Улицы разбитых артефактов. Череп в холодильнике - Елена Малиновская

Между тем зомби небрежно обтер лицо краем одеяла и встал с кровати. Сделал несколько шагов по направлению к нам.

Я приглушенно всхлипнула, ощутив, как колени задрожали от очередного приступа неконтролируемой паники.

— Да не бойся, мой отец не зомби, — успокоил меня Ричард. Помолчал немного и негромко добавил: — Но крови у меня попил знатно.

— Ричард! — От негодования голос барона Вертона Эшрина опасно дрожал. — Как ты встречаешь своего отца? Почему эта девка кинула в меня мясом? Это ты ее подговорил?

— Скажи спасибо, что Агата не метнула в тебя смертельными чарами, — ухмыльнулся Ричард. — А то она могла бы…

— Значит, девку зовут Агата, — резюмировал барон Вертон и наконец-то вышел в освещенную гостиную.

Я смущенно хрюкнула, разглядев, что натворила с одеждой гостя. Прежде белоснежная рубашка из дорогого шелка была щедро заляпана брызгами крови. Да, теперь ее только выкидывать.

— Твоя девка теперь должна мне кучу денег, — констатировал барон Вертон, внимательно оглядев себя. — Она хоть представляет, сколько стоила эта рубашка?

— Я не девка! — возмущенно парировала я. — Хватит меня так называть!

Вертон искоса глянул на меня, и дальнейшие слова застряли у меня в горле.

Голубые глаза барона напоминали куски льда. Он смотрел на меня так, будто видел не человека перед собой, а некое отвратительное насекомое, вздумавшее заговорить с венцом творения.

— И вы сами виноваты, — все-таки продолжила я после секундного замешательства. — Лежали там на кровати и совсем не шевелились…

— Да потому что задремал, — раздраженно фыркнул Вертон. — Разве мог я предположить, что припрется какая-то буйнопомешанная девка и примется в меня сырым мясом швыряться?

Я забулькала от возмущения. Почему он так упорно именует меня «девкой»? По-моему, я более чем ясно дала понять, что мне неприятно такое обращение.

— Отец, не называй Агату «девкой», — спокойно попросил Ричард. — Ей это не нравится. Мне тоже.

— А кто она тогда? — с живым интересом обернулся к нему барон. — Твоя любовница?

Любовница? Я с чуть слышным недоумением хмыкнула. О какой любовнице может идти речь, если Ричард предпочитает свой же пол? Или его отец все еще не оставил надежд свести сына с какой-нибудь особой женского пола?

— Мой друг и мой компаньон, — сказал Ричард, прежде ободряюще подмигнув мне.

— Друг… — Барон Вертон вложил в это слово столько презрения, будто речь шла о каком-то оскорблении. Вздохнул и язвительно посетовал: — Когда ты уже поймешь, что женщина не может быть другом? Подстилкой, кратковременным увлечением, на крайний случай — матерью твоих детей. Но не другом. Эти суть порочные создания не умеют дружить. И недостойны дружбы.

Мои брови поползли вверх. Ого! В словах барона слышится настоящая ненависть. Любопытно, почему он настолько низкого мнения обо всех женщинах? Даже немного обидно за свой пол стало.

— Отец, зачем ты пришел? — прямо спросил Ричард. — Кажется, я просил тебя оставить меня в покое.

Вертон неожиданно смутился. Он перевел взгляд на свои руки, с отвращением поднес их к носу и понюхал.

— Сперва я бы хотел умыться, — глухо сказал он. — Стараниями твоей дев… — На этом месте Ричард недовольно кашлянул, и барон с усилием исправился: — Стараниями этой Агаты я весь провонял сырым мясом. Можешь не провожать меня до ванной. В твоем скворечнике я сам ее найду.

После чего, не дожидаясь ответа от малость растерявшегося Ричарда, отправился прочь из гостиной.

— А куда скорее вы просто уже изучили квартиру, пока Ричарда не было, — произнесла я нарочито громко.

Вертон наверняка услышал мои слова. Но предпочел проигнорировать их, скрывшись в глубинах квартиры.

Я перевела взгляд на Ричарда и невольно поежилась. Он смотрел вслед своему отцу с таким выражением, как будто в мечтах уже представлял его мертвым и раздумывал, куда бы спрятать тело.

— Прости, что так получилось, — искренне покаялась я. — Я в самом деле не предполагала, что это твой отец.

— Ничего страшного, Агата. — Ричард с усилием оторвал взгляд от двери, за которой скрылся барон, и тепло улыбнулся мне. С нескрываемым сожалением добавил: — Жаль, что ты не врезала по нему чарами.

Ричард больше ничего не добавил. Зашел в спальню и подобрал с пола многострадальный кусок мяса.

— Пожалуй, я все-таки займусь ужином, — проговорил он. — Отец ждал достаточно долго, если даже заснул. Подождет еще.

И ушел прежде, чем я успела ему что-нибудь сказать.

Я рассчитывала, что после умывания барон присоединится к своему сыну и они на кухне обсудят все проблемы без посторонних ушей. Но ошибалась. Через пару минут Вертон вошел в гостиную. Темные волосы мужчины влажно блестели, капельки воды переливались и на его обнаженном торсе — испачканную рубашку барон снял.

Я невольно смутилась при виде этой картины. Если честно, телосложению барона мог бы позавидовать любой молодой красавчик. Худощавый, жилистый, на груди и животе ни грамма лишнего жира.

Интересно, сколько ему лет? По моим подсчетам получалось, что никак не меньше пятидесяти, поскольку Ричарду около тридцати. Но в волосах нет и намека на седину.

— Давно ты спишь с моим сыном? — прямо спросил Вертон, не озаботившись понизить при этом голос, словно совершенно не беспокоился о том, что разговор может услышать Ричард.

— Я вообще с ним не сплю, — огрызнулась я, в очередной раз удивившись настойчивому интересу барона к личной жизни своего сына.

— Жаль, — холодно обронил он.

Ага, стало быть, мое первое предположение оказалось верным. Получается, барон Вертон все еще не отчаялся вернуть Ричарда в лоно традиционных отношений.

— Жаль, ему бы не помешало скинуть напряжение, — продолжил Вертон. — Беда Ричарда в том, что он не умеет расслабляться. Секс для этого — наилучшее средство.

Я досадливо поморщилась. Мне не нравились разговоры на столь деликатную тему. И уж тем более я не собиралась беседовать с бароном Вертоном о постельных предпочтениях его сына.

— Ты симпатичная, кстати, — неожиданно заметил он. — Правда, немного макияжа не повредило бы. Я не особый любитель так называемой естественной красоты. Помада и румяна еще никого не делали страшнее, если пользоваться ими в меру. Да и платье на тебе так себе. А что за жуть на ногах?

А вот теперь я покраснела, безуспешно пытаясь спрятать старые разношенные ботинки под подол платья.

— Вас забыла спросить, как мне одеваться и краситься, — огрызнулась я, пытаясь за грубостью скрыть смущение.

— А надо бы спросить, если желаешь замутить с моим сыном, — хладнокровно проговорил он.

— Ничего я не желаю! — фальшиво возмутилась я. — С чего вы вообще это взяли?