Женщина справа - Валентен Мюссо

– Я хотел бы воспользоваться вашими услугами, Хэтэуэй.

Детектив замер и посмотрел на меня, будто я только что сказал какую-то глупость.

– Услугами? С какой целью?

Внезапно я ощутил нервное возбуждение, даже немного смешное.

– Чтобы вести расследование по тому делу, которое не было закрыто.

Он оперся об угол письменного стола и взглянул на меня с такой жалостью, что я почувствовал себя задетым.

– Я вам уже сказал: эти события слишком давние. Вы же сценарист: это только в сериале детектив Раш расследует давнишние дела, наводя справки в старых документах.

– Мне необходимо узнать об этом еще больше.

– На что вы надеетесь, киношник? Большинства тех, кто был так или иначе связан с этим делом, уже на свете нет; вполне возможно, что и виновный в их числе. Даже если это окажется и не так, вы не найдете никаких доказательств, которые послужили бы основанием для судебного иска.

– Да плевать мне, будет ли виновный наказан! У меня нет никакого желания мстить за свою мать. Я всего лишь хочу знать правду, понимаете?

Хэтэуэй покачал головой, снова уселся в свое офисное кресло на колесиках и снова включил компьютер.

– Смотрите.

Я даже не пошевелился.

– Смотрите, говорю вам!

Заинтригованный, я обошел вокруг письменного стола. На экране блондинка лет примерно сорока обнималась с мужчиной на тротуаре оживленной улицы. Судя по всему, это было снято на телефон.

– Я думал, вы храните профессиональные тайны. Почему вы мне все это показываете?

– Чтобы дать вам представление о моей повседневной работе.

– Супружеская измена? Невероятно, с этим еще обращаются к детективу?

– Мы в Калифорнии, старик. Здесь супружеская измена может обернуться годом тюрьмы. Даже если здесь нет ничего почетного, на сегодняшний день это моя работа. Я занимался множеством дел и о пропаже без вести, но не таких, когда жертва испарилась почти полвека назад… И потом, я не люблю давать людям ложные надежды.

– Мне необходима ваша помощь, Хэтэуэй. В одиночку я ничего не найду. Скажите, что могло бы изменить ваше мнение.

Детектив закрыл файл и посмотрел прямо мне в глаза:

– Ничего. Могу вам дать только один совет, Бадина: возвращайтесь к себе и постарайтесь забыть эту историю.

Мы условились, что я буду платить Хэтэуэю скромную сумму в 3000 долларов в неделю. Даже не имея никакого представления о тарифах частных детективов Лос-Анджелеса, я догадывался, что тот воспользовался ситуацией, чтобы ободрать меня как липку. Я даже спрашивал себя, не было ли это промедление средством заставить меня увеличить цифру в счете. Но деньги не имели никакого значения: я так хотел, чтобы он принял мое предложение, что заплатил бы и вдвое больше. И потом, мне очень понравились непосредственные манеры и прямодушная простота этого типа. Он произвел на меня впечатление человека, которому можно доверять.

Считая мое дело «слишком безумным», Хэтэуэй не захотел, чтобы мы подписали контракт, и предпочел получать конкретную сумму на неделю, чем по своему обычному часовому тарифу. Разумеется, он не брал на себя никаких обязательств за результат. На самом деле ни он, ни я толком не знали, что ему надо искать. Дело о пропаже без вести, когда не нужно искать жертву, способно сбить с толку даже самого заслуженного из детективов. Чтобы ему было спокойнее, я изложил свой взгляд на ситуацию:

– Представьте себе, что я пришел к вам потому, что пишу сценарий о деле Элизабет Бадина…

– Так вы это на самом деле?

– Нет, конечно! Я сказал «представьте себе». Скажем так: вы работаете консультантом, но особенным, который должен, так сказать, участвовать в создании фильма, раскрывая правду.

Моя метафора ни капли его не убедила. Хэтэуэй, насколько я понял, не привык к тому, чтобы другие указывали ему, как действовать. Первое, что он сделал, это попытался заполучить досье, хранящиеся в архивах департамента полиции Лос-Анджелеса. Это было нелегким делом: он уже больше пятнадцати лет как вышел на пенсию и мало кого знал из нынешних сотрудников. Но, судя по телефонному разговору, который он вел, когда я зашел к нему в кабинет, он смог обнаружить кучу возможностей и сумел все уладить с законом.

Более того, детектив взял на себя труд запросить от моего имени, используя закон о свободе информации, досье, имеющиеся у ФБР по делу об исчезновении моей матери. С 70-х благодаря очень своевременно случившемуся Уотергейтскому скандалу[46] каждый американский гражданин может ознакомиться с информацией, которой располагает о нем правительство. По административным соображениям предполагаемая кончина моей матери указана как имевшая место в конце 60-х. Это решение правосудия позволило мне получить доступ к документам. Затем ему предстояло, ознакомившись с расследованием из первых рук, составить полный список всех проходивших по делу и попытаться связаться со всеми ныне здравствующими. Что же касается остального, он предпочитал сориентироваться по обстановке. Со своей стороны я собирался навести справки во всех архивах крупных газет того времени и, по выражению Хэтэуэя, изобразить из себя «библиотечного червя».

После разговора с Хэтэуэем я проехался на машине по Голливудскому бульвару. Как мне объяснили, «Голубой звезды» уже давно не существует: она была снесена в 70-х вместе с множеством других лавочек и ресторанчиков, чтобы освободить место для огромного торгового центра с вызывающе роскошным фасадом. Что в этой туристической магистрали осталось от «золотого века» Голливуда, который знала моя мать? «Китайский театр Граумана»?[47] Аллея Звезд, кстати, открытая не так уж давно? Вот почти и все. Я всегда спрашивал себя, как можно быть готовым пересечь половину земного шара, только чтобы увидеть звезду Шэрон Стоун или Тома Хэнкса на этой грязной улице, переполненной народом и уличными торговцами, которые если вцепятся в кого-то, так не отпустят. На самом деле я не знаю никого из местных жителей, кто бы получал удовольствие от прогулок по этой гигантской ловушке для туристов. Места Лос-Анджелеса, ослепляющие дешевым блеском мишуры – а их там более чем достаточно, – всегда меня вгоняли в депрессию: можно подумать, что они только для того и придуманы, чтобы скрыть от людских глаз разбитые надежды и неудачи, которыми буквально перенасыщен этот город.