней. Но это отборные воины, обученные им лично и закаленные сражениями. И кони под ними славные, и кольчуги самые лучшие, с бронзовыми нагрудниками. Мечи на зависть всем князьям в округе. Пытался Елизар переманить к себе кузнеца Давыда со всеми его подмастерьями, но тот устоял перед щедрыми посулами. Как и раньше, продолжает ковать мечи и кольчуги – не для продажи, а для ополчения.

Не дает о себе знать Елизар. Присоединил к себе княжество поверженного Радислава, посадил своих людей в его селения. Дружину свою крепит, к новым завоеваниям готовится. А боярина Орлика знать не знает. Нет от него вестей, но ясно, что Заболонь для него заноза. Настанет пора, и пойдет он войной на город. Придет время, когда он обломает зубы о неприступную крепость...

Тимофей лично следил за строительством, по несколько раз на дню обходил стены досмотром. Холодно, снег вокруг, но работа кипит. Особенно усердствуют рабы: резон у них есть – закончат острог до лета, отпустит их Тимофей домой. Все-таки не иноземцев неволит, а свой, русский люд...

Он первым увидел одинокого всадника, скачущего по заснеженному терлецкому тракту. Неужто князь гонца прислал?

Не ошибся Тимофей в своем предсказании. Посланец от Елизара привез берестовый свиток с требованием срочно прибыть к нему на двор.

Тимофей перечить не стал. Собрал пару возов с дарами и в сопровождении отборной дюжины гридней отправился в Терлец. Долго ли коротко, прибыл на княжеский двор.

Елизар встретил его как родного сына. Обнял, облобызал, провел в свою княжескую светлицу, посадил на самое почетное место подле себя. Но не так-то просто было сбить Тимофея с толку. Чувствовал, что Елизар готовит подвох, поэтому был настороже. По сторонам оглядывался, правую длань с рукояти меча не снимал.

– Разговор у меня к тебе, сын мой, – величаво обратился к нему князь. – Знаю, обиду ты на меня держишь. Да и я, каюсь, вел себя глупо. Ты большую победу мне принес, а я забрать ее у тебя пытался. Нехорошо это, сам понимаю... Мириться с тобой хочу, в добре и мире жить с тобой желаю...

– Мне тоже воевать с тобой не с руки, – кивнул Тимофей.

– Слышал я, богатеет твой город.

– Трудами праведными. И спокойствием на границах.

– Спокойствие границ... – задумчиво протянул князь. И озаренно посмотрел на Тимофея. – Князь Пичай с востока от тебя.

– Не тревожит меня мордва. Мир у меня с Пичаем...

– Сегодня мир, а завтра война. Богатеет твоя земля, много поживы с нее взять можно. Как бы не пришел к тебе Пичай летом.

– Пусть приходит. Нам есть чем его встретить...

– А не лучше ли, если он тебя встречать будет? В чистом поле, в честной брани... Я тебе свой полк в подмогу пришлю. И Кузьма пришлет, и Елисей, и Наум. Большое у меня княжество, большое войско можно собрать. Ты его на Пичая поведешь. И земли его в свое владение возьмешь.

– Не наши это земли, не русские.

– Будут нашими, будут русскими. Великий рязанский князь этого хочет.

– Какое ему сейчас дело до мордовских земель?

Тимофей прекрасно знал, какие страсти бушуют в землях рязанских и муромских. Распоясавшиеся князья и бояре тянут большое одеяло на себя, рвут его на части, латают по своему усмотрению. Кровь людская что водица льется, города горят, селенья разоряются. Рязанский князь пытается положить конец этим безобразиями, но тщетно. Не хватает ему силы усмирить своих князьков и бояр. Да и свой бы стол в Рязани удержать, а то суздальские князья на него глаз положили. И муромский князь совсем не прочь восстановить единство своего княжества с Рязанским, под своим началом, разумеется.

– Есть дело. Княжество надо расширять. Но это всего лишь предлог, скажу тебе, сын мой, – хитро улыбнулся Елизар. – Боится меня Глеб Ростиславович. Ведь какая сила за мной, если все дружины свои на Рязань поведу, даже не знаю, сможет ли князь устоять.

– До Рязани путь не близкий, – покачал головой Тимофей. – Чужие земли на этом пути. Взять Рязань можно, но что дальше?