Холодный, как камень - Дэвид Бальдаччи

Милтон поспешил протянуть салфетку из вазы на столике. Долорес промокнула глаза и высморкалась.

— Спасибо, — сказала она.

— Могу ли я вам чем-то еще помочь, миссис Раднор?

— Зовите меня просто Долорес. Вы и так сделали чудо.

— Хелен из спа-салона упомянула, что произошел несчастный случай. Автомобильная катастрофа, да?

У женщины окаменело лицо.

— Якобы случайная передозировка… Бред! Моя девочка в жизни не прикасалась к наркотикам! Я-то знаю, потому что сама в молодости грешила. Торчок торчка за версту видит. Синди никогда не употребляла.

— А отчего же они так решили?

— Нашли какие-то следы в организме. И пакетик крэка за кроватью. Бац — она для них сразу наркоманка. Но я-то знаю Синди! И она видела, что эта дурь со мной в свое время сделала. Я потом завязала, нашла себе работу… а теперь вот оно что… Нет теперь моей девочки… — Долорес вновь принялась шмыгать носом.

— Мне очень, очень жаль…

Милтон оставил ее и заторопился назад к Рубену.

— Смотри: Синди делает массаж Тони Уоллесу, он же Робби Томас. Уоллеса чуть ли не до смерти забивает Бэггер, а сама Синди умирает от случайной передозировки, хотя возникает впечатление, что сама она наркотики никогда не употребляла.

— Вряд ли это совпадение, — изрек Рубен.

— Полагаю, ее убил Бэггер. Порыскаю-ка я на веб-сайте этого казино. Может, сыщется задняя дверь, через которую удастся пролезть.

Он покинули «Помпеи», так и не заметив человека в строгом костюме, который наблюдал за беседой Милтона и Долорес. Мужчина бросил в портативную рацию: «У нас проблемы. Соедините меня с мистером Бэггером».

Ранним утром следующего дня Гарри Финн вновь стоял в толпе, на сей раз в связи с порученным официальными заданием. Вполуха прислушиваясь к экскурсоводу, он то и дело мысленно возвращался к своей матери, хрупкой женщине с несгибаемой волей. История, которую она ему рассказала — в сотый раз! — касалась Рейфилда Соломона, отца Гарри Финна. Соломон отличался неистощимой любознательностью и непоколебимым кодексом чести. Он десятилетиями трудился ради вящего блага отечества, заслужив себе репутацию не только истинного патриота, но и человека, умевшего добиваться результатов и находить ответы там, где все остальные ничего не видели. Потом он полюбил будущую мать Гарри Финна, они поженились. Родился сын — и тут дела пошли по-другому.

Отец погиб якобы от собственной руки, в приступе невыносимых угрызений совести. Мать считала иначе.

— Все это ложь, — повторяла она вновь и вновь. — Ни крошки правды. Ни обо мне, ни о нем. Они убили его по каким-то своим причинам.

Финн знал суть этих причин, потому что мать буквально вбила их ему в голову. Служба Рейфилда Соломона на благо страны была позабыта, его честное имя облито грязью. Но больше всего мать Финна мучил не позор, несправедливо обрушившийся на семью, а тот факт, что любимого человека она потеряла много раньше, чем следовало бы.

— Отец этого не заслужил, — говорила она Финну. — И виновные должны ответить.

Впервые рассказ матери он услышал в возрасте семи лет, вскоре после смерти отца. Мальчик был ошеломлен, его еще формировавшееся чувство справедливости получило сильнейший удар. Вплоть до сегодняшнего дня он продолжал внутренне изумляться, как можно уничтожить человека, за которым нет никакой вины.

Финн усилием воли отогнал от себя эти мысли и сосредоточился на поставленной задаче. В толпу экскурсантов затесались еще три участника группы. Двое из них были курсантами-стажерами, которых выдернули из-за письменного стола для полевой практики. Третьей была женщина, почти столь же квалифицированная в этом деле, как и сам Финн.

Благодаря ожесточенным спорам, шантажу и прочим фокусам своей профессии они сумели-таки получить билеты на экскурсию в почти законченный Туристический центр Капитолия. Собственно комплекс, занимавший три этажа и чуть ли не шестьсот тысяч квадратных футов площади, располагался под восточным сектором территории. Размеры Туристического центра превышали сам Капитолий, и архитекторы не хотели, чтобы современная постройка подавляла историческое здание своими масштабами. Центр включал в себя магазины сувениров, зону общепита, главный холл, выставочную площадку, зрительный зал и прочие атрибуты, носившие как чисто функциональный, так и символический характер, не говоря уже о давно ожидаемом дополнительном пространстве для работы палаты представителей и сената. После его открытия сюда будут ежегодно наведываться миллионы туристов со всего света. К тому же в полном соответствии со звездной репутацией Вашингтона по части эффективности график проекта оказался просрочен лишь на один год, да и за строительство переплатили всего-то несколько сотен миллионов долларов.

Больше всего Финна заинтриговали два элемента: во-первых, соединительный туннель между турцентром и собственно Капитолием, а во-вторых, служебный въезд для грузовиков.

У каждого члена группы была с собой цифровая камера, встроенная в пуговицу, и они методично, байт за байтом снимали информацию о подземном комплексе. Незаконченные туннели и коридоры вели в разных интересных направлениях, которые позднее очень даже пригодятся Финну и его команде.

Он задал экскурсоводу несколько невинных вопросов. На самом деле, как и в случае телефонного фрикинга, эти вопросы были специально подобраны с целью извлечения информации, которую экскурсовод ни за что бы не выдал сознательно. Следуя подсказке, другие оперативники продолжили цепочку, выуживая еще больше сведений. Если соединить все вместе, то экскурсия, проведенная ничего не подозревающим сотрудником, дала почти всю необходимую информацию для захвата Капитолия и находящихся в нем людей.

«Да ты же лучший друг террористов!» — сказал про себя Финн в адрес незадачливого экскурсовода.

Выйдя на улицу, он бросил внимательный взгляд на бронзовую Статую вооруженной свободы, которой увенчивался купол Капитолия. Ничего так идея, симпатичная. С другой стороны, Финн не был уверен, заслуживают ли работающие здесь люди столь замечательной эмблемы, потому что — по крайней мере в его глазах — они меньше всего думали о таких понятиях, как свобода, правда и честь.

Затем группа собралась в малолюдной закусочной на проспекте Независимости, чтобы обсудить результаты и сделать новые добавления к своему плану атаки на Капитолий.

— Похоже, конгрессмены предпочитают перестраховаться, — заметил один из членов команды. — Потому что наша операция обойдется Дядюшке Сэму в приличную сумму.

— Очередная капля из федерального бюджета, — бросила оперативница. — Ладно, Гарри, пора в офис. Мне еще надо фрикингом заниматься для Пентагона.

— Тогда возвращайся, — сказал Финн. — А мне нужно кое-что доделать.

Он оставил их сидеть за столиком, а сам направился в Сенаторский корпус имени Харта, самый крупный и новый из трех комплексов, которые заботились о нуждах сотни американских сенаторов и их сотрудников. Финн только головой крутил, не понимая, каким образом сто человек не могут найти себе достаточно места на двух миллионах квадратных футов административных корпусов имени Харта, Расселла и Дирксена. В конце концов получалось по двадцать тысяч футов на каждого сенатора. И тем не менее политики настаивали на новых, еще более дорогостоящих проектах, которые потребуют еще больше налоговых долларов.