Наш князь и хан - Михаил Веллер

5. Москвичи пригласили литовского князя Остея.

6. Остей прибыл в Москву возглавить оборону.

7. Тохтамыш подступил к Москве и не смог взять штурмом.

8. Он хитростью вынудил открыть ворота, перебил жителей и разграбил город.

9. И ушел восвояси.

10. Дмитрий вернулся в Москву и получил ярлык Великого князя.

11. И возобновил уплату ордынского налога.

1. Почему произошел бунт? Чем были недовольны москвичи и чего они хотели?

2. Тохтамыш не смог взять новые каменные городские стены. Немногим ранее их дважды не мог взять Ольгерд. Так почему Дмитрию не возглавить оборону в Москве, за неприступными стенами?

3. Если он все равно не собрал в Костроме никакого войска – так зачем он туда ездил?

4. За что москвичи издевались над женой Дмитрия?

5. Почему Тохтамыш ничего не предпринял против лично Великого князя, который отказался платить ему дань и подчиняться его власти, ведя со своим княжеством независимую политику? Ведь ответственность на нем!

6. За что Тохтамыш вырезал москвичей? Ведь не они решали, платить дань или нет, подчиняться Орде или нет, ведь это Великий князь с боярами решает!

7. Почему Тохтамыш позволил Дмитрию вернуться в его стольный град и продолжать править?

8. За что Тохтамыш дал Дмитрию ярлык Великого князя?

Если принять предлагаемую рядом источников вариацию – что Дмитрий пошел с войском на Ягайло, а войско взбунтовалось по дороге – и далее по прежнему сценарию, то:

1. По каким причинам ослабленная Куликовской битвой Москва пошла войной на Литву? Чего хотела?

2. А чем было недовольно войско?

3. А какие оно выставило требования?

4. А что оно стало делать, когда Дмитрий уехал от него в Кострому – собирать другое войско?

5. А откуда другое войско возьмется? Откуда такой неисчерпаемый мобилизационный ресурс?

6. Опять же – и где это второе войско?

7. А главное – куда в контексте последующих события делось взбунтовавшееся войско Дмитрия? Рассосалось? Разошлось по домам? И никто из зачинщиков не был впоследствии наказан – за самое тяжкое воинское преступление, за вооруженный мятеж против командования и высшего государственного руководства? Причем по законам военного времени – в военной обстановке ведь взбунтовались, в походе на врага, перед боем! И всем с рук сошло?.. Никаких, заметьте, упоминаний.

Бунт есть попытка насильственного изменения административно-государственного порядка, предпринятая снизу.

Бунт вызывается недовольством низов своим положением. Материальным и/или правовым.

Бунт означает: нам сильно не нравится то, что вы, начальство, делаете. Мы считаем, что вы несправедливы, что вы зажимаете наши права, не прислушиваетесь к нашему мнению, не считаетесь с нашими интересами – а управляете институтом, или заводом, или городом, или страной только в собственных интересах. И управляете неправильно, не во благо делу и народу.

Причем с вами невозможно договориться миром! Вы не слушаете народ, не следуете его мнениям, не желаете поступаться вашими интересами ради интересов общества.

И вот терпение наше лопнуло! И мы выходим в коридоры или на улицы, ломаем мебель в ваших кабинетах или бьем стекла в ваших министерствах, хватаемся за булыжники или любое оружие! И идем силой брать наши права, защищать наши интересы!

Мы разгоняем и бьем вашу охрану, мы стаскиваем с трибун ваших администраторов, мы плюем на ваше правительство!

Мы стараемся сформулировать наши требования, стараемся построить наши планы, выдвигаем из своих рядов самых умных и справедливых. Ну, и ловкие крикуны, конечно, выдвигаются.

Мы стараемся организовать свои силы, сформировать какие-то управляемые вооруженные подразделения, охрану, наладить обеспечение нашего собственного порядка.

Мы стараемся понять, как нам дальше управлять своими делами – и как устроить так, чтоб на равных разговаривать с сильными мира сего, чтоб закрепить свои завоевания в этом мире волков.

Бунт в Москве мог быть вызван только двумя причинами. Первая – паника, что князь бросил их пред лицом наступающего врага. Вторая – недовольство князем.

С первой причиной ничего не получается. Отъезжая со всей срочностью, Дмитрий не мог не объявить официально, что приближается враг, что он будет разбит и победа будет за нами, как на поле Куликовом. Что Дмитрий соберет войска в Костроме, а надежные стены защитят город. Припасов хватит, воинский гарнизон надежен, воевода опытен в ратном деле, боярская дума на месте, все в порядке, земляки.

В Москве должно было остаться привычное руководство. Управление жизнью города не претерпевало особых изменений. А Дмитрий вскоре вернется с войском и разобьет татар, снимет осаду.

Опять же – жену с детьми в городе оставил. Верит, значит, что Москву не возьмут.

Но – где воевода, кто он?! Где бояре, кто должен управлять городом?! Где воины, дружина, охрана, гарнизон – где хоть кто-нибудь?! Они все что – по щелям попрятались, или волной их смыло? Или бунтовщики их всех убили? А – с чего? И почему о том нигде никаких записей?

А почему Евдокия-жена решила с детьми покинуть Москву – уже без Дмитрия? И почему ее сначала не пускали и позорили – а после выпустили?

А почему митрополит Киприан сначала остался в Москве – а потом уехал?

А почему позвали к себе со стороны князя Остея? Что, без него некому было оборону возглавить? А Дмитрий – никого не оставил на этот случай, да? А чего вам Остей – на Руси своих князей мало, что ли? Никто из ветеранов прошлых победных битв не примчится возглавить оборону стольной белокаменной Москвы от басурман?

Тогда получается из двух одно. Либо Дмитрий оставил Москву без оборонительного гарнизона и руководства. Что дико. Либо москвичи этот гарнизон выгнали вон начисто или, того пуще, перебили. А только не стало его. Что не менее дико.

И опять же – как они это все за два дня провернули?..

Согласитесь, мутная история.

Подобно всякой любви – любовь к истории обычно слепа и не рассуждает. Это неизъяснимое влечение к ископаемым фактам и нанизывание их на бисерную нить времени. Бусины красиво блестят и гармонично соседствуют.

Прозреть за фактами систему, где они сопрягаются в единую и взаимообусловленную структуру действий, и действия эти сплетаются в неразъемную сеть политического, экономического, этнического, психологического и всех прочих аспектов исторического процесса – это историку редко надо. Почти никогда. Почти никому.