Вещий Олег. Князь - Варяг - Наталья Павлищева

Достал руны, попробовал раскинуть, выходило, что нечего пока опасаться, только много позже, где-то в конце жизни, выходила черная метка, но не сейчас. Как все люди, Рольф не любил загадывать о дальнем, всем помирать, нет на земле вечных, что же пока беспокоиться? А руны показывали и дорогу, и власть. Сладко томилось сердце у Рольфа, этот знак он очень любил, да только не всегда он варягу выпадал. Больше пришлось под чужой властью ходить, под Рюриком вот. Тот раньше был боевой, много народу примучили, со многих дань взяли. Хоть ту же Ладогу вспомнить, хорошо расплатились ладожане с ними в прошлый приход, а теперь вот снова кликнули. И не вспоминают, что их обидели, точно то не Рюрик был…

Руны показывали, что к Рюрику плыть не опасно, а рунам Рольф верил, он не только гадать мог, но и силы нужные в тяжелый момент призывать на помощь. Может, еще и из-за этого побаивались варяги Рюрикова зятя. Раньше и Силькизиф боялась, а потом привыкла и страх и ум потеряла. При одном воспоминании о жене у Рольфа холодок по коже пошел. И вдруг решил оставить ее в Ладоге! А детей, что плодить станет, пусть в Волхове топит, ему на глаза не показывая, не то он ее саму притопит! Дурная женщина стала, может, не подумав, опозорить.

Так и сделал, а на вопрос Рюрика, почему жену с собой не взял, ответил, что не хочет каждый вечер очередного дружинника на ее ложе убивать. Захохотал Геррауд, мол, сам, что же, не справляешься? Рольф плечом дернул:

– Дела бросить надобно тогда, только ее и ублажать, а я не для того сюда приплыл, чтоб с женщиной в постели валяться!

– А для чего? – вдруг хитро прищурил свои круглые черные глаза Рюрик. Смотрит пытливо, не отводит.

Только и Рольфу уже надоело свои прятать, выдержал взгляд, усмехнулся:

– Варяг для завоеваний создан, а не для женских услад.

Покачал головой Рюрик:

– Ты мне не про всех, ты про себя говори!

– И про себя то же могу сказать. Я пришел с тобой, чтоб земли славянские под себя взять да дань с них брать.

– Под себя-а-а… – Глаза у конунга совсем круглыми стали, даже усы вроде выше вздернулись.

– Для тебя, ярл, оговорился я, – пригнул голову Рольф.

Рюрику вдруг стало весело:

– А я не против, бери под себя, бери и дань, только после мне ее отдавай!

Оглушительно захохотал. Долго смеялся, потом вдруг посерьезнел, на лавку сел, ноги выпрямил, точно хотел, чтоб Рольф с него обувь снял, смотрел выжидая. Это для варяга унижение, если заставит, как раба, с себя обувь снимать, поэтому Рольф стоял, словно не понимая. В воздухе висело молчание, глаза смотрели в глаза, и хотя искры меж ними не пробегали, шла борьба. Наконец Рюрик сдался, ноги подогнул, а Рольфу показал, чтоб тот тоже садился. Конунг сразу даже обмяк как-то, уже спокойно сказал:

– Для того и позвал. Здесь будешь, крепость уже поставили, немного осталось, доделаешь. И крепко сидеть будешь, и дань собирать тоже…

Спросил Рольф, а боялся и вопроса, и ответа:

– А ты?

– Я? – Глаза Рюрика снова впились в лицо зятя. – Я в Скирингссал схожу. Не бойся, обратно вернусь быстро.

– Зачем? – удивился Рольф и тут же быстро добавил. – Зачем уходишь?

Конунг разозлился:

– Я перед тобой ответ держать должен?

– Нет, ярл, только не пойму, зачем себя опасности подвергать…

Похоже, Рольф просто не знал, что сказать, Рюрик снова оглушительно захохотал:

– От тебя ли такие слова слышу?! Рольф про опасность заговорил?

