Пассажирка из Кале (сборник) - Артур Гриффитс

Один раз он имел дерзость подойти ко мне, когда я стоял перед зеленой доской, на которой вывешивают телеграммы.

– Где мы встречались? – с развязной улыбочкой начал он. – Кажется, ваше лицо мне знакомо. Ах, да! Мой старый друг Фальфани, частный сыщик, участвовавший в деле Блэкаддера. Кажется, мы не так давно встречались.

– Попрошу вас не обращаться ко мне. Я вас не знаю и знать не хочу, – ответил я с достоинством. – Я отказываюсь вести с вами какие бы то ни было разговоры. – И я отошел от него.

Но несколько его шумных друзей окружили меня и заставили слушать его колкости.

– Как его светлость? Надеюсь, все хорошо, и небольшая утренняя contretemps[58] ему не испортила настроения. Могу ли я просить вас передать ему мои глубочайшие сожаления в связи с тем, что произошло, и пожелать ему от меня скорейшего выздоровления? Если я могу что-то сделать для его светлости, если ему нужно что-нибудь узнать от меня, надеюсь, он знает, что я всегда к его услугам. Он надолго решил здесь остановиться?

– Его светлость… – попытался его прервать я.

– Позвольте порекомендовать ему не откладывать дело в долгий ящик и пройти весь оздоровительный курс как можно скорее. Теплые источники творят чудеса. Это не только приятно, но и весьма полезно для успокоения и восстановления нервных сил. В Эксе ему нужно полечиться. Я этим занялся и ему советую, так и передайте.

– Полковник, что вы себе позволяете? – взорвался я. – Я не потерплю подобного обращения! Оставьте меня в покое, я не собираюсь больше с вами иметь дело.

– А стоило бы. Я – единственный человек, который может быть вам полезен. Вам придется обратиться ко мне, так что лучше будем друзьями.

– Спасибо, обойдемся без вас, – отрезал я. – Его светлости вы не нужны. Он может сам себе выбирать агентов.

– Своим подлым, трусливым способом, – быстро ответил полковник и бросил на меня такой многозначительный взгляд, что я испугался, не прознал ли он, что мы подкупили его человека. – Но в эту игру могут играть двое, когда-нибудь вы в этом убедитесь.

В тот же вечер встретившись с л’Эшелем в «Кафе Амадео», что в «Пляс Карно», я спросил его напрямую, подозревает ли о чем-то полковник, но он твердо ответил, что это совершенно невозможно.

– О том, что я встречаюсь с вами, он, разумеется, знает, только думает, что я это делаю в его интересах. Ему хочется знать, чем занимаетесь вы, не меньше, чем вам наблюдать за ним. Кстати, от вашего человека никаких вестей?

– Зачем это мне вам рассказывать?

– О, просто если бы я подбросил полковнику какие-нибудь новости, кто знает, он мог бы чем-то выдать свои планы. Если Тайлер на правильном пути, он может захотеть отправиться за ним, а если нет, полковник захочет помочь в другом направлении.

– Звучит разумно, признаю. Но я могу только сказать, что часа два назад мы получили от него телеграмму, и, похоже, пока особых успехов у него нет. Она была отправлена из Лиона, оттуда открыта дорога в Париж, а он едет на юг! Идиот!

– Несчастный. Но что поделать? Не всем же быть хорошими сыщиками, друг Фальфани. Повезло графу, что у него есть вы.

Расстались мы как друзья. Чем чаще я видел л’Эшеля, тем больше он мне нравился. Работать со столь проницательным человеком было одно удовольствие, я ему об этом так и сказал.

Вечером и на следующий день не случилось ничего заслуживающего внимания. Я не отдалялся от полковника и постоянно, но ненавязчиво держал его под наблюдением, надеясь, что достаточно хорошо знаю свое дело для этого.

Меня поразило изменение в его поведении. Он стал очень молчалив, что заметили все. С его лица не сходил озабоченный вид, выдававший внутреннее беспокойство. Что-то ему не нравилось, какое-то сомнение, какой-то затаенный страх снедали его, и несколько раз мне показалось, что ему хотелось спрятаться, не чувствовать на себе моего цепкого, проницательного взгляда.

– Вы правы, – сказал л’Эшель. – Счастье отвернулось от него, и он не хочет, чтобы вы это видели. Ему нужны новости, но те не спешат. Сегодня он десять раз спрашивал меня, нет ли для него телеграммы, еще и сам постоянно ходит к администратору справляться. От Тайлера новости были?

– Да, еще одна безумная телеграмма, на этот раз из Марселя. Только представьте! В следующий раз она придет из Константинополя, из Каира или Тимбукту. Что еще ему взбредет в голову?

– Что говорит милорд?

– Много чего. И не особенно приятные вещи. Он уже рвет и мечет. Его и веревкой не удержишь. Хочет мчаться за Тайлером и, если он это сделает, провалит все дело. Надеюсь, ваш полковник скоро раскроет карты.

– Вы же понимаете, что я не могу его заставить. Но ничего, copain[59], все наладится.

И все наладилось, как это часто бывает, когда казалось, что хуже быть уже не может.

Я всегда встаю рано, а в Эксе так и подавно просыпался чуть свет, потому что в такую жару самая приятная погода стоит ранним утром. Примерно в семь утра я, заканчивая туалет, услышал стук в дверь, и в следующий миг, не дожидаясь разрешения, в комнату ворвался л’Эшель.

– Уже оделись? Какая удача! Нельзя терять ни секунды. Идемте скорее! У входа ждет фиакр.

Он назвал адрес, и вскоре мы уже мчались вниз по склону холма, на котором стояла гостиница. По дороге л’Эшель поделился новостью:

– Эта чертова телеграмма наконец пришла. Именно такая, какую он ждал, могу поклясться. Он прямо от счастья запрыгал, когда ее прочитал.

– Но что было в послании? Продолжайте! – закричал я в возбуждении.

– Не могу сказать, потому что не видел.

– Вы меня за дурака держите?

– Да как же я мог ее увидеть, если он сразу сунул ее в карман? Но я думаю, что очень скоро увижу ее. И вы тоже.

– Вы хотите сказать, что выкрадете ее? Залезете ему в карман?

– Что может быть проще? Он уехал в баню, ранняя пташка, и сейчас принимает душ, а это означает, что он снял себя всю одежду, которая сейчас висит в раздевалке и ждет, пока я отвезу ее домой. У меня будет четверть часа и даже больше, прежде чем они привезут его в гостиницу в простынях и уложат в кровать.

– Ха! – воскликнул я. – Прекрасная идея! Как собираетесь это провернуть?

– Достану телеграмму из кармана его жилета, прочитаю или передам вам.

– Передайте мне, это самое лучшее, – быстро сказал я, почувствовав укол подозрения.

– Но нужно будет положить ее обратно, – продолжил л’Эшель, – потому что он наверняка спросит про нее, как только вернется в гостиницу.

За несколько минут он успел войти в баню и выйти с одним из черных холщовых мешков, в которых valets de chamber[60] носят вещи господ. Проходя мимо, он подмигнул мне, и мы вместе направились в отдаленный, скрытый тенью уголок на небольшой площади рядом со стоянкой экипажей, где сели в газетном киоске на плетеные кресла у кафе «Сентраль».