Стереть из памяти - Людмила Мартова

вас, что он обладает отличной памятью и каждый день разгадывает по два кроссворда. Приходите, он будет рад вас видеть. Держите адрес.

Анна Валентиновна достала из сумки маленький блокнотик, вырвала оттуда страничку, написала адрес и протянула листок Лике. Та взяла, чувствуя необычайное волнение. Отчего-то она была уверена, что после встречи с полковником Марлицким получит ответы на все волнующие ее вопросы. Сейчас они с Антоном поедут к нему и…

– Правда, я попрошу вас прийти завтра, – охладила ее пыл Анна. – Папа рано ложится спать, зато просыпается в четыре утра. Только у меня будет к вам одна просьба. Пожалуйста, не говорите моему отцу, что встретились со мной у Дмитрия Владимировича. Просто не упоминайте, что я здесь была, хорошо?

– Хорошо, – осторожно сказала Лика, не очень понимая, что именно скрывается за этой странной просьбой. Хотя Марлицкий и Ермолаев – давние враги. Интересно все-таки, почему?

Ладно, выяснится рано или поздно и это тоже. Они с Антоном попрощались с Анной и двинулись к выходу. Хозяин пошел их провожать. Он шагал впереди, и в прихожей Лика чуть замешкалась, потому что у нее развязался шнурок. Она присела, встала на одно колено, чтобы завязать его, и в этот момент взгляд ее упал на обувную полку, неприметно притаившуюся в углу. На ней стояло несколько пар обуви, как спортивной, так и деловой. Машинально она отметила, что доктор Ермолаев тот еще модник – обувь у него была качественная и дорогая. Но только одна пара притягивала взгляд. Это были стоящие на верхней полке ярко-красные кеды.

* * *

В отеле Лика очутилась в районе десяти вечера. От Ермолаева они вернулись в дом Антона, где вместе поужинали, а потом за чаем разговорились обо всем и ни о чем, и так ладно шла эта беседа, что опомнились они, когда уже совсем стемнело. Таланов проводил ее до «Зеландии», но у входа в отель Лика с ним простилась, договорившись, что завтра он заедет за ней в десять утра, чтобы вместе отправиться к Марлицкому.

Легко взбежав по ступенькам, Лика вошла в зону ресепшена и приветливо улыбнулась. Сегодня дежурила Гузель. Личико у нее было расстроенное, и Лика, остро реагирующая сейчас на все проявления эмоций, спросила, что случилось.

– Ой, у нас у заместителя директора жена пропала. Полиция приезжала, много вопросов про Владислава Игоревича задавали. Это так неприятно. Он очень хороший человек, правда. А тут, я даже не знаю, получается, что я его предала.

– Предали? – глядя на милую мордашку Гузель, представить, что она может кого-то предать, было затруднительно.

– Ну да. Так получилось, что я была в курсе одного его секрета. Это случайно вышло, но он очень просил меня этот секрет держать в тайне. А я полиции его рассказала, потому что вдруг это важно? И теперь меня это мучает.

Лика улыбнулась про себя. Эта бесхитростная девчушка сейчас рассказывала очень личные вещи совершенно постороннему человеку. Но в расследовании ее подобная болтливость была только на руку. В том, что она ведет расследование, Лика даже не сомневалась.

– Что же это за такой страшный секрет, который может пригодиться полиции в истории с пропажей человека? – спросила она и затаила дыхание.

Гузель смотрела на нее с легким сомнением, словно осознав, что перед ней незнакомка, да еще и странная, две ночи подряд уверяющая, что нашла труп.

– Что уж теперь, – наконец махнула рукой девушка. – Дело в том, что у Владислава Игоревича роман с моей коллегой Ириной. Точнее, даже не роман. У них все серьезно. Ира мне говорила, что он собирается развестись, чтобы они могли пожениться.

Упс! Час от часу не легче. Получается, что у Владислава Панфилова был роман с дочерью историка Благушина. Мало того, что он изменял Катерине, так еще и хотел с ней развестись. Так вот из-за чего супруги Панфиловы поссорились перед тем, как Катька пропала! Поссорились, и Катя ушла из дома. Куда она могла отправиться? В отель «Зеландия», где работает разлучница?

В понедельник Ирина Благушина как раз была на сутках. До десяти часов вечера она дежурила с напарницей, с Эльмирой Степановной, а потом осталась одна. Когда ночью Лика отправилась на пляж, девушка спала за стойкой. Могла она ненадолго отлучиться с рабочего места, чтобы избавить возлюбленного от жены? Или это все-таки сделал сам Владислав?

Повторить обстоятельства, при которых была убита Регина, он легко мог, потому что хорошо их знал. Хотя зачем ему их повторять, если потом он все равно вывез труп и спрятал его в неизвестном месте? Ирина-то этого сделать точно не могла, потому что в то время, когда тело пропало с пляжа, была рядом с Ликой.

Лика чувствовала, что окончательно запуталась.

– Вы не расстраивайтесь, Гузель, – сказала она ласково. – Вы совершенно правильно сделали, что все рассказали полиции. Дело в том, что с очень большой вероятностью Екатерину Панфилову убили, и именно ее тело я нашла на пляже. Так что к вашему боссу, да и к Ирине тоже, вопросы, разумеется, возникнут.

– Ой, то есть я их подставила, – глаза у Гузель стали как две большие плошки. – А если они ни в чем не виноваты?

– Если не виноваты, то следствие это установит, и никаких вопросов к ним не будет.

Тут Лика осеклась, потому что вспомнила, как за убийство Регины осудили четырех совершенно посторонних парней, и произошло это потому, что такая версия устраивала следствие. Интересно, согласится завтра Марлицкий рассказать, почему он так поступил, или отправит внучку своих старых друзей восвояси, чтобы не бередила прошлое?

– Вы думаете? – Голос Гузель выдернул ее из размышлений. – Спасибо, у меня прямо гора с плеч. А то так неудобно…

– Все в порядке, вы поступили верно, – еще раз заверила ее Лика. – Хорошей вам смены.

– Спокойной ночи, – девушка улыбнулась не дежурно, а совершенно искренне. – Я надеюсь, что сегодня ночью мы обойдемся без приключений.

Так, видимо, весь отель в курсе, что постоялица из сто тринадцатого номера по ночам видит несуществующие трупы. Что ж, рано или поздно Катьку найдут, и тогда все узнают, что Лике на самом деле ничего не привиделось. Придя в номер, она позвонила родителям и написала сообщение Викентию. Она никогда не звонила возлюбленному первой, не хотела ставить в неудобное положение перед женой. Обычно всегда звонил он, и делал это, не считаясь ни с Ликиным удобством, ни с ее расписанием. Раньше ее это устраивало, а сейчас отчего-то перестало.

Отбив дежурную эсэмэску, она выключила на телефоне звук, приняла душ, влезла в махровый халат и улеглась на кровать с пультом от телевизора в руках. Ей хотелось посмотреть какой-нибудь легкий детектив, и она защелкала кнопками,