Неадекватная няня - Елена Николаева

Выбиваю последние капли спокойствия из Аси, впившись в её голубые, распахнутые от изумления глаза своим испытующим взглядом. Девушка слегка приоткрыла рот, теряясь в догадках. Я практически улавливаю бешеный стук её сердца, доносящийся из горла вместе с потоками напряжённого дыхания. Её полные губы выглядят настолько притягательно, эротично, что мимо воли в голове проскальзывает видение, как они жадно, с наслаждением скользят по моему горячему члену, медленно поглощая каждый сантиметр изнывающей плоти, погружая его в тёплую влагу женского рта. Нервно сглотнув наваждение, сжимаю плотно челюсти и распахнув ногой дверь, решительно вхожу в свою спальню, где стояла широкая, девственно-чистая кровать, не знавшая стонов удовольствия ни одной женщины в этом доме. В моём доме.

— Пап! И я хочу собаку! — Илья возвращает меня в реальность.

— Собаку нужно заслужить… — всё ещё наслаждаясь красотой её губ, хрипло отвечаю сыну, пытаясь вложить стальные оттенки в голос. — Будешь слушаться, обязательно подарю.

— Привяжи меня к своему сердцу?.. — неожиданно звучит вкрадчивый голос художницы, выбивая почву из-под моих ног. — Сможешь?

Ася лукаво прищурилась и с ехидной ухмылкой, приподняв лишь один уголок рта, добавила, царапнув побольнее где-то в районе желудка по старых зарубцевавшихся шрамах:

— Так, чтобы без боли и на всю жизнь… — после короткой паузы, выдала резкий смешок.

— Смотри, не урони от истерики бешеную стерву. У тебя на такое заявление все клетки бунтуют. Может сперва предложишь выйти за тебя замуж? А уж потом станешь разглядывать мой рот настолько увлечённо, с азартом, как об этом красноречиво кричали твои порочные глаза, милый.

— Илья? Ты забыл книжку со сказками. Помнишь, где Ася её оставила? — как можно теплее напоминаю сыну о своём обещании, а сам предвкушаю момент, когда смогу отомстить самоуверенной сучке, которая шальной пулей застряла в моей голове и медленно спускается к сердцу, затуманивая рассудок.

— Ага! — детская непосредственность заставляет меня растаять на секунду и улыбнуться искренне, но лишь собственному сыну, разглядывая своё отражение в холодных пуговках глаз гремучей змеи. Решила укусить, впрыснув порцию своей отравы? Какого черта я должен отгребать за всех херовых мудаков, проездом мелькнувших в её жизни??

— Давай. Одна нога там, вторая тут.

— Я сейчас, па!

— Значит к сердцу, говоришь? — непроницаемый, без намёка на сожаление, на искренность и теплоту, мой голос эхом отскочил от меня, ударяясь о стены комнаты с нависшей тишиной, разбавленной нашим тяжёлым дыханием и топотом детских ножек в длинном коридоре.

— Я пошутила… Я просто… хотела… позлить… за…

— Хочешь поиграть? — хищный взгляд Дмитрия уколол в самое сердце. Его голос прозвучал холодно, будто кто-то шаркнул железной рейкой о камень. У меня даже скулы свело. Я не выдержала пронизывающий взгляд и молча отвернулась, пытаясь отвлечься на интерьер комнаты хозяина дома. Удерживая меня под мышками, мужчина мгновенно отпустил мои ноги и они ударились о пол пятками. От такой выходки я вскрикнула и тут же ощутила спиной твёрдую поверхность стены. Дмитрий прижал меня за плечи и снова скомандовал. Жёстко. Холодно.

— Посмотри мне в глаза, Анастасия! Или ты уже потеряла свою храбрость? Проглотила вместе с языком?

Я лишь облизала пересохшие губы и неуверенно подняла напуганные глаза. Но тут что-то щёлкнуло во мне. Стальной взгляд приковал моё внимание, выпустил навстречу железные щупальца и вцепился ими в мои потемневшие радужки. Не знаю, сама ли сорвалась не удержавшись, то ли моя злость к этому мужчине взяла верх и я решила дальше испытывать судьбу, то ли страх разбился в дребезги о его напряжённое, твёрдое тело, перерастая в дикое желание подчинить себе эту гору свирепости и умопомрачительного обаяния.

