Santa Рома - Ольга Горышина

Далеко не уедет, встанет на снегу. Нам бы вообще с места б тронуться…

Пока, кажется, у них тронулся только сам Рома — головой. Женя тяжело вздохнула и отвела мальчика к сугробу у самой обочины. Посмотрела по сторонам — нет никого. Опасности нет, но и помощи тоже нет.

— Стой и не сходи с места, понял?

Мальчик кивнул, и Женя пошла к машине.

— На счет два, да? — улыбнулась она, чтобы подбодрить племянника, но судя по его лицу, он только еще больше разозлился.

С первого раза у них ничего не вышло. Со второго тоже. Женя начала вспоминать, есть ли поблизости соседи, чтобы позвать на помощь. Только рядом, кто фейерверки запускает, но они уже начали отмечать — к ним соваться не хотелось.

— Я тебе где сказала стоять? — повернулась она к Тихону, который влез между ними.

Влез и положил свои ручки в рукавичках на ледяную крышку багажника

— Пусть помогает, — буркнул Ромка. — Не мужик, что ли? Мужик, хоть и маленький. Верно?

Тихон кивнул.

— Мужик, — проговорил гордо. — Бабка за дедку, за бабку внучка, за внучку Жучка, за Жучку Машка, а я мышкой буду…

— Давай, мышка, поднажмем, — усмехнулся Ромка и крикнул: — Сонь, погазуй еще раз!

Как в сказке, взяли да поднажали и выкатили машину.

— А как ее выключить? — спросила Соня, двумя руками держась за руль и одной ногой давя на педаль тормоза.

Ромка перегнулся через нее и толкнул вперед ручку.

— Все, вылезай, покаталась… — улыбнулся, но лицо девушки осталось каменным.

— Я что-то не так сделала?

— Все так… Ты чего? — не понял Ромка. — Просто вылезай. Теперь черед Тихона.

— Ты с ума сошел? — ахнула Соня.

— Это ты с ума сошла, если думаешь, что можно упустить такой момент. Ну давай… Вылезай! Приклеилась, что ли, к коронному месту…

Он сказал это тихо, но Соня все равно поморщилась, точно на нее накричали. А кричала тут пока что только собака, запертая во внедорожнике.

— Соня? — и тут же Ромка махнул рукой Тихону. — Машину вытащил, теперь помоги мне сестру вытащить! Она хуже репки засела!

Соня тут же бросила руль и попыталась выйти самостоятельно, но Ромка поймал ее за руку, и она замерла.

— Давай, Тихон, хватай за другую…

А если бы только за одну, то можно было сказать, что руку подал. Женя отвернулась — вот чего дуралею вздумалось над девчонкой поиздеваться? Не сестра же ему и не пятилетка… Или он так знаки внимания оказывает? С него станется…

Чувствуя, что она тут лишняя, Женя размашистым шагом дошла до машины и, согнав собаку с водительского сиденья, влезла за руль. Ромка обойдется, наверное, и без ее указаний — она и так колею ему проложит. Застрянет, сам толкать до дома будет!

В указаниях нуждалась лишь собака.

— Пес, веди себя прилично! Это чужие люди! Я потом за твои проделки перед их отцом отвечать буду. Ну да… — Женя оттолкнула от себя собаку, которая полезла языком ей прямо в рот. — У тебя башка больше его головы. Он маленький и дурной. А ты большой и дурной, как наш Ромка. Так с него хоть по закону спросить можно, а за твою дурь хозяйке отвечать. То есть мне! За Ромкину, правда, тоже…

Она взглянула в зеркало. Соня в это время как раз захлопывала пассажирскую дверь. Только бы езда в четыре руки не закончилась в сугробе… Но и скандалить с племянником по новой не хотелось. Ромка еще та пороховая бочка — как подросток, вспыхнет от одного слова. И так в глазах бенгальские огни горят! От него не то что гирлянду, от него печку можно разжечь!

В легковушке никто не лаял, в отличие от внедорожника. Только визжал. От восторга. Тихон. И скрежетал зубами. От злости. Соня.

— Твоя сестра боится, — усмехнулся Ромка, двигая детские ручки по рулю вверх. Взрослые крепко держались ровно посередине. — Скажи давай ей, Соня не бойся…

— Соня, не бойся! — повторил Тихон, что велели.

Соня только тяжело выдохнула.

— Сонь, ну это неопасно. Было б опасно, никогда б не посадил.

Соня поправила на груди ремень. Пристегнулась на этот раз без напоминания, хотя за рулем про ремень не вспомнила. Ромка тоже не пристегнулся, но его подушка безопасности была мягкой и синей, детская спина, а по носу он то и дело получал помпоном. Соня это заметила и сорвала с брата шапку.

— Не крути башкой!

— Она на меня орет! — тут же пожаловался Тихон, вывернув голову в сторону водителя.

— Соня, не ори, а ты не крутись. За рулем надо смотреть только вперед. Соня, верни шапку, ушу застудит. И я буду виноват.

— Не будешь!

— Буду. Это ж все я затеял, и я застрял. Верни шапку. Мне помпон нужен. Я буду зубами за него держаться и молчать.

— Не смешно! — выдала Соня зло, но все же нацепила шапку на брата.

— Я не смеюсь. Я очень серьезен.

И действительно тут же заглотил половину помпона, точно помидор. Соня не выдержала и рассмеялась.

— Чего ты смеешься? — спросил Тихон, который не видел, что творилось у него за спиной.

— Ничего, — ответила сестра, потому что во рту Романа оставался кляп. — Ты смешной.

— Я не смешной, — обиделся брат.

Рома по-прежнему молчал. И Соня вырвала помпон у него изо рта.

— Тебе сколько лет? — почти что взвизгнула она.

— Четыре, ты же знаешь? — ответил Тихон.

— Я не тебя спрашиваю!

— Двадцать три, ты же знаешь… Чего спрашиваешь? — усмехнулся Ромка и потерся о детскую шапку теперь носом.

Ой, получит — эта примета никогда не подводила. Вопрос только, от кого больше: Женьки или Соньки. Вопрос, от кого предпочтительнее, не стоял вообще. Все Женькины претензии он наизусть знает. Впрочем, она там в машине может и новое что-то придумать… Он повод явно дал.

— Вот и веди себя на двадцать три! — дулась Соня.

— Да я и веду… Я еще и с собакой по сугробам валяюсь. Показать?

— Не надо! — взвизгнула Соня.

— Ну это как получится…

Так и получилось. Когда он наконец вкатил машину во двор, собака оставалась специально запертой во внедорожнике. Ромка высадил мальчика, потом вылез сам