Ведьмы Алистера - Дарья Шатил

Марта любила.

Но сейчас, смотря на мужчину, она не могла понять его возраст. Сначала он казался ей невероятно грозным и внушительным воякой, затем — сконфуженным мальчишкой, которого с лёгкостью обвели вокруг пальца. А теперь?

Теперь Марта была уверена в том, что пленник был не намного старше её самой. Ему определённо ещё не было тридцати, но при этом он не был младше самой Марты: с годами у девушки развилась странная способность безошибочно определять людей моложе неё.

Марта потрепала пленника за плечо. Коул резко распахнул глаза и так же резко вскочил на ноги, отчего Марта пошатнулась и плюхнулась на бетонный пол. Удивлённый, мужчина смотрел на неё сверху вниз, а недовольная Марта взирала на него с пола, думая о том, что с такого ракурса он кажется ещё больше, чем есть на самом деле.

Девушка поднялась с пола и неуверенной походкой подошла к столу, на ходу отряхивая штаны.

— Не думала, что у тебя хватит духу мирно спать в логове ведьмы, — едко бросила она, взгромоздившись на стол: ноги совсем отказывали, так что ей нужна была хоть какая-то опора.

Марта скрестила руки на груди и посмотрела на всё ещё сонного мужчину, который озирался по сторонам, похоже воспроизводя в голове картину произошедшего. Удивительно было то, что он растерялся настолько, что даже никак не отреагировал на колкие слова.

— Я полагала, ты куда более осмотрительный. Не боишься, что я могла просто убить тебя во сне?

Коул смерил девушку ледяным взглядом.

— Если бы хотела меня убить, уже давно бы это сделала. Возможностей у тебя было более чем предостаточно, — резко ответил он, и его всё ещё хриплый голос эхом отскочил от бетонных стен. — Тебе от меня что-то нужно.

Марта вскинула голову и непринуждённо пожала плечами. Точнее, она надеялась, что сделала это непринуждённо.

— Пожалуй, ты прав, я не стала тебя убивать, потому что мне действительно от тебя кое-что нужно.

— Моя душа?

— Сдалась она мне. Оставь себе, — буркнула Марта.

— Плоть?

— Ещё лучше, — усмехнулась она. — Нравится играть в шарады? Или ты просто глупый?

— Тогда что тебе нужно? — недоумевая, спросил Коул.

— Всего лишь информация. Скажи, кому ты обо мне рассказал? И что конкретно они знают? — в лоб выдала Марта. Играть в игры у неё не было ни сил, ни желания. Она была измотана. Измотана, как никогда прежде.

Коул удивлённо посмотрел на девушку. По его взгляду было видно, что он явно не ожидал такого вопроса. А чего он вообще мог ожидать? Что Марте действительно потребуется его душа? Смешно же!

— Ты действительно думаешь, что я тебе расскажу хоть что-то? Тебе? Ведьме?! Расскажу о своих товарищах? Что за чушь! Лучше убей меня сразу — я ни за что не стану предателем!

Так вот, что его удивило… Не сам интерес Марты к охотникам, а её мысль о том, что пленник может ей ответить. Да только вот она и сама не рассчитывала получить ответы по доброй воле.

— Предателем? — воскликнула Марта, не в силах сдерживать клокочущую в ней злобу. — Предателем кого? Убийц, которые, даже не задумываясь, направляют оружие на ребёнка?

Коул поменялся в лице. В его глазах застыло недоверие, смешанное с шоком.

— Мы не убийцы, — прошептал он так тихо, что Марта едва разобрала.

— Скажи это тому ублюдку, который нацелил стрелу в мою сестру, — холодно ответила она.

— Она ведьма!

— Она обычная девочка! — взревела Марта. Она тяжело дышала, буквально ощущая, как комната наполняется её собственной злобой.

Атмосфера была такая тягучая, такая давящая. Выжигающая всё на своём пути. И Коул тоже ощутил это — казалось, ему даже стало тяжелее дышать.

— У ведьмы не может быть обычной сестры. Сестрой ведьмы может быть только ведьма, — сквозь зубы ответил Коул. Даже если его и пугала Марта, он старался не подавать виду.

Неизвестно откуда в закрытом подвале поднялся ветер. Он бушевал, поднимая в воздух старую корреспонденцию и всякий ненужный хлам. Коул отступил к стене, подальше от разыгравшегося вихря, но, уперевшись в границу тувротов, замер, не в силах сделать ни шагу больше.

— Не смей больше говорить о моей сестре! — прохрипела Марта, и голос её казался каким-то далёким, словно доносился откуда-то сверху, одновременно разносясь по всей комнате гулким жутковатым эхом. — Повторю ещё раз. Кому. Ты. Обо мне. Рассказал?

— Я не скажу тебе ни слова, ведьма! — выпалил Коул.

На губах Марты расцвела зловещая улыбка.

— Скажешь…

Она оттолкнулась от стола и направилась к пленнику. Ярость придавала сил. Сил, чтобы идти. Сил, чтобы колдовать.

Что-то проснулось в ней. Что-то, что дремало годами. Что-то, что вселяло в неё ужас. Ужас, которому она не смела поддаться.

Марта приблизилась к Коулу почти вплотную; безумный ветер затих. Их разделяли жалкие сантиметры. Девушка подняла голову и посмотрела мужчине в глаза, а он встретил её взгляд своим — не менее озлобленным.

— Нет, — произнёс он. — Ты от меня ничего не получишь.

— Уверен? — спросила Марта, не отрывая от него взгляда.

Она подняла свою чёрную как смоль руку и положила на его щёку. Щетина слегка колола ладонь. Охотник вздрогнул. Улыбка Марты стала ещё шире.

— Смотри мне в глаза, Коул, и не смей отводить взгляда, — вкрадчиво произнесла она.

— Нет, — в ужасе прохрипел мужчина и попытался отвернуться, но каким-то образом Марта удержала его. Он не мог разорвать зрительный контакт.

Марта подняла вторую руку и так же положила её пленнику на щёку. Теперь его лицо было в её ладонях.

— Смотри мне в глаза, Коул, — повторила она, — и слушай внимательно. С сегодняшнего дня и впредь ты никогда не причинишь вреда ни мне, ни моей семье. Не сможешь, даже если захочешь. Ни физического вреда, ни словесного. Ты не сможешь навредить нам даже чужими руками.

Марта смотрела, как медленно стекленеют глаза мужчины. Она не сжимала руки в кулаки, сейчас ей это было не нужно. Девушка ощущала, как через кончики её пальцев слова сочатся в охотника. Чернота пробиралась всё глубже, расцветая где-то глубоко под его кожей. Марта чувствовала и то, как эта тьма бежит по её рукам: вверх, вверх, всё выше и выше. Словно обезумевшие маленькие войны в пылу сражения, это чувство захватывало всё новые и новые территории. Территории её кожи, территории её души.

Но Марта старалась об этом не думать. Не думать о том, какой ужас вселяет в неё осознание происходящего.

То, что она творила, было чем-то невероятным, чем-то чудовищным. Во много раз хуже того, что она сотворила с сестрой.