Магия лета - Кэтрин Коултер

В голосе мужа слышалась зловещая решительность. Раздалось шуршание одежды: Хок раздевался. Затем на пол со стуком — один за другим — свалились сапоги.

— Этого не будет, милорд! Я не…

— Во-первых, меня зовут Филип, а во-вторых, прекрати этот крик. Первая заповедь жены — послушание. Когда ты выходила замуж, ты, конечно, знала, что тебя ожидает.

О да, она хорошо знала это, но лелеяла надежду, что ее фальшивое безобразие станет несокрушимой преградой этой гадости, как бы там она ни называлась.

— Мне что-то нездоровится… — пролепетала она и умолкла, услышав смешок мужа.

— Как это понимать? Ты снова выпила жидкость от лошадиных колик?

— Лучше бы я выпила ее!

Хок уселся на кровать. Фрэнсис попробовала отползти, но запуталась в одеяле. Он протянул руку, коснувшись холодного влажного лба с прилипшей прядью волос. Интересно, снимает ли она на ночь свой безобразный чепчик, подумал он с угрюмым любопытством.

— Я понимаю, что ты встревожена…

Встревожена! Она была в ужасе, и Хок прекрасно понимал это Он собрал все свое хладнокровие и продолжал мягко:

— Доверься мне, Фрэнсис. Возможно, ты даже не почув-

Ствуешь боли. Если ты как следует расслабишься, мы покончим с этим в несколько минут. Поверь, я знаю,

Что делаю. И потом, хочешь ты этого или не хочешь, сегодня наша брачная ночь наконец состоится.

Внезапно Фрэнсис вспомнила свои глупые девчоночьи мечты о мужчине, который однажды появится, чтобы любить ее, чтобы сделать ее счастливой. Он появился, мужчина ее жизни, только он был глубоко равнодушен к тому, что она чувствует. Его безжалостная решительность была невыносима! Она закрыла глаза, понимая, что сопротивляться бессмысленно.

— Пусть будет по-вашему, — прошептала она едва слышно.

— В таком случае ложись.

Она легла, как и следовало: на спину, — с силой зажмурившись, несмотря на почти полную тьму. Одеяло соскользнуло, оставив ужасное ощущение полной беззащитности. Кончики пальцев коснулись щеки. Она отпрянула.

Хок думал о том, что самая жестокая битва с оглушающей канонадой, стонами и воплями не казалась ему таким тяжким испытанием. Там по крайней мере существовала какая-то бесшабашная приподнятость, сродни веселью. Теперь же он не чувствовал ничего, кроме бремени ответственности.

Он нащупал подол ночной рубашки и поднял его выше талии жены.

— Не шевелись…

Кожа ее оказалась неожиданно шелковистой, и он помедлил, поглаживая ее. Когда пальцы скользнули вниз живота, коснувшись волос, Фрэнсис напряглась до такой степени, что мышцы ее, казалось, одеревенели. Потом она медленно, судорожно расслабилась и без сопротивления позволила развести себе ноги. У нее были упругие округлые бедра. Он еще помедлил.

— Ты знаешь, что происходит между мужчиной и женщиной, Фрэнсис?

Она бы с удовольствием послала его ко всем чертям, но слова застряли в пересохшем горле.

— Ты еще девушка? — спросил Хок и, не дождавшись ответа, подумал: «Неужели не видно, болван ты эдакий!» — Ты так боишься потому, что никогда этим не занималась, но постепенно…

— Я понимаю, понимаю! — крикнула она шепотом, желая только того, чтобы он замолчал и поскорее покончил с этим кошмаром.

— Вот и хорошо, — сказал Хок, на деле не находя в происходящем ничего хорошего.

Он провел пальцами между ее ног и сразу понял, что ничего не выйдет. Дело было даже не в ее девственности, а в том, что она была не готова, не готова совершенно! Она не мешала ему — и в то же время сопротивлялась всем существом. Он неизбежно должен был причинить ей ужасную боль. Как же другие выходили из подобной ситуации? Как они готовили жену? Не мог же он ласкать ее, как ласкал любовницу… она бы умерла от стыда, и вся затея пошла бы прахом. И почему он сразу не подумал о том, чтобы как следует смазать половой орган каким-нибудь кремом!

Все же он поискал вход, надеясь на чудо. Фрэнсис издала тихий жалобный возглас. Ее тело было холодным и таким напряженным, что Хок невольно отдернул руку, понимая, что не стоит и пытаться.

— Полежи так, я сейчас вернусь.

Он натянул штаны и поспешил из спальни.

Фрэнсис тотчас опустила задранную рубашку и замерла в нелегком ожидании. Куда это он пошел? Что он такое задумал? Она покосилась на окно спальни. Может быть, вылезти в него и убежать? Но куда? Она болезненно глотнула несколько раз подряд и продолжала лежать в полной неподвижности, вытянувшись, как не вполне подготовленный к погребению труп.

«Если я буду сопротивляться, то затяну эту пытку, только и всего. Лучше всего не мешать ему, пусть делает что хочет. Он обещал, что это продлится несколько минут, а несколько минут я как-нибудь выдержу».

Куда же все-таки он пошел?

Дверь открылась, потом закрылась снова. Фрэнсис не открыла глаз.

Ты здесь, Фрэнсис?

Да.

А чего он ожидал? Что она спряталась в углу за шкафом? Что она выпрыгнула в окно и несется босиком по улице? Что она достала припрятанный пистолет и целится из него?

Несмотря на весь трагизм ситуации, ей вдруг представилось, как муж за ногу выволакивает ее из-под кровати.

Между тем Хок щедро покрыл свое орудие кремом и снова подошел к кровати. Ночная рубашка жены, конечно же, была натянута до самых пяток. Он сжал зубы и снова вздернул ее выше талии.

— А теперь расслабься, — прошептал он, осторожно раздвигая холодные ноги.

Удивительное дело: он был возбужден, хотя в постели лежала женщина, с которой он меньше всего жаждал заниматься любовью.

Фрэнсис почувствовала прикосновение горячего, слегка шершавого от волос бедра. Мужское тело. Голое мужское тело. Она зажмурилась бы сильнее, если бы это было возможно. Ладони, показавшиеся ей громадными, обхватили бедра и приподняли их.

— Расслабься, просто расслабься… — продолжал он шептать, словно повторяя странную языческую молитву.

Хоку никогда раньше не приходилось заниматься любовью в полной темноте, это оказалось сложным делом. Ориентироваться приходилось только на ощупь, к тому же Фрэнсис била дрожь. Наконец ему удалось проникнуть внутрь. Она вскрикнула, заставив его встревоженно замереть. Ей что же, уже больно?

— Все в порядке… все в порядке… я не буду спешить… Он двинулся вперед буквально по миллиметру, даже не погружаясь, а медленно втискиваясь. Внутри было невероятно узко… даже сладостно узко. Внезапно ему захотелось сделать сильный толчок и погрузиться полностью, но он удержался, вовремя напомнив себе, что имеет дело с девственницей. До сих пор ему не приходилось с этим сталкиваться, и слава Богу! Оказывается, в этом занятии мало приятного. Ко всему прочему она была настоящей леди и заслуживала самого мягкого обращения. Хорошо, что он догадался воспользоваться кремом. Благодаря этому ей не будет больно. Только бы выдержать все до конца. Настоящий джентльмен должен сдерживать себя. В постели с ним находится законная жена, а не какая-нибудь веселая девчонка, в которую можно войти с размаху… и как бы это было здорово!