Дело судьи Ди - Хольм ван Зайчик

– Послушайте, господин Дэдлиб, я вовсе не считаю вас лично…

– Погодите, господин Оуянцев. К дьяволу всю эту философию. Мне она, знаете ли, как-то… Ближе к делу. В конце декабря в парижское бюро Интерпола от кого-то из их осведомителей поступила отрывочная информация, что готовится некая очень масштабная сделка. На чертову кучу миллионов долларов. Сначала решили, что должна поступить небывалая партия наркотиков. Известно было, что в сделке задействована французская и американская стороны. Американская, обратите внимание – потому-то я и попал в это… у вас говорят, я случайно помню, – как кур в ощип. Так?

– Ну, говорят… – озадаченно проговорил Богдан. Он понять не мог, при чем тут наркотики. Переход от темы к теме был излишне, не по-ордусски резок.

– Было известно только место и время. Ну, стали присматривать, камеры поставили, топтунов пустили… И вот, как раз накануне этого самого полета, позавчера… Встречаются этот самый Франсуа и некий никому не известный, ни в каких досье не означенный тип. И представьте наше разочарование. Франсуа передает типу довольно-таки небольшой пакет, в котором ну никак не может быть наркоты на кучу миллионов. В одной руке несет, легко так несет, помахивает… И полный чемодан денег, как при грязных сделках водится, тип этот ему тоже не перепасовывает – все как принято у порядочных людей, чек… сколько в том чеке было нулей – не засекли. А следили-то парни из отдела наркотиков. Ну и решили, что слух сильно преувеличен – и произошла какая-то мелкая… ну относительно, конечно… относительно мелкая спекуляция. В общем, тот тип сказал на прощание толстяку: “Дальнейшие инструкции вам известны” – и удалился, и на какой-то момент его упустили. Оказался непростой такой тип: оторвался от хвоста в универмаге на распродаже. Ну парни туда, сюда: нету. Исчез… А потом опа: нашли – под мостом на набережной Сены, и что характерно – с перерезанным горлом и пакета при нем нет. А мсье Франсуа с этим самым пакетом – или, что не менее интересно, с точно таким же – рванул на ваш рейс, и за ним никто из наших в “боинг” последовать не успел. И совсем уж на сладкое. Личность улетевшего толстяка мы выяснили довольно быстро, а вот зарезанный, как обнаружилось на следующий только день, был отнюдь не наркоторговцем и не специалистом по нелегальному антиквариату. Держитесь, а то упадете. Это был штатный и довольно-таки законспирированный курьер СРУ!

– Курьер чего? – не понял Богдан и постарался не смутиться.

Дэдлиб посмотрел на него как на полного варвара:

– Стратиджик Интеллидженс Эйдженси – Стратегическое Разведывательное Управление Соединенных Штатов Америки. Цените мою откровенность, господин Оуянцев… так же, как я ценю вашу. Любому ясно, что разведка провернула какую-то очередную не совсем благопристойную операцию – да вдобавок, похоже, неудачно провернула, и даже и не провернула вовсе, а лопухнулась по-черному… а из-за слуха о сумме ее приняли за сверхсделку в сфере наркобизнеса То есть они в заднице. Теперь к этому всему лучше не приближаться – может оказаться крайне вредно для здоровья. Но… я человек азартный, меня всегда интересовало то, что вредно для здоровья. – Дэдлиб указал на свою сигару. – Я разобраться хочу…

– М-да, – только и смог после долгой паузы выговорить Богдан. – Еще Учитель сказал: “Бывает, пробьется росток, но так и не зацветет. Бывает, зацветет, но так и не даст плодов”…<“Лунь юй”, IХ:22. >

– Хорошо вам тут живется, – хохотнул Дэдлиб. – На все вопросы уже есть ответ.

– Это не ответ, – покачал головой Богдан. – Это совет, как отнестись к ответу, когда он будет найден.

– Да ну? Не очень понятно, что это значит практически, но все равно красиво… В общем, я тут опять в качестве частного лица, приехал в последний момент как бы на праздник. Турист.

Богдан улыбнулся:

– Опять-таки еще Учитель сказал: даже самую большую армию можно лишить полководца, но даже самого обычного человека нельзя лишить его собственных устремлений…<Там же, IХ:26. > Нам обязательно нужно будет еще раз связаться с вами, господин Дэдлиб… Я остановился в гостинице “Шоуду”. Вместе с другом, Багатуром Лобо, – вы наверняка его помните. Если хотите, запишите номер моего телефона и, пожалуйста, дайте мне ваш.

Ханбалыкский воздухолетный вокзал,

23-й день первого месяца, вторница,

ранний вечер

Стоило сделать еще один шаг – и сразу, без перехода они из пустынной дипломатической улицы вывалились в праздничную, возбужденную, разноязыко галдящую и поющую толпу. Богдан взмахнул растопыренной пятерней – из многорядного потока, словно бы склеенного в единую бугристую от крыш ленту, каким-то чудом прямо к сановнику с готовностью выломилась повозка такси и остановилась. Богдан протянул Дэдлибу руку; тот пожал ее, приподнял свою совершенно неподходящую для зимы шляпу и, повернувшись, резво устремился к посольству. Как он собирался в качестве частного лица выяснить в визовом отделе местопребывание – пусть хотя бы официальное – этого самого мсье Франсуа, Богдан не мог даже предположить. Ладно, их дела.

“Рива, Рива, – печально думал минфа, отдавая водителю короткие распоряжения, – с кем ты связалась?”

А с кем, собственно?

Что мы знаем?

Молодой одаренный астрофизик из Франции, мусульманин по вероисповеданию, восторженный и явно тянущийся к Ордуси. Почему-то считает, что скоро будет жить с Ривою в одной и той же стране. Какой именно – не уточнил, кстати… но не похоже, что он собрался приглашать Риву во Францию… не похоже… В воздухолете вел себя вполне пристойно и, несмотря на явную нечеловеколюбивость своих действий, – словно бы тяжкий долг выполнял.

И еще что-то важное сказал под конец…

Что кто-то их – кого “их”? – видимо, обманул и даже… как это… подставил.

То есть, надо полагать, велел преследовать мсье Франсуа и обыскать его, а у того не оказалось… чего?

Чего-то. Того самого чего-то.

Наверное, они и впрямь не были паломниками, эти четверо… А может, и были, но – не только паломниками.

Повозка, лихо перелетая из ряда в ряд, мчалась к вокзалу. Мелькали по сторонам скомканные скоростью панорамы предпраздничной столицы: тающие в сизой дымке бесснежного мороза громады изукрашенных домов; бесчисленные гирлянды готовых взорваться разноцветным сиянием ламп, перечеркнувши бездонную синеву великого Неба; ярко расцвеченные, несмотря на совсем еще ранние сумерки, витрины, пляшущие и мельницами крутящиеся надписи…

А мсье Франсуа бен Хаджар?

О нем мы вообще ничего не знаем.

Ну, кроме того, что поведал Дэдлиб…

“И еще – что он мне сразу не понравился, – добавил было Богдан и тут же укоризненно сказал себе: – Просто ты не любишь толстых самодовольных мужчин с перстнями на всех пальцах”. Подумал и честно признался: “Да, я не люблю толстых самодовольных мужчин с перстнями на всех пальцах”.