Внутренняя война. Том 2 - Стивен Ридер Дональдсон

В последний раз наполнив свою кружку, Лоум протянул:

– Ты собираешься пытать меня?

Безо всякой видимой причины Лоум внезапно почувствовал себя счастливым: настолько счастлив он не был еще никогда в жизни. Его разоблачили. Ему бы чувствовать потрясение или испуг. От страха у него должно было свести желудок. Но он не боялся. Истина оправдает его.

– Прежде чем казнить меня?

«Видишь, брат? Ты боишься непрочности своего союза? Ты еще недостаточно боишься. Даже здесь, в твоем собственном городе, в твоей собственной семье, ты не в безопасности».

– Я сделаю кое-что похуже, – парировал король. – Я попрошу королеву допросить тебя.

– Нет! – Принц сделал вид, что встревожен. – Я так боюсь ее.

– И правильно, – ответил Бифальт. – Она иногда пугает даже меня.

Выражение его лица оставалось каменным. Он ничего не понял.

Наконец, почувствовав естественную досаду, король жестом указал Джеку и Малдеру на Лоума.

– Я не посажу тебя в камеру. – В его голосе не было ни намека на уступки, на любое понимание. – Твои покои останутся в твоем полном распоряжении. Весь Кулак Беллегера будет открыт для тебя. Но ты не покинешь крепости, пока королева не закончит разбирательство. Генерал Кламат командует моей охраной до возвращения принца Джаспида. Он присмотрит за тобой.

«О, хорошо», – подумал принц Лоум, когда Джек и Малдер поднимали его на ноги. Месиво в венах наполняло его светлой радостью. Конечно, он сделал ставку и проиграл. Но его положение могло быть и хуже. В конце концов королева-консорт была всего лишь амиканкой. Даже трезвому ему хватит ума переиграть ее. И у него еще оставались один-два секрета, они помогут ему заключить сделку. Были факты, о которых его брат не догадывался. Принц Лоум проиграл, но у него были причины для гордости.

Бифальт мог вызвать младшего брата к себе, когда бы ни пожелал, но нет – сегодня младший брат заставил короля Беллегера прийти к нему.

К тому времени, как помощник командира Уэйзел с сорока гвардейцами, охраняющими первую партию пушек, добрался до залива Огней, на побережье Беллегера наступила поздняя осень. Со стороны бурного моря дул уже по-зимнему холодный ветер. Чтобы сэкономить время и расстояние, амиканский отряд прошел сюда напрямую из гарнизона Пятимостья, вместо того чтобы плестись по мощеной дороге до Отверстой Длани, а затем до залива – по грунтовой. Волы, тащившие подводы, были истощены тяжелым грузом, а сопровождавшие их люди устали от медленного продвижения вверх по пологому склону. С того дня, как королева Эстия отдала приказ помощнику командира, прошло более двух недель.

Капитан Флиск и генерал Форгайл должны были встретиться с гвардейцами на краю обрыва у бушующего залива. Гонец короля Бифальта сообщил, что пушки уже приближаются. И люди, работавшие над укреплениями, знали, что королева Амики начала поставлять первые орудия.

Но когда помощник командира Уэйзел наконец прибыл, его приветствовал только его бывший начальник, когда-то генерал почетной гвардии короля Смегина Эннис Форгайл.

Форгайл сам руководил разгрузкой орудий, снарядов и пороха, он сам – не без трудностей – наладил спуск этого железного груза по крутому склону к террасам, где и требовалось их установить. Сам, без Флиска, он организовал для Уэйзела и его людей питание с лагерной кухни, теплые очаги в столовых и навесы для отдыха и сна. У его напарника и товарища было другое задание.

Глубоко под краем обрыва, на котором генерал распоряжался первой поставкой, капитан Херен Флиск впадал в отчаяние от тревоги.

С тех пор как они с генералом Форгайлом перечислили магистру Ламбенту все, что им нужно было для обороны, были выполнены только некоторые из их требований. Они просили двести человек, чтобы ускорить строительство и дать отдых истощенным рабочим. Пока что королю Бифальту и земскому начальнику Эрепосу удалось собрать только пятьдесят. Они просили сорок пушек. И королева Эстия отдала необходимые распоряжения, но помощник командира Уэйзел не смог набрать в Малорессе достаточное количество подвод, чтобы отвезти все пушки за один раз, и его первая поставка ограничилась десятью длинными орудиями.

К счастью, другие требования были выполнены лучше. Земский начальник предоставил строительный лес и дрова, а также несколько плотников, некоторое количество больших печей, чуть ли не лигу веревок, тяжелых как канаты, а еды с элем даже в избытке и с большим запасом. Королевская армия послала двух хирургов и костоправов – оба искренне желали работать, но оба не имели никакого опыта. Генерал Кламат от себя тоже послал одного человека: Маттуила, старшего сына его старых друзей, Матта и Матты.

Этот последний и был причиной беспокойства капитана Флиска.

Инструкции генерала в отношении Маттуила были четкими, их передали лично Херену Флиску. Юноша был хорошим каменщиком, к тому же еще силачом. Но он перенес суровые испытания, работая на дороге королевы-консорта, и генерал хотел, чтобы с ним обращались с особой мягкостью. В частности, Маттуила нельзя было ставить на работы вместе с амиканцами, и его нельзя было спрашивать почему. Кроме того, он находился под единоличным командованием капитана Флиска. И его нельзя было тренировать – даже изредка – на канонира.

Сказать, что эти приказы были необычными, значило бы ничего не сказать. Флиск, как мог, объяснил их генералу Форгайлу. И оба они ни йоты не поняли. Но они знали, что любой намек на особое отношение вызовет негодование как беллегерцев, так и амиканцев, у которых от напряженной работы, казалось, скоро разорвутся сухожилия или не выдержит сердце.

К своей чести, Маттуил работал усердно, будто подгоняемый немой яростью. И в обработке камня – а именно этим он и занимался чаще всего – он достигал таких результатов, которые другим и не снились, притом проделывал всю работу на удивление быстро. Поведение юноши не давало офицерам повода для жалоб. Даже генерал Форгайл не выражал недовольства.

Тем не менее ограничения, навязанные генералом Кламатом, создавали некоторые неудобства. Хуже того, они были опасны.

Беллегерская и амиканская команды помогали друг другу всякий раз, когда требовалось. Люди давно забыли о национальных различиях. Работа в заливе была тяжелой: все здесь варились в одном котле. И все знали, что время их на исходе. Магистр Ламбент рассказал им об этом. И обычное деление на беллегерцев и амиканцев рухнуло.

Однако – и это оказалось удачей в случае с Маттуилом – всегда находились такие виды работ, отвлечься от которых на просьбу о помощи было затруднительно. Ведь не бросишь, например, тяжелый камень, подвергаясь серьезной опасности расплющить себе пальцы или раздробить конечности. И капитан Флиск решил, что никто из соотечественников Форгайла не заметит неприязни Маттуила. Он искренне надеялся, что не ошибся.

И насколько он мог видеть, сын Матта и Матты был в безопасности. Буквально ползающие по террасам и стонущие от напряжения рабочие были слишком утомлены, чтобы начать драку с кем угодно по какой угодно причине. Впрочем, всегда существовала возможность несчастного случая. Кто выполняет такую трудную работу в таких нечеловеческих условиях, знает, что несчастные случаи возникают чуть ли не из ниоткуда и избежать их бывает почти невозможно.