Крыло. Книга 5 - Вадим Александрович Оришин

воздух и закрыли небо? Нет, для этого мира неподходящее объяснение. Ответ надо искать в магии, да только кому задавать вопросы?

Продолжаю идти, но не чувствую усталости. Вообще, даже намёка. Останавливаюсь и прислушиваюсь к себе. Движение руками, торсом. Общая слабость есть, а усталости нет. Начинаю прыгать на месте. Со стороны выгляжу глупо, но сейчас это неважно. Десять, двадцать, тридцать... Сотня. Ничего, никаких изменений.

Покосился на факел. Секунда сомнений. Протягиваю руку и касаюсь пламени. Ничего. Никакой реакции на открытый огонь. Задерживаю дыхание и иду дальше, отсчитывая шаги. Но быстро понимаю, что могу не дышать. Просто не дышать. Что-то во мне изменилось.

Впереди появляются огни. Далеко, пока нечётко, но хоть что-то. Очень надеюсь, что это не очередная сгоревшая деревня.

Подхожу ближе, огней становится больше, но это не пожары, а фонари и факелы. Стена, форт. Один из фортов королевской армии. В другой ситуации я бы обошёл его стороной, но сейчас двинулся к воротам.

И наткнулся на баррикады и укрепления. Повозки, какой-то мусор, каменные обломки. Всё это собрано в несколько рядов, ощетинившихся кольями. И на кольях видны трупы людей и тварей. Весело здесь у них. Сами солдаты организовали натуральный дот, пусть грубый и сложенный из мусора, но с щелями, из которых торчали стволы винтовок.

— А ну, стой на месте! — крикнул солдат.

Я остановился. Несколько секунд ничего не происходило, а затем ко мне вышли сразу семь человек, все с готовым к бою оружием. Напряжены, во взглядах готовность нашпиговать меня пулями и порубить на части. Подошли ближе, присмотрелись.

— Вроде живой, — выдал, вероятно, старший.

Киваю:

— Ага, живой.

— Раны есть? — задал вопрос солдат.

Я глянул на руку, где ещё остались ссадины и царапины.

— Ничего серьёзного.

Солдат кивнул.

— Ага. Зубы покажи.

Я удивился, но открыл рот и продемонстрировал содержимое. Солдаты несколько расслабились. Точнее, перестали ждать опасности от меня. Весело здесь у них.

— Проходи. Давай, не стой на месте, не хочу здесь торчать.

Мы прошли за баррикаду, солдаты укрылись в своём блиндаже, а я прошёл через ворота, наткнувшись на ещё один отряд солдат. Но эти явно здесь сидели, чтобы вовремя поддержать тех, кто находился на первой линии. Меня встретил сержант.

— Выглядишь благородным. Одарённый? — без видимого почтения спросил он.

Кивнул.

— Ага. Только немного не в форме.

Сержант криво улыбнулся.

— Шутишь? Хорошо. Шутники нам здесь нужны. Иди по дороге, там большая палатка. Найдёшь капитана Марка.

Странно. У них вчера произошёл какой-то непонятный писец, а по виду солдат к происходящему уже почти привыкли. Нет ощущения паники и аврала. Прошло больше суток? Или я лежал в отключке больше суток?

Все эти вопросы я собирался задавать капитану. А пока шёл, насладился атмосферой происходящего. Маленькие палатки, если так можно назвать два куска ткани, служащие укрытием... От дождя, видимо. Хотя, глядя на чернеющее небо, с трудом представляю дождь. Люди... Много горожан, похоже — беженцы из Донгорфолеума. Но люди уже обустроили минимальный быт, горят костры, у них есть самая простая, но посуда. Очень мало травмированных. Не так, травмы есть, но успевшие зажить. Сколько времени прошло? Я всё больше склоняюсь к мысли, что больше дня и даже пары дней.

Палатка капитана скорее тянула на целый шатёр. У входа стоял солдат, который и не подумал меня останавливать. Шатёр был разделён на комнаты, где-то что-то считали, кого-то куда-то записывали. Никакой суеты, не первый день люди работают. Капитан, уставший мужчина ближе к сорока, носивший шикарную бороду, мрачно смотрел на карту, пестрившую неизвестными мне отметками.

— Капитан Марк?

Он поднял взгляд, повеселел.

— Новое лицо! Ты откуда? От группы отбился или один?

Так...

— Один. Я вообще не понимаю, какого демона происходит, — признался сразу.

Вокруг, похоже, самая экстремальная ситуация из возможных, и растерянный парень вроде меня подозрений не вызывает.

— Хм, — капитан задумался. — Совсем ничего не знаешь?

— Последнее — большой взрыв в столице, — уточнил я. — А затем пришёл в себя... На дороге...

Решил не говорить, что очнулся где-то в лесу, не находя рационального объяснения моего там появления. И в упоминании времени решил избегать конкретики.

— Сколько времени прошло — не знаю...

Капитан кивнул:

— Ага, мы тоже первые дни чуть с ума не сошли. Нескончаемая ночь. Всё ещё есть сумасшедшие, считающие, что настал конец времён.

Я похолодел внутри.

— Первые дни? Сколько времени прошло?

Марк ответил не сразу, внимательно меня разглядывая.

— Заканчивается третья неделя со взрыва столицы.

Несколько секунд мне потребовалось, чтобы шестерёнки в голове с хрустом провернулись.

— И... вы не пытались отсюда убраться?

Марк криво улыбнулся.

— Не пытались, ха. В первый день много беженцев прошли через форт. Какая-то часть вернулась. Потом было не до того, когда первая волна тварей пришла. Потом я уже собирал отряд для разведки. Они прошли два дневных перехода и столкнулись с тварями. На конце второй недели пришла большая группа одарённых из столицы. Они были вымотаны и изранены. Отлежали несколько дней, зализали раны и тоже попробовали прорваться. Как видишь, мы всё ещё здесь.

Я закрыл глаза, заставляя себя соображать.

— Дорогу перекрывают твари? Демоны?

— Твари, обезумевшие люди, и ещё какая-то чертовщина. Где-то люди просто сходят с ума, на месте. Только что стоял рядом с тобой боевой товарищ, а в следующую секунду он бросается на своих собратьев. Или целый отряд разбегается в панике. Ни с чего.

Он вздохнул.

— Я всякого успел наслушаться за это время. Здесь, в форте, пока ничего такого не происходило, уж не знаю почему. В трёхдневных переходах есть ещё форт, они тоже посылали экспедицию, без результата. Но последний раз от них сообщение приходило неделю назад, что там сейчас — одним демонам известно. Мы здесь в самой чёрной жопе, парень. Выхода нет, еды ещё на пару недель, хорошо хоть, я запас держал. С водой сложно, в колодце пока есть, но если что-то произойдёт — всё станет совсем плохо. Патронов... Этого добра много.

Я встряхнулся, заставляя себя думать. Понятно теперь, почему меня так легко пропускают. Здесь мы все — выжившие. Видимо, за всё время не было ни одного идиота, что пытался бы приблизить общую смерть. Даже про верящих в конец времён Марк говорил с насмешкой, как о мелкой досадной неприятности.

Что мне делать? Прорываться наружу? Был бы я в полной силе — так бы