За мгновение до мечты - Галина Мишарина

– Не вздумай винить старшего, и уж тем более отца. Как тебе не стыдно? Кто оплачивает твое обучение?

– Могу бросить, если так будет лучше, – проворчала я. Прежде она не тыкала меня носом в семейные финансы, и это было неприятно до тошноты.

– Не смей! – воскликнула мама. – Без образования в жизни делать нечего! Ты прекрасно знаешь, что никуда не устроишься, а так хотя бы диплом будет на руках…

– Мам, мы отошли от темы, – попробовала переключить её я. – Давай договоримся, что наши с Бьёрном отношения – наше личное дело. Я же не спрашиваю, почему Антон опять без Влады приехал?

Но успокоить её, если разошлась, было непросто. Мама перла напролом как тяжелый грузовой локомотив – сметая на своем пути всё: и чувства, и переживания, и чужие мечты.

– Тот случай в клубе, – тихо, с угрожающей интонацией, произнесла она. – Это правда?

– Что?

– Скандал, Таиса! Их недостойное поведение! Все газеты писали об этом.

– Мам, я была там и видела, как всё произошло. Ребята ни при чем.

– Слухи на пустом месте не возникают, – сказала она. – Ты хотя бы знаешь, что о них говорят?

– Я знаю их самих…

– Да? Прямо всех знаешь? А что они бабники, гуляки непостоянные? Скольких хороших женщин бросили, сколько девушек пострадало! От одной к другой и дальше!.. Не дам согласие на свадьбу! – вспылила она. – Так и знай! Пусть только попробует вернуться!

– Давай не сейчас, – устало попросила я. – И без этих твоих криков тошно. Бьёрн вернется. Я ему верю. Если он тебе заочно не нравится, если ты веришь слухам… твое право. А я с ним говорила, я видела его, чувствовала, понимала. Он хороший.

– Чувствовала!.. Вы что же, так далеко зашли?!

– Мам!.. – не сдержавшись, рявкнула я.

– Что? – обиженно отозвалась она.

И тут вмешался отец. Слава богу, он был как всегда на моей стороне.

– Кира, оставь дочь в покое. Она не дура, прекрасно понимает, что делает. Наша умничка никогда и ни в ком не ошибалась. Лично мне этот Эмиль придурковатый никогда не нравился. А новый парень – рукастый. Глянь, как здорово дом-то подлатал! – и подмигнул мне. – Ты что же, дочери не веришь, а газетенкам желтым – да?

Мама вздохнула, что-то пробормотала о непослушных дочерях, и на этом разговор закончился. Я понимала, что она вернется к этой теме при первой возможности, но решила, что буду молчать. Хватит уже пытаться что-то доказать, так недолго и самой начать сомневаться…

После ужина я решила прогуляться на поляну, где какое-то время назад стоял корабль. Погода была пасмурной, пришлось взять дождевик и надеть сапоги. Прежде меня радовала шумная суета, бешенство племянников, в котором я неизменно принимала участие, но сейчас захотелось побыть наедине с мыслями. Я шла и думала о Бьёрне, улыбаясь каждому без исключения воспоминанию. Что бы ни говорили, каких бы гадостей о пришельцах не распространяли – я не верила.

Бьёрн не притворялся. Да, он что-то скрывал, но уж точно не чувства. Он был честен со мной, он жаждал и исполнял желания. Я всхлипнула, понимая, что эта разлука дастся нам обоим непросто. Ему, занятому, наверное, легче, а вот мне, чувствительной дурехе, куда сложнее.

Хотелось плакать. К чему такая поспешность? Неужели он не мог хотя бы попрощаться? Поцеловать, обнять, сказать что-то ободряющее… Так мне было бы легче, хотя и не намного.

Я прошла по тропинке, остановившись точно там, где прежде отдыхала металлическая птица. Было тоскливо и пусто внутри себя, хотелось прокричаться, проплакаться, но я ограничилась тихими слезами, которые легко контролировать. И уговаривала себя, считая минуты: вернется. Он прилетит за мной. Заберет меня? Пусть бы забрал, главное, чтобы мы были вместе.

Мне показалось, что дождь на мгновение стал горячим, и тотчас нечто больно толкнуло в ключицу. Я шлепнулась в мокрую траву, дыхание замерло… Последнее, что встало перед глазами, это незнакомое, равнодушное лицо, и глаза, в которых не было ни капли жалости.

– …неужели она? Я думал, он выберет что-нибудь поинтересней, – сказал надо мной мужской голос.

Я разлепила веки и снова увидела его. Смуглый, сероглазый, волосы темные. Острижен коротко, выбрит гладко. Серая, ладно сидящая форма, на плечах нашивки… Военный? И почему я понимаю его?

– Вы кто? – произнесла я, пытаясь встать.

– Зря ты её так шарахнул, – сказал второй голос. – Смотри, ноги-то не слушаются.

– Ничего, оклемается. Ты! – и придавил взглядом, как пудовой гирей. – Полное имя.

– Пошел в задницу! – огрызнулась я. Почему люди, причиняющие боль, так любят говорить приказным тоном?

– Ага, норовистая, – сказал второй голос.

– Да какая разница, кэп? Молчит – и ладно.

– Есть разница, если мы хотим, чтобы всё получилось. Имя, – повторил он. – Или никакой еды.

Я принялась соображать, и кое-как разобралась в ситуации. Судя по всему, этим людям что-то от меня было нужно, а, значит, убивать меня они не собирались. А вот голодом морить – пожалуйста. Я хотела сказать что-то грубое, но решила, что лучше всего просто молчать. Скорее всего, это их рассердит, и мне будет приятно увидеть на ровном лице незнакомца хоть какие-то эмоции.

Мужчина смотрел на меня, ожидая ответа, а я глядела на него, больше не пытаясь подняться. Ничего. Он ждал, я не собиралась потакать.

– Глайм, ты свободен, – вдруг сказал темноволосый, и тот, второй ушел, не сказав ни слова. – Ну что, Таиса, хочешь, наверное, знать, где ты?

Я хотела, но отрицательно покачала головой и наконец-то смогла встать, держась за гладкие блестящие стены. Ни оков, ни клетки. Странно. И к чему этот допрос, если он меня знает?

– Ты никуда с корабля не денешься, – сказал мужчина. В глазах по-прежнему было разлито холодное море спокойствия. – Потому не вижу смысла держать собаку на цепи.

Я вспыхнула. Значит, собака… А ведь мог бы и другим, куда более грубым словом обозвать. Вежливый нашелся!

– Ты нужна мне для одного важного дела, и будет лучше, если согласишься сотрудничать, а не станешь молчать как рыба. Если поможешь – отпущу тебя домой через какое-то время. Нет – станешь товаром на межзвездных рынках.

Он говорил серьезно.

– Это торговый корабль, я –