Галактический патруль - Юрий Гаврилович Тупицын

их босс не мог не предположить, что Славка, встревоженная исчезновением сестры, могла с непосредственностью напуганной девушки-подростка сбежать на дальнюю дачу и, не исключено, попросить помощи у знакомых и родственников по отцу. С ловкостью гимнаста Горов соскользнул с дерева и, низко пригнувшись, бесшумной тенью растворился в том самом малиннике, в который с другого конца входили люди Казимира.

Глава 11

Дом, который чуть не сто лет назад из лиственницы и корабельной сосны поставил в Болотках прадед Славки, Сергей Федорович Потехин, только снаружи выглядел как обычная изба-пятистенок. Внутри же он был полностью перестроен и превращен в дом современной планировки со всеми удобствами. Наличие в Болотках электричества, подаваемого по линии, сделанной с большим запасом по мощности передачи, позволяло, умеючи конечно, решить все проблемы организации жилья городского типа. Инициатором этой переделки была мать Славки, соответствующие инициативы она проявила в медовый месяц, половину которого супруги Лазорские проводили именно в этом доме. Старик Потехин отнесся к этой затее одобрительно и принял в этих делах посильное для своего возраста участие не только плотницким и столярным трудом, но и разумными советами. Он проявил покладистость еще и потому, что уже второй десяток лет жил со своими теперь уже взрослыми внучатыми родичами в соседнем, тоже пятистенном доме, а в своем только поддерживал порядок и время от времени протапливал, чтобы не сырел. Берег для любимого внука Сережи, который уже со студенческой молодости использовал этот дом как дачу, наезжая сюда с близкими друзьями.

Возразил старик Потехин только против ликвидации русской печи, вместо которой Нинель Лазорская замыслила поставить камин. Он терпеливо выслушал восторги невестки по поводу удобств и красот настоящего английского камина. Относился дед к своей невестке по-доброму. Нинель неплохо готовила, используя для этого электроплиту, исправно мыла посуду, убиралась и стремилась к порядку во всех бытовых делах. К этому времени богема с ее бесшабашностью и неустроенностью надоели ей хуже некуда. К тому же Нинель была красива, а главное - искренне влюблена тогда в своего Сергея, была от него без ума, по ее выражению, что конечно же не укрылось от деда. Выслушать-то свою невестку старик Потехин выслушал, но потом отрезал:

- По нашему климату камин не годится - все леса в округе в трубу улетят. Вообще, нет в мире ровни русской печи по удобству для крестьянского дома. Она и варит, и парит, и жарит; день и ночь тепло держит. Открой заслонку - чем не камин? Хошь на вертеле готовь, как французы предпочитают, хошь на углях жарь - на решетке, как сами англичане больше любят. Так что, Нина, печь в доме, а с ней и кухня - останутся.

Нинель пожаловалась Сергею на упрямство деда и попросила поддержки, но тот знал, что слово Сергея Федоровича нерушимо: сказал, как отрубил. Он и сам любил русскую печь, к тому же знал, что его дед, кузнец первой руки, известный по всей округе, человек грамотный, по-своему начитанный и умудренный долгой жизнью, уважая англичан за их техническую хватку и смекалку, посмеивался над ними за неумение чисто организовать свое житье-бытье.

- У нас у каждой семьи баня - либо на несколько дворов, либо своя. А у англичан их вообще нет! Ванны же - только у самых богатых. Да разве ванна - настоящее мытье? Лежит человек в собственном поте и прахе, в грязной мыльной воде, срам, а не мытье.

Когда Сергей принялся защищать высокую культуру англичан, дед его спокойно остановил:

- Я ведь не о культуре машинного дела говорю, не о театрах и картинах, а о культуре каждого дня жизни, Сережа. А у хорошей крестьянской семьи каждый день - трудовой. И самих себя обиходить надо, слуг-то нет, и скотина ухода требует. Грязнится в труде человек. У меня вон рукомойник стоит, в него ведро воды входит. Смыл струйкой грязь с рук, потом с мылом их промыл, за лицо принялся, - и все в проточной воде. А англичанин твой наливает воду либо в таз, либо в заткнутую пробкой раковину и плещется там как гусь. Да что говорить, от века простой англичанин под домом не чистый подпол держал, как россиянин, а выгребную яму с дерьмом. Задницу свою, видишь ли, боялся отморозить в уличном клозете. Это при альбионском-то климате с его Гольфшремом да с цветочками на зеленых лугах посреди зимы!

В общем, знал Сергей Потехин-Лазорский, что говорить с дедом насчет замены русской печи на камин - бесполезно. Тогда он подбросил жене претенциозную светскую идею: организовать на кухне своего рода бытовой музей. Сменить старую, уже потемневшую деревянную облицовку печи, заменив ее новыми досками из светлого, трижды проолифенного дерева; он показал жене эти золотистые, как бы сияющие таинственным внутренним светом доски, и Нинель с ее артистической, чуткой ко всякой красоте натурой пришла в восторг. Справа и слева от этой золотистой чудо-печи Сергей предложил на полках, подставках и просто на полу разместить русскую печную и кухонную утварь. Он предложил жене научиться растапливать и протапливать печь, готовить в ней исконно русские блюда и приглашать на такие пиршества приятных сердцу городских гостей. Нинель загорелась этой идеей, и вопрос о переделке русской печи на английский камин отпал сам собой.

В этой кухне-музее с золотистой печью, добро улыбавшейся Славке своим огромным полукруглым ртом, прикрытым заслонкой, находился и лаз в подпол. Славка откинула тяжелую деревянную верхнюю крышку, обнажив защитную плиту из железного листа в палец толщиной. Она слышала от папы Оси, что без автогена или новомодного плазменного резака пробиться через эту плиту невозможно. Выйдя в сени, где находился распределительный щит с двумя пробками, Славка поменяла их местами. Левая пробка была с секретом: при дополнительном повороте ее головки из донной части ее выскакивал полуторасантиметровый контактный штырь. В левом гнезде распределительного щита никаких секретов не было, а вот в правом, куда Славка переставила эту пробку, было потайное контактное гнездо, прикрытое заподлицо пружинной заслонкой. Проделав необходимые операции, Славка включила электролампочку, установленную над дубовой входной дверью, запертой на массивный железный засов, кованный самим дедом Потехиным. Через секунду после того, как сенная лампочка загорелась, из подпола донесся приглушенный гул работающего двигателя. Пробежав на кухню, Славка увидела, как защитная плита медленно, сантиметр за сантиметром сдвигается, открывая крышку - примерно такую же, как у обычного сейфа с цифровым шифр-замком телефонного типа. В создание этого хранилища для коллекции скрипок Коган, по его собственному выражению, вложил, майне цорес, целый воз денег с