Как работает пропаганда - Тамара Эйдельман
Шрифт:
Интервал:
Виталий Губарев (тот самый, кто позже напишет «Королевство кривых зеркал») придумал текст справки, которую Трофим Морозов якобы продавал ссыльным. Может быть, он действительно продавал такие справки, дававшие людям возможность избавиться от жуткого клейма спецпереселенца, но вот только писатель документов дела не видел и поэтому дал волю своей фантазии.
«В первом издании отец печатал справки на пишущей машинке в количестве пятидесяти копий. Позже пишущая машинка из жизнеописания Павлика исчезла. Губарев убирает фразу о задолженности и добавляет дату: 27 июля 1932 года. Эта дата вообще делает всю сцену абсурдной. Морозов-отец был к этому времени давно осужден и отправлен в лагерь».
Коллега Губарева — журналист Смирнов, — описывает происходившее так:
«Отец разорвал бракованную справку. „Не успели затихнуть во дворе шаги, как Павлик соскочил со своей постели и подобрал на полу клочки разорванной бумажки. Зажав их в кулаке, он быстро улегся Утром Павел разжал руку и стал разбирать клочки бумаги, чтобы восстановить текст. В первых публикациях авторы писали, что Трофим брал за справки деньги. Позже слово „деньги“ заменили на „толстые пачки денег“».
Павлика сделали пионером, хотя теперь уже можно не сомневаться в том, что при его жизни в деревне вообще не было пионерской организации. Но такой «подвиг», конечно же, должен был совершить пионер.
Еще один пример искажения действительности. В блокноте Соломеина читаем:
«„Любил хулиганить, драться, ссориться, петь песни нехорошие, курил“. В печатном тексте проблема „курил ли Павлик“ будет выглядеть так: „Бывало, соберемся вместе, кто-нибудь из ребят возьмет папироску, а Павлик теребит его за рукав: «Брось, не надо, куренье вредит здоровью»“».
Образ мальчика, который ставил общественное выше личного настолько, что шпионил за собственным отцом, оказался столь актуальным, что вокруг Павлика Морозова началась настоящая вакханалия.
О нем писали статьи и повести, его подвиги описывали в идиотских стихах (одно из таких произведений носило весьма примечательное название — «Поэма ненависти»), а в 1950-е годы была даже поставлена опера.
«В 50-х годах в Москве шла опера Михаила Красева „Павлик Морозов“. На сцене звучали лирические песни, переходящие затем в задорные плясовые, арии учительницы и уполномоченного, пионерские хоры. „Зачем его пустил я в пионеры?“ — пел арию отрицательный отец героя. Павлик стоял в дозоре, спасая от поджога колхозный хлеб, героя сопровождал хор колхозников: „Что за Пашенька! Честный, смелый он! Врагов не испугался, С отцом не посчитался. Что за Пашенька! Скромен да умен“. Девочки водили хоровод вокруг Павлика, укладывали его в постель и пели ему колыбельную. По ходу действия Павлик случайно находил в кустах оброненную сплетницей Акулиной (вымышленный персонаж) подделанную отцом справку. Павлик отдавал ее учительнице, а та — уполномоченному. Опера восхвалялась за музыку, но критиковалась за сюжетный ход: по мнению критики, найти бумажку и донести мог и семилетний малыш, а надо сообщать прямо в ОГПУ».
О Павлике писали самые разные люди — от малообразованных провинциальных журналистов до прославленных столичных литераторов. Похоже, что единственным, кому не удалось рассказать о Павлике Морозове, был режиссер Сергей Эйзенштейн, который начал снимать фильм «Бежин луг», но попал под огонь жесточайшей критики за то, что «неправильно показал», «недооценил», «недовыразил». Съемки фильма были остановлены.
Похоже, что Эйзенштейн «слишком умно» стал рассказывать о Павлике в тот момент, когда требовались предельно простые истории.
На I Съезде советских писателей пионеры якобы по собственной инициативе обратились к труженикам пера и конкретно к великому гуманисту Алексею Максимовичу Горькому:
«От имени пионеров Сибири выступила пионерка Алла Каншина: „Алексей Максимович совершенно правильно сказал, что Павлику Морозову памятник нужно поставить. Нужно это сделать, и мы, пионеры, этого добьемся… наш памятник будет звать всех нас, ребят, к героизму. (Аплодисменты.) Товарищ съезд, организуем это дело! Поставим памятник! (Продолжительные аплодисменты)“.»
Как возникают подобные детские инициативы, читатель знает не хуже нас. Согласно отчету в «Комсомольской правде», девочка заявила с трибуны: «А ведь у нас таких тысячи!» Далее газета пишет: «Тут же вносится предложение президиума немедленно организовать сбор средств на памятник отважному пионеру Павлу Морозову. Алексей Максимович берет стопку писчей бумаги и пишет: „На памятник пионеру-герою Павлу Морозову. М. Горький — 500 р.“. Горького окружил весь президиум. Лист покрывается длинной вереницей фамилий», — рассказывает Юрий Дружников.
Всем, кто жил в Герасимовке и видел, что происходило на самом деле, было понятно, что это ложь. Но тут вступили в силу психологические факторы — кто-то молчал, потому что боялся, кто-то радостно «стриг купоны», как одна из учительниц мальчика, которая позже в анкетах на вопрос о профессии писала «учительница Павлика Морозова», у кого-то срабатывала «внутренняя конформность» — люди начинали верить, что все было так, как об этом писали и говорили повсюду. «Восьмидесятилетняя мать героя Татьяна Морозова, рассказав нам много такого, чего в книгах о ее сыне мы не нашли, прибавила: «Как в книгах написано, так и правильно». Что еще могла сказать эта несчастная женщина, потерявшая сыновей, презираемая односельчанами, которые неоднократно, по ее словам, оскверняли их могилы, уехавшая из деревни, всю свою долгую и одинокую жизнь рассказывавшая пионерам о «подвиге» своего сына и умершая в квартире, заставленной его бронзовыми бюстами? Другие свидетели только через много лет потихоньку, с оглядкой начали рассказывать правду. Когда Юрий Дружников приехал в деревню Герасимовку, оказалось, что многочисленные экскурсии сюда организованы так, чтобы приезжие не задерживались в деревне.
«Экскурсантам не следует встречаться с жителями деревни, — пояснила экскурсовод. — Крестьяне неправильно все понимают и могут не то наговорить. Работники музея организуют группы так, чтобы посетители проходили по местам славы Павлика Морозова и сразу уезжали из деревни». «„Все это раздуто, — сказал нам одноклассник Морозова Дмитрий Прокопенко. — Павлик хулиганил, и все. Доносить — это, знаете, серьезная работа. А он был так, гнида, мелкий пакостник“. Учительница Зоя Кабина в одной из наших бесед подвела итог: „ Павлик донес на отца, а, в сущности, больше ничего не сделал, за колхоз он не ратовал, да и не понимал он ничего“».
Юрия Дружникова обвинят в том, что он оклеветал память пионера-героя. Ему припомнят и то, что его настоящая фамилия Альперович, и то, что он эмигрировал в Америку. Родственники Павлика будут утверждать, что он обманом вкрался к ним в доверие.
Но история Павлика Морозова не заканчивается с его смертью. Он был нужен власти как образец, «пионер — всем ребятам пример», и, как это ни ужасно, у него нашлось множество последователей. Можно предположить, что многие из этих историй тоже были выдуманы и раздуты, но ясно, что далеко не все. Юрий Дружников сказал в одном из интервью:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!