Эльф с радаром - Анна Лерой

Может, Аньке пофорсить и хотелось, но любопытство, что же там, в гномском городе, было сильнее. Хлюдовик вылез, когда понял, что Анька карету на стоянку загнал, вышел такой довольный, потянулся, высокомерно взглянул на гнома. Ну да, тот вроде бы от горшка два вершка, ага, ага, я даже довольно потер руки.

— Голомордый, тьфу! Непотребство! — с отвращением сплюнул гном в дорожную пыль, погрозил Хлюдовику топором и отчеканил: — С голой мордой нельзя!

— Шлем и платки не снимать, забрало не поднимать, — скомандовал я шепотом Аньке и Сусе. — А то под арест. Тут дети.

Ни у Аньки, ни у Сусы вопросов никаких не возникло. А вот Хлюдовик, ясен пень, тут же перья распушил.

— Ты знаешь, кто я такой? — кротко спросил он у гнома. Тот только посмотрел на него — ага, несмотря на рост, сверху вниз. Гномы умеют.

— Да мне наплевать, — объявил он. — Хоть король. Кстати, его величество у нас наши законы соблюдает. Он бородат!

Хлюдовик защелкал клювом. Ну а что тут возразишь? Даже если король и не знает, что можно, а что нельзя, ему все равно повезло. С бородатостью. А иначе у гномов нельзя. Потому как нарушать общественный порядок ни-ни, и случись что, тебе это все припомнят.

— Ты это, вашбродь, на лицо себе чтой-то подвяжи, — посоветовал Анька и вытащил из кармана какую-то тряпочку. Я даже думать не стал, что он до того этой тряпкой делал, ну, сошелся на том, что масло вытирал. — Агась, в гномские города нельзя так.

Хлюдовик взирал на тряпочку, как на… ну, в принципе, примерно этим оно и было. Но гордость свою он все-таки нигде не забыл, брезгливо скорчился, как будто ему дохлого суккара на тарелку подложили, и вынул из кармана платок. Завязывать он не стал, так, приложил к своей физии, кивнул на ворота.

Гном нахмурился.

— Если морда голая окажется, по нашим законам тридцать плетей, непотребства нам не надо! — равнодушно заметил он и позволил войти.

Хлюдовик задержался. Я уже заходя в ворота обернулся — ну да, он из пяти платков себе маску на морду наворачивал. Хотя я бы на это зрелище посмотрел. На то, как его по заду гномы лупить будут. Рука-то не только у Леоны тяжелая… Как-то меня случайно пацан гномский в шутливой драчке задел. Охотничек будущий. Ну, на человеческий возраст ему лет семь было… Часа через два я в себя пришел, хромал потом еще примерно неделю. Далеко пойдет, молодец.

Сколько раз я здесь ни был, всегда находил, на что посмотреть. Например, на статуи знаменитых гномов в десять ростов. Компенсируют, конечно, но красота-а!

Какие там пирамиды? Как гномы такие штуки выделывали — вот где загадка! Из чистого камня, раз, каждая складочка проработана на одежде, каждая волосенка на бороде, два. И все ведь это еще все и камнями усеяно! Настоящими. Сколько каждая статуя весила, я даже прикидывать не брался. Но выглядело — блеск! В прямом смысле этого слова. И ведь в другом месте было бы попугайство сплошное. Но не у гномов, нет. Эти руками работать умели и в дизайне толк знали! Так что шли мы мимо знаменитостей и только бошки направо-налево сворачивали.

О, я даже у некоторых из них имена мог прочитать, подписано все же. Вот эту княжну гномскую, например, по-нашему переводили как Анну. А по-гномски я выговорить смогу, но вслух сказать не решусь, тут Анька рядом. Кстати, ее-то статую я раньше не видел. Красота? Не то слово! А статую ей сделали, потому как недавно она стала матерью сразу одиннадцати наследников. Вот и изобразили ее прямо в окружении них.

Вообще прикольно, гномы совсем мелкие, а уже с бороденками. Ну и камни в этих бороденках, куда же без этого.

