Легенды красного солнца. Книга 3. Книга Превращений - Марк Чаран Ньютон

– Может, хоть ты с ним поговоришь?

– О чем? Он почти не слушал меня, когда мы направлялись в эту пустыню. И ты думаешь, он захочет излить мне душу теперь, после всего, что с нами было?

Туунг фыркнул.

– Мы даже не знаем, чем заняты сейчас и куда направляемся.

– Мы возвращаемся домой, в Виллджамур, – ответила Верейн.

– Что, вот прямо так возьмем и заявимся? Сначала, значит, свалили черт знает куда, растеряли там больше половины ордена, причем люди погибали в жутких мучениях, а теперь, стало быть, просто возвращаемся домой?

Зря он вспомнил об этих ужасах.

– Экспедиции часто терпят неудачи. Исследователи сбиваются с пути и поворачивают обратно. Ураганы сносят корабли с курса – ничего не поделаешь, такова жизнь. Мы сделали попытку, но потерпели поражение. Зато мы живы.

– Это, может быть, и так, – проворчал Туунг. – Но большинство исследователей хотя бы знают, куда идут и во что ввязываются, – у них есть выбор. А мы? У нас есть хотя бы малейшее представление о том, что Дартун задумал?

Верейн снова оглянулась на Дартуна, все еще следившего за дальней группой.

– Они идут, – объявил он вдруг.

Верейн приблизилась к нему и робко положила руку ему на плечо. Если он и почувствовал, то не показал виду.

– Кто они? – спросила она.

– Орден Даунира. Папус. Ее культисты приближаются, чтобы бросить нам вызов.

Она не стала спрашивать, как он узнал, что это они. Ей не хотелось знать.

«Наконец-то она нашла нас…» – с облегчением подумала девушка. В свою последнюю встречу с этой женщиной она выдала ей немало секретов Дартуна, в том числе его намерение исследовать Врата Миров. Она не предавала своего возлюбленного – просто боялась, что им всем, включая ее саму, грозит опасность. Он был буквально одержим манией бессмертия и перестал думать, как люди. Теперь Папус пришла, чтобы вернуть их в Виллджамур, и Верейн искренне надеялась, что встреча пройдет мирно.

– Должно быть, она пожаловала сюда, чтобы помешать нам проникнуть в другой мир, – сказал Дартун, – или она хочет довести нашу многолетнюю вражду до логического завершения. А может, до нее дошли слухи о моих экспериментах с мертвыми, кто знает. Как бы то ни было, она опоздала. Теперь все это кажется так… мелко.

Туунг, с трудом волоча ноги, подошел к ним и встал рядом, почесывая затылок.

– Э-э… у нас нет ни одной рабочей реликвии, Дартун. Еще на той стороне Врат все отказали. Не знаю, что мы должны, по-твоему, делать, но у нас просто нет сил драться с ними.

– Он прав, – поддержала его Верейн. – Мы не должны драться.

– Реликвии нам ни к чему, – заявил Дартун. – Я один справлюсь с этой жалкой бабенкой.

Верейн открыла было рот, чтобы возразить, но слова не шли у нее с языка. Дартун двинулся вперед. Никто не пошел за ним. Погода утихла: облака разошлись, и все вокруг залил редкий и красивый сиреневый свет, несильный ветер облизывал землю, подбрасывая вверх небольшие завихрения снега. Дартуна и их разделяли уже не менее пятидесяти шагов, но его прямая спина еще продолжала маячить в неглубокой ложбинке между сугробами.

Они стали ждать.

Фигуры вдалеке встали с саней, построились и пошли ему навстречу.

Верейн следила за ними с сильно бьющимся сердцем, с трудом сдерживая волнение.

– Разве мы не должны что-нибудь сделать? – спросила она Туунга.

– Ты же его слышала, – горько ответил тот. – Чихать на всех, вот все, что мы сейчас можем. Да и реликвии у нас не работают, верно? Их деактивировали там, за Вратами, так что мы можем полагаться лишь на что-нибудь совсем примитивное вроде меча… По-моему, выбор у нас небольшой: если он уцелеет, что ж, значит мы пойдем домой вместе с ним. Если его убьют, мы все равно попадем домой, только иначе, как пленники.

Кто-то из их команды громко хохотнул, но остальные стояли молча и смотрели кто куда – одни в землю у себя под ногами, другие в пространство, лишь бы не видеть того, что сейчас должно было случиться. Ее взгляд вернулся к Дартуну, который опять замер все в той же горделивой позе и, хлопая на ветру плащом, глядел, как спешит ему навстречу отряд ордена Даунира.

Укутанные в темные меха и непромокаемые капюшоны, они, должно быть, больше всего напоминали одно из местных племен. Папус велела своим людям держаться кучнее, остерегаясь какой-нибудь реликвии, которую мог пустить в дело Дартун.

«До чего же он высокомерен!» – подумала она. В подзорную трубу она видела, как он стоит и ждет ее, спокойно, точно прогуляться вышел.

«Как, он еще улыбается?»

Она сложила подзорную трубу и нащупала в кармане скаммр, новую реликвию, над которой работала уже давно, но до последнего времени никак не могла справиться. Предназначение скаммра состояло в том, чтобы сводить на нет действие любых других реликвий, находящихся поблизости, ненадолго парализуя магическую силу древних. Устройство еще не прошло полевых испытаний, но Папус была убеждена, что оно сработает как надо, хотя пользоваться им следовало осмотрительно; однако Дартун казался ей совсем беззащитным, и она подумала, что справится с ним за один раз.

«А что, если он хочет сдаться? – мелькнула у нее мысль. – Может, он устал бродить здесь так долго?» Другие члены его ордена ждали на холме рядом с санями, так что его поведение не походило на проявление агрессии. Кстати, а почему их так мало? Ведь орден Равноденствия включал в себя куда больше людей, чем та жалкая кучка.

С каждым шагом она все больше убеждалась в том, что человек впереди действительно Дартун. Когда до него осталось не больше пятидесяти шагов, она подняла руку, делая своей свите знак остановиться.

– Думаю, будет лучше, если для начала я одна вступлю с ним в контакт, – сказала она.

– Нет, гиджа, пожалуйста, не надо, – взмолилась Баэль, одна из младших в ордене. – Вспомните, что случилось с Минофом. Этот человек опасен, ему нельзя доверять.

Папус сочла ее слова не пустыми и, поглядев на Дартуна, который поджидал ее все с тем же беззаботным видом, сказала:

– Ладно, идемте группой.

Решительно и настолько синхронно, насколько это было возможно при данных обстоятельствах, культисты ордена Даунира двинулись вперед, чтобы наказать зарвавшегося коллегу.

Когда до Дартуна оставалось не более сорока шагов, он крикнул:

– Наверное, ты по-настоящему любишь меня, раз последовала за мной в такую даль? – И его глухой смех прокатился над ледяным простором.

«Свинья высокомерная!» – подумала она. Дартун стоял внутри снежной ложбины на плоской ледяной площадке, образованной, по-видимому, небольшим озерцом. По его берегам топорщили свои ветки искривленные морозом деревья, точно пытаясь вырваться из снегового плена.

Папус начала свою хорошо отрепетированную речь: