Так задумано свыше - Джулия Тиммон

— Может, присядем, крошка? — спрашивает Томас отталкивающе развязным тоном.

Я, вспоминая о нем, вздрагиваю, потом вникаю в смысл его слов, понимаю, к чему он клонит, складываю руки на груди и холодно произношу.

— Не хочется.

— А мне хочется, — тем же тоном говорит Томас. — Сегодня ты моя, забыла? — Он останавливается, противно смеется, берет меня за руку и разворачивает к себе лицом. — Ты же сама постановила меняться!

Резко вырываю руку и продолжаю путь.

— Это шутка, игра! Возвращайся к своей Патриции.

Томас идет за мной.

— Патриция с твоим Дугласом. А меня в данную минуту интересуешь ты! Ты согласилась!

— На что? — бросаю я через плечо. — По-моему, никто не оговаривал подробностей нашей сделки.

— Каких еще подробностей?

Чувствую, что Томас разъяряется, и уже виню себя за то, что не совладала со своей жаждой развлечений. Отчасти он прав: я вела себя несколько свободнее допустимого, чересчур неистово рвалась в омут веселья. Если бы он только знал, что это от предельного страдания, от стремления притупить сердечную боль! Впрочем, на мое сердце ему, готова поспорить, глубоко наплевать.

Надо как-то выпутываться. Прибавляю шагу и всматриваюсь в темнеющие впереди две высокие фигуры. Дай бог, чтобы они не оказались какими-нибудь бандитами!

— Ты завела меня, детка! — с нотками агрессии кричит мне в затылок Томас. — И прекрасно знала, чем подобное заканчивается, ведь не дура же и не двенадцатилетняя девочка! Я от тебя не отстану, имей в виду!

Я не оборачиваюсь и не отвечаю, но все стремительнее иду вперед. В крайнем случае закричу и брошусь наутек. Если этот придурок хотя бы попытается ко мне пристать и прикоснется своими проклятыми усами к моему лицу, меня тут же вырвет, честное слово!

— Не хочешь добровольно, применим силу! — угрожает Томас, вцепляясь мне в плечо. — Ты сама во всем виновата, на будущее будешь знать, как крутиться перед…

Я резко поворачиваю голову и впиваюсь в руку усача зубами. Он взвывает, разжимает пальцы, я со всех ног несусь вперед и вот уже различаю знаки береговой охраны на форменных костюмах двух парней впереди.

— Помогите! — выдыхаю я, тормозя прямо перед ними.

— Какие-то проблемы, мисс? — со сдержанной суровостью спрашивает чернокожий атлет.

Суматошно киваю и указываю рукой на приостановившегося футах в тридцати Томаса.

— Он на меня чуть не напал… Я каким-то чудом вырвалась. Слава богу, что тут оказались вы!

— Он ваш знакомый? — спрашивает второй служащий, уже делая шаг в сторону Томаса.

— Нет… — бормочу я. — То есть да…

— Так да или нет? — строго требует темнокожий.

— Мы познакомились только сегодня, — тараторю я, оглядываясь по сторонам в поисках спасения. К нам приближается шумная толпа подростков, чем я надеюсь воспользоваться. — Я даже имени его толком не запомнила. И ничего такого не обещала. А он вдруг ни с того ни с сего… — Я говорю тише и тише, а темнокожий, наблюдая, как его приятель задает вопросы Томасу, уже не слушает меня и неторопливо идет к ним.

Улучаю минутку, шмыгаю в толпу парней и девчонок, пробираюсь сквозь нее, вылетаю с другой стороны и со всех ног бегу к залитому огнями парку.

Дуглас звонит посреди ночи.

— Кэтлин, ты где?

— Дома, — сквозь сон отвечаю я. Удивительно, что после всех злоключений мне удалось так быстро уснуть. Обычно в подобные ночи я до утра ворочаюсь с боку на бок. На сей раз потрясений, видимо, было слишком много.

— Дома?! — кричит в трубку Дуглас. — Слава богу! Я приеду к тебе!

— Может, лучше завтра? — плохо соображая, что происходит, спрашиваю я.

— Я с этой историей чуть не сошел с ума! — вопит Дуглас.

До меня с опозданием доходит, что надо хотя бы поинтересоваться, где он и все ли с ним нормально. Сажусь на кровати и часто моргаю, чтобы проснуться, но это непросто — голова будто набита камнями.

— Откуда ты звонишь?

— С улицы! — выпаливает Дуглас. — От этого трижды проклятого клуба. Только что выбрался из него.

— Ты… в порядке? — спрашиваю я.

— Не знаю, можно ли это назвать порядком, — ворчит Дуглас.

— Я имею в виду: тебя случайно не побили, не ранили, не оскорбили? — У меня в висках начинает пульсировать тупая боль. Прикрываю глаза.

— Нет, меня не побили. И, по-моему, не пристрелили, — раздраженно говорит Дуглас.

— Замечательно, — бормочу я. — Послушай, у меня болит голова. Может, ты сейчас поедешь к себе, а увидимся все-таки завтра?

— Догадываюсь, почему у тебя болит голова, — бурчит Дуглас. — Потому что…

— Завтра, — настойчивее повторяю я. — Спокойной ночи.

Дуглас негодующе усмехается, но я, стараясь ни о чем не задумываться, уже кладу трубку и снова ложусь.

Утром действительность предстает передо мной во всей своей неприглядности, и я настолько подавлена, что полчаса не встаю с постели. Меня заставляет подняться продолжительный и требовательный звонок в дверь.

Дуглас, мелькает в моей тяжелой голове мысль. Накидываю халат и шлепаю босыми ногами в прихожую.

— Где он?! — гремит Дуглас, не успеваю я открыть дверь.

— Кто? — в растерянности спрашиваю я.

Дуглас ветром пролетает через прихожую и врывается в спальню. Там, естественно, никого. Закрываю входную дверь и иду за ним.

— Где ты его прячешь?! В шкафу?! В ванной?!

— Ты про кого? — Впрочем, я уже догадываюсь, о ком речь. Даже представить противно!

— Про эту скотину Томаса, конечно! — тяжело дыша, отвечает Дуглас.

Я спокойно сажусь на кровать и жду, пока он не обследует ванную, шкафы и другие комнаты. Это просто смешно, хотя в некотором смысле его можно понять.

— Ну что, никого не нашел? — спрашиваю я, когда Дуглас наконец возвращается и тяжело опускается в кресло. Я лишь сейчас замечаю, что на нем вчерашний измятый пуловер и чем-то выпачканные брюки, а щеки покрыты щетиной. Я не видела его таким ни разу в жизни. — Ты выглядишь… весьма и весьма неважно, — говорю я. Спохватываюсь и приглаживаю рукой свои волосы. — Да и я, наверное, не лучше.

— Как ты так можешь, а? — спрашивает Дуглас, наклоняясь вперед. — Устроила весь этот цирк, еще и иронизируешь!

Я могла бы заявить, что вовсе не я все устроила, по крайней мере не одна я, и что подбросил нам эту идею его любимый племянничек, но я молчу, потому что, если начистоту, в самом деле кругом виновата.

— Ладно, закроем глаза на все, что случилось на празднике, — нервно, но пытаясь наладить мир, произносит Дуглас. — И на то, что за этим последовало. Ответь на единственный вопрос: ты с ним переспала?