Сахар со стеклом - Аня Чацкая

недоволен, смотрит сверху своего роста, сжав губы в тонкую полоску, но я не должна соответствовать его ожиданиям, не обещала быть удобной. Гордо поднимаю подбородок, обжигая парня, который портит настроение, ледяным взглядом.

— Не надо на меня так смотреть! Победителей не судят! — говорю перед тем, как отвернуться от него. Мы с девочками сбиваемся в стайку, маленькую, но собственную, отдельную от хоккеистов.

— Я думала, что поседею за эти сто метров! Вы реально сумасшедшие! — восторженно выдает Лиля, хватаясь за голову. — Видели бы вы, как Макара размазало, когда он отстал! Королёва, ты — официально мой кумир!

— А я? — обиженно вопит Хворостина, вклад которой в крупную победу над самооценкой высокомерного амбала нельзя недооценивать.

— А ты не дождёшься никаких комплиментов от злобного карлика! — Огнева фыркает и напоминает смуглявой девушке, как та недавно обозвала её в коридоре. Мы хохочем не в силах остановиться, и я чётко понимаю, что несколько месяцев с этими девочками изменят мою жизнь навсегда, она уже изменилась. Не верю, что готова сказать в нечто подобное, но слова в следующую секунду сами вылетают из моего рта.

— Предлагаю после тренировки пойти поесть чего-нибудь сладкого! — довольно уверенно говорю, впервые за последние годы приглашая кого-то сама, и предложение принимается единогласно. — Кажется, я могу впихнуть в себя целый торт! — признаюсь, прикрывая лицо руками, и чувствую себя беззаботно счастливой.

Глава 16

Егор в отличие от товарищей по команде был не в восторге от публичного унижения Макарова и очень чётко дал мне это понять — сначала назвал идиоткой, а затем начал игнорировать. Убедившись, что со мной всё в порядке после падения, он вовсе перестал обращать на меня внимание — я будто стала невидимкой для него. Даже сейчас, когда мы торчали в очереди на медосмотр, так как все доктора где-то потерялись, хоккеист ни разу не взглянул в мою сторону, хотя я стояла буквально в нескольких метрах и не сводила с него глаз. Грустно вздохнула, потому что роль моего парня ему удавалась очень уж плохо. Кто после такого поверит, что мы вместе?

Хотя под влиянием Беляева я быстро изменила мнение о том, как поступила на стадионе. Когда эмоции отступили, я пожалела о том, что сделала. Макаров, от которого Алина советовала держаться подальше после первой нашей схватки, разозлился и точно захочет отомстить при удобном случае. И это меня пугало. Бугай был не в себе каждый раз, когда я с ним сталкивалась — нервный, раздражительный. И если сначала он цеплялся ко мне просто так, то сейчас у него появилась конкретная цель — уничтожить меня за то, что втоптала в грязь его самооценку и авторитет. С какой стороны ни посмотри, получается, что устраивая этот спор, я грубо просчиталась: Макаров смотрит на меня волком, а Егор... он не смотрит вообще.

— Достаточно прожигать его взглядом! — Алина толкнула меня в бок, заставляя повернуться к ней. — Когда вы успели поссориться?

— Не успели! Мне кажется, он со мной не хочет разговаривать из-за того, что я устроила... — прошептала расстроено, не скрывая чувств. На самом деле, я боялась подойти к нему и проверить свою догадку, боялась, что он выразительно посмотрит на меня и обидно промолчит в ответ. От откровенного игнора со стороны Беляева было не по себе — воспитательные мероприятия у него даже хуже, чем у моего отца. Только почему-то, когда я ударил Макарова коленом в пах, парень одобрительно улыбнулся, а сейчас... Я для него как будто не существую. — Только сказал, что я — идиотка! — конечно, я понимала, что его слова звучали не совсем так, но смысла это не меняло.

— Он просто волнуется за тебя! Знает, что Макаров — не тот, с кем нужно воевать, и не может быть ежеминутно рядом, чтобы защитить от него, — слова Бондаренко звучали приятно для уязвлённого молчанием парня самолюбия, только я знала, что это неправда, потому что никаких отношений между нами нет .

— Мы с ним не встречаемся на самом деле, поэтому ему не нужно меня защищать, — выдала я секрет, понимая, что девушке можно доверять, тем более, это из—за её бывшего я оказалась в центре событий. — Денис сегодня в университете начал расспрашивать обо мне, когда увидел нас вместе, а Егор сказал, чтобы он не лез ко мне. Не хотел, чтобы между нами стал твой бывший. Вот его капитан и решил, что мы — пара, а Беляев не опроверг этот вывод.

— Я его действительно ненавижу! — кивнула Алина, подтверждая, что отношения с Дэном в неё натянутые. Я видела, как девушка нахмурилась от неприятных воспоминаний и яростно взглянула в сторону капитана. — Но всё в прошлом... — она запнулась, а потом, глубоко вздохнув, продолжила, — не думаю, что у меня есть право запрещать тебе с ним общаться!

— Не волнуйся, у меня нет никакого желания это делать! — улыбнулась я и снова повернулась к Беляеву, который занимал все мои мысли, не оставляя там места для других парней. Вдруг осознала, что на самом деле, кроме победы на чемпионате, я хочу только одного — иметь возможность обнимать шатена с ореховыми глазами, когда мне заблагорассудится. Интересно, насколько приятнее целоваться с ним?

Беляев, будто прочитав мои мысли, оторвался от экрана телефона и скользнул по мне равнодушным взглядом, от которого по коже побежали мурашки — нет, я не стану унижаться и даже пальцем не пошевелю, чтобы привлечь его внимание. Где-то в конце коридора замаячила человек в белом халате. Наконец-то.

***

Я задыхалась, сгибалась пополам, так как от боли скручивало мышцы живота, и не могла издать ни звука. Никогда в жизни мне не было так смешно и одновременно так больно от этого — никаких тренировок в зале не нужно, чтобы накачать пресс. От широкой улыбки, которую я сначала не могла, а потом просто не хотела сдерживать, сводило скулы. Когда мы только начали общаться, я смеялась, как обычно, как все нормальные люди. Потом начала выдавать какие-то непонятные звуки, будто на моё место прилетела охрипшая ворона и начала каркать. Затем и вовсе безмолвно плакала от смеха, рвано выдыхая через открытый рот. Это была последняя стадия — истерика. Радовало, что не только у меня.

Кажется, после такого перформанса окончательно придется распрощаться с образом неприступной одиночки — мы с