Видео Иисус - Андреас Эшбах

Ей нравилось, как он двигался. Она следила, как он спускается с холма со своим подносом, как отдаёт его у стойки. Старший по кухне ему, кажется, что-то выговаривает – наверное, делает обычный нагоняй, мол, уносить с собой в палатку посуду запрещено, – а Стивен что-то объясняет со своей победоносной улыбкой на лице. Ей нравилось, как он двигается. В школе она знала множество очень умных мальчиков, но это были сплошь очкарики и недотёпы, у которых, казалось, интеллект непомерно развивался за счёт других частей организма. У Стивена же тело и дух находились в гармоничном единстве. Не то, чтобы он был особенно спортивный – пожалуй, она смогла бы опередить его в любом виде спорта, – но он жил в согласии с самим собой и временами излучал просто обезоруживающую самоуверенность.

Но любовь была для него делом второстепенным. Потому что он не увидел её, направляясь в сторону серебристых мобильных домиков. Потому что с первого взгляда было ясно, что этот мужчина не находится в состоянии поиска партнёрши. Любовь означала для него сейчас, собственно говоря, секс, ну разве ещё симпатию. Дружбу, в лучшем случае.

У домиков на колесах его, кажется, поджидали. Один из мужчин, которые в своей униформе производили впечатление захватчиков, остановил его, о чём-то спросил, потом кивнул и указал дорогу. Стивен пошёл к вагончику, второму со стороны кухни, открыл дверь и скрылся внутри.

Она сама когда-то была такой. По всей стране сейчас живут мужчины, которым она разбила сердце. Армия, которая для многих военнообязанных в Израиле представляет собой что-то вроде брачной посреднической конторы, для неё была просто затянувшейся вечеринкой. Впервые вырвавшись из-под опеки родителей, она спешила перебеситься, и если кто-то заводил с ней речь о любви, браке и детях, она только посмеивалась. Конечно, это было гадко, если взглянуть на всё сегодняшними глазами.

А сейчас она тосковала по чему-то другому. Она не могла бы в точности это описать, и временами ей казалось, что этого никто не поймёт, кроме неё самой. Может быть, она сама обманывала себя. Может быть, ей надоело всегда казаться такой сильной, что она даже не могла пробудить в мужчине инстинкт защитника. Может быть, она хотела просто отказаться от себя самой и почувствовать себя женщиной. Нет, всё не то. Она тосковала по отношениям, которые могла бы описать лишь приблизительно, но была уверена, что сразу безошибочно узнает их, как только встретит. И она была полна решимости не прекращать поиск до тех пор, пока не встретит именно то, чего хочет.

Но не Стивена. Он ей нравится, он привлекателен и, может быть, он именно то, что называют «хорошей партией», хотя для неё это не так много значит. Но было бы нечестно требовать от него, чтобы он изменился. Если она не может принять его таким, какой он есть, то ей не остаётся ничего другого, как продолжать поиск.

А ты не могла бы отложить поиск до завтрашнего утра? – спросил Стивен, и теперь у неё подкашивались ноги, когда она об этом вспоминала. И как она могла его оттолкнуть? Чего ей стоило сделать передышку в поиске, который продлится, может быть, ещё очень долго? Если бы он повторил свой вопрос сейчас, она бы всё бросила и пошла с ним.

Но больше не было ни его, ни его вопроса. Вместо этого всё выше поднималось солнце, и пора было допивать кофе и приступать к работе.

Как раз в тот момент, когда она собиралась встать, её взгляд упал на человека, который отделился от мобильных домиков и неторопливо направился в горку, к палаточному лагерю. Это был тот самый мужчина, который задержал их вчера вечером. Мужчина с военной короткой стрижкой и голубыми рентгеновскими глазами. Он двигался прямиком к палаткам, и Юдифи очень не нравилось, как он шёл.

Она знала этот сорт походки вразвалочку. Так ходили мужчины, обладавшие чёрным поясом в дальневосточных единоборствах и много лет подвергавшие себя жесточайшим тренировкам. Они еле двигались от избытка самоуверенности. Смотри, словно бы говорила такая походка, как я опасен! Попробуй-ка тронь меня – увидишь, что с тобой будет.

Юдифь быстро собрала на поднос тарелки и чашки и отнесла к раздаче. Из тени кухонного навеса она наблюдала, куда пойдёт этот человек.

Он дошёл до верхнего ряда палаток, потом повернул направо и, казалось, считал палатки.

Потом он скрылся в палатке Стивена.

Стратиграфический принцип, то есть такой подход, когда раскопки ведутся по вертикальному срезу в том случае, если их результаты должны опираться на более или менее надёжный фундамент сравнительной хронологии, сегодня является бесспорным в археологии Палестины/Израиля. Однако следует различать понятия «отложение» и «стратум» пласт. Стратум не идентичен слою отложений, а является его теоретическим соответствием в рамках научной оценки раскопок. Отложения, напротив, есть объективно имеющиеся в наличии элементы разреза.

Профессор Чарльз Уилфорд-Смит. «Сообщение о раскопках при Бет-Хамеше».

Хотя всё выглядело мирно, помещение было наполнено напряжением. Они сидели вокруг большого белого полированного стола для переговоров и смотрели на него, как члены комиссии по освидетельствованию, которые подозревают в пациенте изощрённого симулянта. В известном смысле он и был им. Ему стало ясно, что сейчас начнётся давно ожидаемый строжайший допрос, и Стивен Фокс был полон решимости не раскрывать свои карты.

Он аккуратно закрыл за собой дверь, бросив беглый взгляд на Джона Кауна, который из всех троих занимал в помещении больше всего места: сидел, широко расставив колени, широко раздвинув на столе руки с тщательно обработанными ногтями, по-охотничьи подстерегающе вобрав голову в плечи. Стивен взглянул на третьего, в котором узнал немецкого писателя Петера Эйзенхардта. И потом посмотрел на профессора:

– Вы хотели поговорить со мной?

– Я хотел поговорить с вами, – тотчас пророкотал Каун, переводя внимание на себя. – Мне хотелось непременно познакомиться с молодым человеком, который сделал эту в высшей степени таинственную находку. – Он встал и протянул через стол руку: – Меня зовут Джон Каун. Я имею честь финансировать эти раскопки.

Ах, вон как. Завели, значит, льстивую пластинку. Стивен пожал протянутую руку и склонил голову, демонстрируя скромность.

– Стивен Фокс. Я ценю ваше внимание, мистер Каун, но с сожалением должен признать, что лишь случайно оказался в нужное время в нужном месте. Моей заслуги в этом нет.

– Я думаю, вы скромничаете, Стивен. Кстати, позвольте познакомить вас с Петером Эйзенхардтом. Мистер Эйзенхардт – немецкий писатель, который собирает здесь материал для своей будущей книги. Садитесь же, прошу вас.

Так они сидели вокруг стола, и на некоторое время воцарилась напряжённая тишина. Стивен быстро осмотрелся. Поразительно холодное помещение – как в смысле убранства, так и в смысле температуры. Самым важным предметом обстановки, судя по всему, был пюпитр флип-чата, многие листы которого были уже целиком исписаны и перевёрнуты на другую сторону так, чтобы их нельзя было прочитать.