Так-то у гномок анатомия как у людей, деторождение там и все дела. Просто им молока хватает, чтобы хоть двадцать гномчиков выкормить по очереди. А рождаются гномы мелкими, ну чуть побольше котенка, зато растут — за год вымахивают в половину взрослого. Я у Леоны портрет ее с братьями и сестрами видел — так, ей года полтора, а она примерно мне по бедро. А потом рост у них замедляется, только матереют. Занятно. Мне бы так, с грустью подумал я.

Даже удивительно, как все вокруг не заполонили гномы. Впрочем, у всего есть лимит. Все-таки гномки не кошаки какие, каждый год рожать. Два раза, ну максимум три, возможно, за жизнь.

Ну, что еще тут было веселого в Камненогах?

Техника, разумеется. Гномы народ богатый и мастеровой. Вот, скажем, пекарня. Я даже остановился, а Анька так вообще встал столбом. Прямо видно, как оно все работает. Тут тесто замешивается, тут подходит, тут печеньки разные формируются, а тут пекутся, а хозяин вон сидит, газетку читает. А помощники в кулечки красиво фасуют. Хочешь купить — подходишь к кассе, кидаешь монетку, машинка сама взвешивает и тебе чего надо выдает.

— Пошли, — подтолкнул я Аньку, пока он не пристал к гному с вопросами. — Они такого не любят.

— Понял-понял, — едва не заплакал Анька, — секрет производства! А что е…

Я взял и платок ему потуже на морде затянул, чтобы не разговаривал, потому что гном уже встрепенулся. Да, не любят они особо рассказывать, что да к чему. Все тайны да тайны. Если еще в каком-то гномьем квартале все же народ дружелюбнее был, то в Камненогах ты никто и звать тебя никак. За любопытство могут и по шапке дать.

А вот Хлюдовик к машинке подошел, зазвенел монетками. Что он, грубж с ним, у себя в карете заранее не нажрался?

— Это, — Хлюдовик потыкал в печеньки пальцем, — как купить?

Гном посмотрел на него снисходительно и ничего не ответил.

— А, бу, бг, убг, — раздалось из-под Анькиной занавески.

Я решил проявить джентльменcтво. Да не к Хлюдовику, конечно, а к Сусе, ну и об Аньке тоже заодно позаботиться. Все-таки пацан мне вчера здорово с анцыбалом помог. Нашел монетки, какие по весу подходят, покидал на весы, машинка тут же зафыркала и набросала в свернутый помощниками бумажный кулечек хлебобулочные изделия.

— Не жрать! — предупредил я и двинул Хлюдовика по рукам: одна потянулась к платкам, на морду наверченным, вторая к печенькам, да и Суса как-то за забрало шлема подозрительно взялась. — Так, конечно, можете и пожрать, если задница не дорога.

Ага, испугались, аристократы, грубж с ними! Эх, так-то здесь вообще за многое можно палкой получить. Но то, что гномам — чих, для человека — страдания и унижения. Так что я вручил пакетик Аньке, потому как он был наименее безопасен, и поволок всю компанию за собой к дому Леоны. Грубж! Вот поэтому я предпочитаю небольшие команды из профессионалов. Двух-трех существ достаточно, а не вот это вот все…

Я шел дальше и внутренне весь сжимался. Что сейчас будет? Да ничего хорошего.

Несмотря на всю монументальность округи, гномские домики всегда аккуратные, зелененькие, улицы чистенькие, но не такие пафосные, как у нас, а уютные. Идешь как в раю, ну таком, для перфекционистов. Суса все на цветы заглядывалась — они тут тоже другие, и пахнут. Ну, мне-то не пахнут, конечно, а ей очень даже. Проворковала, спрашивая, не хочу ли я себе веночек на красивую эльфийскую голову. У меня внутри все екнуло. Пришлось напоминать — нет, нельзя, за это тоже палкой можно получить, и веночек уже не на голову пригодится, а я нужен. Мне еще дракона валить, если кто вдруг забыл.