Ярл встал, прошел к маленькому окошку, глянул в него, словно что увидеть мог, потом снова к зятю:

– Без моря тошно, товары возьму и до весны в Скирингссале поторгую, а ты пока здесь порядок держать будешь.

Подумал Рольф: «Как ключник», да только сам того же хотел, поэтому возражать не стал. Рюрик ему другую задачу задал, сказал, что на днях и пойдет. Задумался Рольф, надо в Ладогу с ярлом идти, не то проклятая женщина успеет отцу пожаловаться. Знал бы, что все так повернется, сейчас с собой взял бы. Понял это и Рюрик, снова рассмеялся:

– Чего испугался, что Силькизиф мне про убитого тобой норманна расскажет? Хочешь, я ее с собой заберу да кому в Скирингссале отдам?

Ответить бы Рольфу, что согласен, да побоялся пытливого взгляда ярла, отрицательно покачал головой:

– Сам справлюсь.

– Ну, гляди, я ее знаю, ее мать утонула в море не по своей воле…

Жалел потом Рольф, что не согласился, но кто знает, как лучше?

Рюрик с тех пор то и дело Хольмгард на зятя оставлял, а сам то в Скирингссал ходил, то вообще к Лотарю. В Скирингссал товары отменные возил, что со славян собирали, к Лотарю тоже, но как дары. Рольф был не против, даже лучше, когда Рюрика нет, сам хозяин. Аскольда не трогал, а остальные не мешали. Силькизиф осталась в Ладоге, видно, пробовала на мужа жаловаться, но отец не послушал, только Рольфу посоветовал ей волю дать, пусть развлекается. Еще Рюрик по окружающим землям ходил с боевой дружиной, примучивал. Так и поделили – Рольф в Ново Граде хозяйничал, конунг точно его воевода, то в Корелу, то за Изборск, то еще куда… Иногда Рольф даже усмехался про себя – ну и кто у словен правит, спрашивается?

Прошли четыре года с тех пор, как варяги прибыли в Ладогу, за это время крепости поставлены в Ладоге и Ново Граде, Рюрик один остался, поскольку и Трувор и Синеус отправились на Валгаллу, хотя и умерли не в бою, но славы достойны, доблестные викинги были. Рольф занимается все больше воспитанием Ингоря, у него самого два сына – Асмунд, названный в честь сводного брата, и Геррауд – в честь Рюрика. Но князь без его совета ничего не предпринимает, именно Ольг договаривается с местными князьями и дальними тоже, но всегда за спиной Рюрика, хотя и от его имени. Может, оттого, что князь далеко, а Ольг близко или еще из-за чего, но зятя любят больше тестя, надеются на его мудрость, советуются. Для Рюрика это удобно, пусть себе правит Рольф, а он для такого не гож, он варяг, и его место в море. Геррауду по ночам снятся соленые морские брызги, скрип уключин, вой ветра, рев бури. Просыпается и слышит только сверчка за печью. Это не для варяга!

Геррауд лежал с открытыми глазами и пытался представить себе, как хорошо сейчас в море. Ветер треплет волосы, забранные под полоску кожи на голове, шлем сброшен, когда нет врага, незачем его носить. Крепкие ноги упираются в доски, настеленные на палубе драккара, он дышит полной грудью… Парус не хлопает на ветру, Рюрик всегда умел поймать ветер, полотнище упруго натянуто, оно неудержимо влечет за собой драккар. Бьет барабан, задавая ритм гребцам, мерно взмахивают весла, хотя под парусом можно и не грести, но Рюрик и его дружина любят добавлять ходу своим драккарам. Вдруг ему показалось, что он слышит женское пение! Геррауд даже вздрогнул, но потом вспомнил, что так иногда пела мать, если было можно, когда на румах гребли. Дочь ободритского князя, Умила стала настоящей женщиной варяга! Она была красива и бесстрашна, хотя родилась не от сына Вотана.