Ересь внутри - Роберт Хейс

Хотя, конечно, воров в Чаде тоже хватало. Джеззет чуяла их за милю. Они ошивались по улицам группами, даже не скрывая своих намерений, обменивались легкими кивками и переглядывались, решая, у кого лучше просто пошарить по карманам, а кого можно уволочь в переулок и ободрать как липку. Все они игнорировали Джез, и девушка была этому только рада.

Когда она добралась до цели, солнце уже садилось, а ее ноги, казалось, готовы были отвалиться. Джеззет шла неделями, ее сапоги держались буквально на честном слове, а ступни сплошь покрылись волдырями. Тем не менее она остановилась, не доходя до трактира, и некоторое время наблюдала за зданием. Старый друг давно приучил ее к осторожности. Куда бы он ни ходил, всегда останавливался неподалеку и часами высматривал, нет ли внутри кого-нибудь знакомого. Джеззет недоставало его терпения, поэтому она подождала всего двадцать минут, прислонившись к стене и следя за трактиром.

Двадцать минут — и ни одного знакомого лица. Впрочем, неудивительно — большинство из тех, кого она знала, уже мертвы.

«Кроме моей доброй подруги Констанции. Вот будет сюрприз, если она ждет меня… Быть может, даже купит мне выпить, прежде чем убить».

Джез прогнала эту мысль прочь и с притворной уверенностью шагнула к двери трактира. Толчком открыв себе путь в призывное тепло, она, уже входя, вдруг заметила, что название заведения изменилось.

Раньше трактир назывался «Две бронзовые монеты», а теперь вывеска гласила: «Змеиный зуб». Это наводило на нехорошие размышления, но, в конце концов, трактир есть трактир, и если ее друга не окажется, она просто пойдет искать себе работу в другом месте.

Общий зал практически не изменился — все такой же обширный, хоть народу в нем было и поменьше. Компания из пяти моряков расселась у камина, веселилась от души и громко стучала пивными кружками при каждой шутке. Двое мужчин сидели отдельно. Один, судя по красному носу и не менее красным щекам, был пьян в стельку. Второй же укрылся в тени, надвинув на лицо капюшон. Четыре стражника заняли стол у дальней стены. Когда Джез вошла, они бросили в ее сторону мимолетный взгляд, а затем снова перестали замечать происходящее вокруг: самый крупный из них рассказывал историю о том, как он один бился сразу против троих — и всем навалял. Прямо над камином стену украшал огромный, чуть ли не в половину роста Джез, зуб с устрашающе острыми краями.

«Что ж, это объясняет смену названия. Просто большой чертов зуб».

Джеззет поймала себя на том, что пытается представить зверя, которому такой клык мог бы принадлежать.

Девушка выбрала стол подальше от остальных и, присев за него, стала ждать появления хозяина заведения, нацепив маску мрачной задумчивости, которая, как она надеялась, у любого отобьет желание приставать к ней.

Пухлая служанка с глубоким декольте и радушной улыбкой двинулась к ней, но стоило толстушке подойти ближе, как лицо ее скривилось.

«Нравится запах?»

— Чего угодно? — спросила женщина, глядя на Джез поверх огромного бюста. — Деньги вперед.

Джеззет смерила ее презрительным взглядом.

— Можешь привести хозяина.

Если служанка и смутилась, то виду не показала.

— Он натурой не берет.

«Сучка!»

— Конечно, зачем ему, когда рядом есть ты. — Голос Джеззет был холоден словно лед. — Держу пари, ты даешь ему все, чего он хочет. Каждую ночь он бросает тебя на стол и хорошенько разрабатывает твою задницу. Достойная плата, ничего не скажешь.

Это заставило служанку заткнуться. Она залилась краской и потупилась.

«Прямо в точку», — позволила себе победную улыбку Джез.

— А теперь иди, позови хозяина и скажи, что здесь Джеззет Вель’юрн.

Толстушка поспешила через зал и вверх по лестнице. Только теперь до Джез дошло, что если Гарод больше не владеет этим местом, ее имя будет лишь пустым звуком для того, кто теперь обхаживает огромный зад служанки.

Но в этот раз удача оказалась на ее стороне. Через несколько минут Гарод спустился по лестнице и с важным видом осмотрелся. Его ясные голубые глаза под густыми бровями остановились на Джеззет, и хозяин заведения двинулся к ней. Гарод всегда был мужчиной в теле, но за прошедший с момента их последней встречи год совсем растолстел, отрастил второй подбородок и приобрел качающуюся походку человека, который не сознает собственного веса. Его светлые волосы, некогда длинные, теперь были коротко острижены, но даже так не узнать его было невозможно. Он остановился у стола и с прищуром посмотрел на Джез.

— Разрази меня Вольмар, это ты! — загремел его голос. — Джеззет Вель’юрн. Вот уж не думал, что на своем веку увижу тебя снова. Кстати, ты зачем довела мою девчонку до слез?

— Мне кажется, ты сам не раз доводил ее до слез, старый ты засранец, — понизив голос, откликнулась Джеззет.

— Ну хорошо, ты сама знаешь, что да как. Она работает не только на разносе, — ухмыльнулся Гарод, и Джеззет ответила ему тем же.

Обычно, видя ее улыбку, люди говорили, что она красивая, но сама девушка была уверена, что выглядит скорее слегка сумасшедшей.

— Не хочу показаться грубой, Гарод, но я подыхаю от жажды.

— Не хочу показаться грубым, детка, но пахнешь ты дерьмово.

— Побочный эффект от ползанья в выгребной яме.

Гарод открыл было рот, чтобы ответить, но лишь засмеялся.

— Полагаю, тебе есть что мне рассказать.

— Под пиво рассказ идет легче, — настаивала Джез.

Гарод сокрушенно покачал головой:

— Вечно ты пользуешься моей доброй натурой, Джез. Я принесу выпить, а ты поведаешь, что за чертовщина с тобой стряслась. Как твой меч?

— Чуток затупился, но по-прежнему готов рубить.

— Дай мне, я скажу Джеймсу его заточить, пока мы будем разговаривать, а затем подыщу, чем бы тебе заняться.

— Хороший ты человек, — с улыбкой сказала Джез и выложила меч на стол.

Гарод взял оружие и вразвалочку удалился, а через несколько минут вернулся с двумя кружками пива. Опустившись на табурет напротив Джеззет, он терпеливо дождался, пока та опустошит свою кружку.

«О боги, еще несколько таких же не помешает. Будто годы минули с тех пор, как я в последний раз напивалась».

И девушка принялась рассказывать Гароду свою историю. Не только об Эйрике и Констанции — все, что случилось с ней за этот год. Ей было приятно поговорить с кем-нибудь, а Гарод всегда был хорошим слушателем, изредка вставляющим свои комментарии. За время рассказа Джез прикончила еще три кружки темного пива.

Она была навеселе, если не сказать больше, и ей было хорошо.

Гарод поднялся, не показывая ни малейшего признака опьянения, и кивнул:

— Что ж, Джез, оставайся у меня на ночь и приведи себя в порядок, а завтра мы поищем тебе работу, чтобы ты могла расплатиться за комнату и пиво.