Все о мужских грехах - Марина Серова

— Нет, уважаемая! — искренне сказал мужчина. — Ничего не находили! Мамой клянусь! — и даже руку к груди прижал.

— Ну, тогда у меня последний вопрос: кто-нибудь искал Стадницких? Кто-нибудь сюда приходил?

— Приходил, уважаемая, — закивал он головой. — Давно приходил!

— В каком году? — почти крикнула я. — Кто такой? Откуда он? Что спрашивал? Что сам говорил?

— Год?.. Сейчас скажу!.. — Он задумался, а потом уверенно назвал: — В 2003-м это было, в декабре. Был он из Германии, но говорил по-русски. Он Стадницких искал. Ну, я ему и сказал, что Клару с Казимиром убили, а Ванда пропала. На кладбище его свозил, чтобы он на могилки посмотрел. Он и был-то здесь недолго, а перед уходом дал мне свою визитку и попросил, чтобы, если вдруг Ванда объявится, она обязательно с ним связалась.

— Где визитка? — чуть не подскочив на месте, воскликнула я.

— Не знаю, — пожал плечами он. — Я ее на сервант положил, а куда она потом делась?.. — он снова пожал плечами. — Наверное, дети взяли поиграть и она затерялась.

— Вы хотите, чтобы я в это поверила? — жестко спросила я. — К вам приходит иностранец, оставляет свою визитку, а вы ее на сервант бросаете? К вам что, каждый день визитеры из Германии приходят? — и очень нехорошим тоном потребовала: — Говорите, что вы с ней сделали! Сожгли? Испугались того, что Ванда, если действительно когда-нибудь появится, сможет вернуть себе свой родной дом с помощью этого человека?

— Нет, уважаемая! — почти заорал он, вскакивая и, видимо, собираясь упасть передо мной на колени, потому что лица охранников приобрели такое жесткое выражение, что немудрено было и испугаться. — Мамой клянусь, что я ее не сжигал!

Тут из другой комнаты выскочил мальчик лет пятнадцати и что-то закричал.

— Что он говорит? — спросила я охранника.

— Просит, чтобы мы не били его папу, который правду сказал. Говорит, что они ее действительно взяли без спроса, чтобы поиграть, и потеряли. Что отец потом ругал их и велел найти ее, но они так и не нашли.

— Не понимаю, во что можно играть визитной карточкой, — недоверчиво сказала я.

Охранник перевел мальчику мой вопрос, и тот, смутившись, что-то ответил.

— Он говорит, — перевел мне парень, — что они такими визитками играли в переговоры.

— Во что играли? — изумилась я.

— В переговоры, — повторил охранник.

— Видите ли, уважаемая, — грустно усмехнувшись, сказал хозяин. — Единственное, что у меня осталось от прошлого, это визитница. А Самсон, — он кивнул на мальчика, — частенько у меня на работе был и многое видел, вот он и научил остальных детей.

— Простите, а кем вы были до всех этих событий? — удивленно спросила я его.

— Заместителем начальника порта по строительству, — вздохнув, ответил он и добавил: — Все в прошлом!

— Пока человек жив, еще ничего не потеряно! — утешила я его и попросила: — Ну, хорошо! Визитка этого человека пропала, но постарайтесь вспомнить хоть что-нибудь, что там было написано!

— Я помню, что мужчина был из Гамбурга, — сказал хозяин. — Он говорил, что море у них совсем другое и какие мы счастливые, что у нас оно такое теплое.

— Вы же к нему как-то обращались! — напомнила я. — Вы с ним некоторое время разговаривали и даже на кладбище ездили!

— Он попросил звать его Иваном, — ответил хозяин.

— Значит, Иоганн, — обрадовалась я, потому что брата Клары звали именно так, и осторожно подсказала: — А фамилия случайно не Вагнер?

— Не хочу вас обманывать, уважаемая, — немного подумав, сказал он. — Не помню!

— Ну, постарайтесь вспомнить! — с чувством попросила я. — Поймите! От этого судьба человека зависит!

— Если вспомню, то я вам обязательно сообщу, — пообещал он. — Но сейчас?.. — и он виновато пожал плечами.

— Ну, хорошо! — сказала я, поднимаясь и кладя на стол сто долларов. — Тогда я попрошу вас прийти завтра утром в горуправление милиции. Там вы напишете все, что только что рассказали мне: как к вам приехала Нинуа, что вы увидели здесь, словом, абсолютно все, ничего не пропуская. Договорились?

— Договорились! — согласился он и криво усмехнулся, взглянув на купюру.

— Я понимаю, что когда-то для вас это были не деньги, но сейчас?..

— А сейчас для меня это очень большие деньги! — невесело произнес он.

— Ну, что ж, тогда до завтра! — сказала я. — И извините, если была излишне резка.

Провожаемые его заверениями, что ничего страшного не случилось, что все в жизни бывает, я с охранниками прямо через двор отправилась к дому, где жили Ковба. Главу семьи, ту почти столетнюю старуху, о которой я уже слышала, мы увидели на веранде, где она сидела в кресле и оглядывала двор, а вот все остальные женщины, несмотря на позднее время, были заняты по хозяйству, в чем им активно помогали дети. Осмотревшись, я сначала не увидела среди них Ии и только потом разглядела, что она в отдалении стирала белье, причем куча около нее была немаленькая — видимо, она одна отдувалась за всех в наказание за то, что опозорила семью. Рядом с ней сидел мальчик лет тринадцати-четырнадцати на вид, одетый в невообразимое рванье. Я поняла, что это и есть ее сын, тоже ставший невольным изгоем в семье.

— Здравствуйте, уважаемая! — сказала я, подходя к веранде.

Старуха что-то неразборчиво буркнула, и охранник, переводивший мне раньше, даже не нашелся что сказать. Да и вообще встречены мы были очень неласково — женщины оставили свои занятия и повернулись в нашу сторону, но не сделали ни малейшей попытки подойти.

— Вы, конечно же, знаете, что четырнадцать лет назад были убиты ваши соседи Стадницкие, — продолжила я. — Я понимаю, что прошло уже много времени, но мне хотелось бы поговорить с вашими дочерями и внуками — вдруг они что-нибудь вспомнят? Это для меня очень важно!

Парень перевел старухе мои слова, и она едва шевельнула пальцами, что было понято лично мной как разрешение, и я направилась к женщинам.

— Переведите им, что она… Ну, сами решите, как ее назвать! Одним словом, что она разрешила им отвечать на мои вопросы, — попросила я охранника.

Он им что-то сказал, и они посмотрели на меня уже с очевидным облегчением на лицах. Охранник объяснил им, что меня интересует, и они переглянулись и начали быстро переговариваться, а потом одна из них сказала что-то охраннику, и он перевел мне:

— Она говорит, что той ночью они слышали крики из дома Стадницких и дома Нинуа, но отважились выйти из дома только утром, потому что ночью это было опасно. И вообще, это уже я вам, уважаемая, говорю, в то время по ночам в городе так часто кричали и так часто убивали, что на это уже никто не обращал внимание. Это было страшное время! — жестко закончил он.

— Понятно, — вздохнула я и сказала: — Передайте им, что я хотела бы еще поговорить вон с той женщиной, что стирает.