— Поцелуй меня! — прозвучало уверенно в моей голове.

Я отчётливо услышала свой голос. Как будто это сказала не я, а очень сильная и страстная женщина, заключённая во мне, запутанная в сетях недоверия и разочарования. Женщина, которой хочется свободы. Которой хочется быть желанной, любимой и нужной…Чувствую, как нити паутины натягиваются, больно царапая и задевая каждый мой оголенный нерв, каждую живую клеточку, медленно трещат в узлах, разрываясь на части. И мне уже легче дышать. Проще смотреть на жизнь другими глазами. Но я всё ещё думаю о том, что паутина имеет свойство регенерировать и снова дрожу. Теряюсь в догадках, сгорая под его жаркими ладонями. Кто ты?.. Палач или спаситель?.. Кто?..

Пальцы Дмитрия порхнули по ключицам, подкравшись к шее, нежно погладили её и поймали в кольцо, слегка вжимаясь в мышцы мягкими подушечками, опаляя кожу чуть выше впадинки.

— Обещаю тебе… привяжу… — горячее дыхание мужчины нещадно жгло мои губы. — Так крепко, что не сможешь разорвать узел… Ася… — хриплый стон ворвался в мой приоткрытый рот вместе с варварским, наглым языком.

— Ася, пап, любитесь? Волон, ты такой целовательный, как Бес! Вы чтОу… уже пала??? Ух тыж-ка!

— Ччерт… — Дмитрий недовольно прошипел над ухом, упираясь лбом о стену рядом с моей головой. — Быстрый какой… Илюха! Сейчас же в кровать! Тебя это тоже касается, Ася. Можешь принять душ. Футболки в шкафу на средней полке. Разберёшься. Когда я вернусь, хочу видеть обоих под одеялом. Поняла? — рыкнул и, не дожидаясь моего ответа, направился прочь из комнаты.

Я переводила дыхание, наблюдая за довольным ребёнком. Илья, подбежав к кровати, забросил книжку наверх и, вцепившись крепко за покрывало, подтянулся, будто маленькая коала, и взобрался на матрас.

— Ася! Хочу сказку пло олка!

— Дай мне пару минут, малыш. Я сейчас…

После взрыва и обстрела в беседке я выглядела почти как настоящая Золушка. Лицо, слегка испачканное сажей, довольно улыбнулось мне в отражении зеркала. Дима был прав, принять душ, пожалуй, не помешает. Но только, чтобы остудить и унять возбуждение. Сажа волновала меньше всего. Провернув ключ в замке, я сняла с себя грязный халатик и уже не кристально-белую сорочку. За трусиками схожу после того, как искупаюсь, лишь потом лягу в кровать. Пусть шипит, сколько влезет. Футболка Дмитрия свободно прикроет мой голый зад. Заодно переоденусь в свою брючную пижаму.

Составив несложный план, забираюсь под струи горячей воды. Запах цитрусов Дима предпочитал и в геле для душа. Насладившись свежим ароматом, мягкой пеной и острыми струями, я высушила влажное тело пушистым полотенцем и вдохнула сквозь него воздух, в блаженстве прикрывая глаза. Этим мужчиной пропитан каждый уголок его дома, каждая личная вещь. Я даже разочарованно вздохнула, не имея желания снимать с себя только что одетую ароматную футболку.

Вытряхнув из головы лишние отвлекающие мысли, выхожу из ванной и натыкаюсь носом на влажную, умопомрачительную скалу из подтянутой фигуры Воронцова. Дмитрий стоял предо мной в домашних тонких штанах, резинка которых свободно покоилась чуть ниже талии, подчеркивая его плоский живот, открывая взору тёмную дорожку волос, спускающуюся от пупка вниз к паху, параллельно косым мышцам живота, пересеченным двумя толстыми кровеносными венами. Загорелая кожа блестела от капель воды в приглушённом свете бра. Слева под грудью красовалась родимая метка. От вида домашнего «Отпадного» текли слюнки и мозги превращались в кисель. Теперь я понимаю, почему Катя его так назвала. Стоп! Она его видела таким???..