Клятва Белоснежки - Анна Бахтиярова

Викентьев равнодушно пожал плечами.

— Хочешь изображать сторожевого пса, отлично. Я не возражаю.

— Что вам угодно, Виктор Борисович? — спросила Жанна прежде, чем Стас открыл рот, намереваясь сказать грубость.

— Обсудить дела, — бросил тот и, проигнорировав стул, устроился в кресле левее, вальяжно закинул ногу на ногу. — А рабочих вопросов накопилось немало.

Он, действительно, обсуждал дела. Рекламную компанию, которую заказал в агентстве. Но вел себя, как последняя сволочь. А почему нет? Он понял: раз Жанна проглотила его выходку, значит, прогнется в чем угодно: согласится переделывать макеты для газет и ролики для ТВ до бесконечности, еще и скидку даст, не поскупится. Лишь бы не сорвался большой заказ. Он умело выносил Жанне мозг, придираясь к каждой мелочи. Еще и Константин подключился, вставлял свои «пять копеек». Стас не вмешивался, ибо ничего не понимал в обсуждаемых вопросах. Но с места не сдвигался. Нутром чувствовал, что наедине Жанне с Викентьевым лучше не оставаться. «Костик» не в счет. Что бы ни сделал шеф, он притворится слепым и глухим.

Стас стоял и не сводил взгляда с гада ползучего и желал для него всяческие казни египетские. Невольно вспоминался Альберт Рудаков и его привычка играть чужими жизнями. Еще один змей. И даже не искуситель. А потом мысли плавно перетекли к собственному отцу — большому боссу. В юности Стас его боялся до жути, но уважал. Импонировали отцовские сила и власть. Умение легко решать любые проблемы. Почти любые, как показала практика. Да, он был жестким человеком. Сотрудники были готовы падать перед начальником ниц, лишь бы не изволил гневаться. Домашние в общем-то тоже. Однако Стас знал, что отец терпеть не может подлецов, а семья для него всегда на первом месте.

На память пришел последний разговор. Именно последний. Он состоялся утром после треклятого выпускного бала. Потом отец со Стасом не говорил. Ни разу. Хотя тот и приезжал домой на каникулы.

— Это последняя капля! — громыхал Александровский-старший, а сын стоял перед ним, глядя в пол. — Едешь учиться. Деньги дам. Постарайся получить высшее образование и перебеситься. Но на мое место можешь не рассчитывать. Никогда! Ты доказал никчемность. Ты идиот! Не знаю, в кого такой уродился. Мать, хоть и была моделью, с головой всегда дружит. А ты! Ты! Вон с глаз моих! Не желаю больше тебя знать!

Стас не произнес ни слова. Не оправдывался. Но и вину не признавал. А смысл? Все доказательства неоспоримые. Что изменится, если он заговорит? Ни-че-го!

— На сегодня, пожалуй, закончим, — вывел из тягостных воспоминаний голос Викентьева. — Но я еще заеду на днях. Навещу вас, голубки.

Последнее слово он произнес многозначительно. Стаса аж пот прошиб.

Неужели, он знает?! Знает, что они с Жанной его дурят?!

«Невеста» лица не уронила. Хищно улыбнулась.

— В любое время, Виктор Борисович.

Тот ответил похожей улыбкой. Наклонился к столу и отчеканил:

— Если узнаю, что вы двое притворяетесь, в порошок сотру.

Он ушел в компании помощничка, а Жанна закрыла лицо ладонями. Все силы схлынули. Того гляди, лишится чувств. Стаса снова охватила жалость. И он проговорил мягко:

— Может, домой поедешь? Я отвезу. Во имя конспирации.

Но Жанна покачала головой.

— Нельзя. Теперь эта скотина безрогая будет следить за нами еще пристальнее. Поеду домой, покажу слабость. У нас свидание, не забыл?

Стас чуть не брякнул, мол, забудешь тут, но вовремя сдержался. Жанна не в том состоянии, чтобы терпеть сарказм. Особенно от него.

— Во сколько выдвигаемся?

— Сейчас.

Он решил, что ослышался. Как это — сейчас? Время только к обеду подходит.

— Голова кругом идет, — пояснила Жанна. — Надо отвлечься. Лучший способ — поход в кино.

— Но Викентьеву это покажется странным. Он только пригрозил, и мы помчались на свидание. Всё побросали и…

— Мы идем сейчас, и точка! — перебила Жанна. — Иначе я кого-нибудь убью.

Стас, на языке которого вертелось еще с десяток возражений, развел руками. Убийство — весомый аргумент. Кино, так кино. Тем более, есть шанс быстро освободиться и забрать Семёна из центра и Светку из школы после всех ее дополнительных занятий и кружков.

* * *

Стас очень надеялся, что Жанна не потащит его на романтическую чушь. И она смилостивилась, выбрала кино со смыслом. Стас даже увлекся сюжетом, позабыв и утренний разнос «невесты», и явление Викентьева. Порадовало и то, что Жанна даже не взглянула в сторону лотка с попкорном. Стас терпеть этого не мог. Не понимал, зачем люди идут в кинотеатр: фильмы смотреть или жевать, шурша бесконечно попкорном и мешая рядом сидящим.

В какой-то момент Стас посмотрел на Жанну и отметил, что она выглядит расслабленно. Тоже заинтересовалась сюжетом и выбросила из головы проблемы. Это хорошо. Глядишь, не создаст новых катаклизмов после просмотра.

И сглазил, разумеется.

В самый кульминационный момент фильма в кармане завибрировал мобильный. Стас не отключил его перед началом, как требовали правила, только убрал звук. Мало ли. «Света» — высветил экран, и Стас напрягся. Сестренка никогда не звонила в рабочее время, чтобы не отвлекать. А, значит, стряслось что-то из ряда вон.

— Ты куда? — шикнула Жанна, когда Стас собрался выйти из зала.

— Важный звонок, — шепнул он, чем заслужил гневный взгляд. Все спокойствие мигом улетучилось, и Жанна была готова превратиться в шипящую гадюку.

Ну и подумаешь! У него дела поважнее, чем думать о ее душевном состоянии.

— Что случилось? — спросил Стас сестру вместо приветствия.

— Я тебя предупреждала! — затараторила та громко. — Говорила! И не раз! Но кто меня слушает?! Тот мажор недоделанный Семёна побил! Была драка!

Стас аж к стене прислонился, чтоб не упасть. Как — драка?! Брат в инвалидной коляске!

— Что с Семёном? — спросил хрипло.

— Физиономия опухшая. Приезжай. Надо домой везти. Я одна с ним не справлюсь. И, кстати, его выгнали с реабилитации. Насовсем. Мажора не тронули. Он же мажор! С крутым папочкой! А Семёна выставили. Сказали, больше не пустят. Ни в этот раз. Ни в следующий. Вообще никогда!

Стас не верил ушам. Выгнали из центра? Серьезно? Инвалида?

— Погоди! Ты сейчас в центре?

— Нет, блин, на северном полюсе! — вспылила Света. — Хотя тут, правда, холодно. Мы на крыльце. Ждать внутри нам не разрешили. В общем, приезжай побыстрее. Мы мерзнем…

В зал Стас вернулся, пошатываясь от потрясения и гнева. В висках стучало. Не верилось, что Семена, который проходил в этом самом учреждении реабилитацию из года в год, взяли и выставили вон. Во всех смыслах сразу. Да что за люди?! А еще медработники!