Старые черти - Кингсли Эмис

— Эй, Алун! — Малькольм с улыбкой перегнулся через стол и заговорил с малоправдоподобным, но на сей раз понятным американским акцентом: — Скажите, мистер Уивер, можно ли этот паб назвать типично валлийским?

Тут раздался могучий треск, как будто кто-то громко испортил воздух. Оказалось, что под мощным задом Питера порвалось сиденье парусинового стула. По счастью, Питер не провалился насквозь, а застрял в металлической раме, сжимая стакан с нетронутым виски. Никто не успел шевельнуться, как грянула рок-музыка с обязательным ударом барабана на каждой доле третьего такта, удачно замаскировав оплошность Питера.

— Уходим! — рявкнул Алун. — Пейте быстрей, и уходим!

Он махом опорожнил свой стакан, взялся за прохудившийся стул и держал, пока Питер рывками выбирался на свободу и вставал на ноги. Затем приятели поспешили к выходу вслед за Малькольмом и Чарли. Никто не смотрел в их сторону.

— Уф, чуть не попались! — выдохнул Чарли, когда вся четверка остановилась у выхода из туннеля. Дождь, конечно, полил еще сильнее.

— Отлично, — сказал Алун, переводя взгляд с одного на другого. — Пора бы и перекусить. Кстати, здесь есть то, что нам нужно, — индийское бистро «Бенгальский тигр». Ну, почти то, что нужно. Подождите здесь, ребята, пойду узнаю.

Алун рванул через дорогу, как настоящий спортсмен; даже газета, которой он прикрывал голову от дождя, не портила впечатление. Три приятеля в туннеле мрачно переглянулись.

— Да уж, любит работать на публику.

— Интересно, что он еще задумал?

— Не совсем уверен, но разговор шел о поездке на Корси.

— Уже поздновато, не находишь? Больше времени потеряем на дорогу туда и обратно.

— Еще нет и половины второго.

— Я хорошо выгляжу? — вдруг спросил Малькольм.

— Замечательно, — в один голос ответили друзья. — А в чем дело? Ты плохо себя чувствуешь?

— Нет, все в порядке. Просто хотел узнать, как я выгляжу.

— Господи, вот и Алун.

Отчаянно жестикулируя, Алун ускорил шаг, нырнул в туннель и присоединился к приятелям.

— Отвратительно. Нет даже… Ладно, потом скажу, а сейчас надо ехать. Сдается, здесь нет ничего приличного; поедем сразу на Корси. Малькольм, где твоя машина?

— Ты что, без машины? Как ты сюда добрался?

— На такси. Будет веселее, если поедем все вместе.

Когда они забрались в теплый сырой полумрак машины, там сразу стало тесновато, зато вполне уютно. Чарли удобно устроился на заднем сиденье рядом с Питером, который втиснул туда свою тушу с некоторым трудом, хотя автомобиль Малькольма был не из самых маленьких. Алун на правах главного занял переднее пассажирское кресло и почти всю дорогу оборачивался назад, чтобы поддерживать разговор.

— Жуткое заведение, скажу я вам. Похоже на приморский пансионат, только повсюду китайские фонарики и играет музыка-кантри. Конечно, пустое, и, судя по всему, туда вообще никто не ходит. Довольно милая девушка сообщила, что можно заказать разогретый готовый обед из говядины или баранины — на выбор, а на закуску — сыр или салат с цыпленком, а к нему по желанию индийский соус чатни и маринованный лук. После снова сыр.

— Прямо как в бангладешском Читтагонге, — вставил Чарли.

— Я спросил, можно ли заказать карри, а она мне: «Извините, но у нас до шести только английская кухня. Повар-индиец приходит после шести». Бедняжка, ей так не хотелось отвечать на мои расспросы! Я довольно резко заметил, что на вывеске написано: «Индийско-европейская кухня». Она со мной согласилась. А потом… потом я поинтересовался, кто владелец бистро, и она здорово смутилась. И что вы думаете? Хозяева — арабы!

Слушатели дружно выразили негодование возмущенными возгласами, а дополнительный накал страстям придал ощутимый толчок, когда машину тряхнуло на ухабе.

— Я что хочу сказать, — продолжил Алун, сердито сверкнув глазами. — Арабы владеют авиалиниями, арабы владеют половиной Лондона… ладно, к этому мы уже привыкли. Но когда арабы хозяйничают в бистро «Бенгальский тигр» в захудалом промышленном поселке на полуразрушенной окраине бывшего индустриального центра и угольного порта в Богом забытой провинции — от одной этой мысли мороз по коже. Или еще хуже.

— Не только провинция виновата, — заметил Малькольм. — Возможно, и не в первую очередь.

— Никто и не говорит, что виновата, дружище.

Воцарилось молчание. Малькольм вел машину чуть быстрее обычного, но вполне безопасно, а движение было не слишком оживленным. Чарли задремал на несколько минут и проснулся от того, что Алун на переднем сиденье тихонько запел:

— А не крошка ли Салли так ужасно воняла, что ее выносили с трудом?

Нет-нет, то не Салли…

Если бы кто-нибудь сравнил манеру, в которой Алун промурлыкал эти строки, с тем, как он напевал после свидания с Софи, то, вероятно, заметил бы некоторый спад; песенка звучала совсем не убедительно. Чарли ничего не почувствовал. Он думал, что сегодняшний день становится одним из удачных. Дождь перестал, или они из него выехали, когда добрались до моря, и солнце светило блекло и водянисто. На дорожном указателе промелькнуло название «Корси». Все вокруг было тихим и мирным.

Пока никто не забивал голову такими вопросами, считалось, что остров Корси назвали в честь норманнского семейства, которое владело близлежащим Лохарном. Различные крупные ученые предлагали другие варианты: от искаженного валлийского слова cors, означающего «болото», «топь», и староанглийского еу, означающего «остров», или от эпонима Коri с еу, или от английского causeway, то есть «дамба», или от валлийского cawsai, заимствованного из английского и означающего то же самое. Как водится у крупных ученых, они не пришли к единому мнению, но дамба, которую последний раз ремонтировали в восьмидесятых годах прошлого века, действительно существовала: она связывала островок с остальным Уэльсом, и по ней проходила прекрасная широкая дорога примерно в сто метров длиной. До того как в шестьдесят пятом году на Корси закрыли все три товаро-пассажирские станции и убрали железнодорожную колею, дорога была вдвое у́же.

Когда-то Чарли кое-что об этом слышал, и, вне всякого сомнения, гораздо больше информации хранилось в памяти Малькольма. С какой радостью он бы поделился ею с кем-нибудь вроде Пью, и какое счастье для остальных, что этого не случилось! Трудно представить, что было бы с Питером, который сейчас крепко спал, издавая иногда странные звуки, похожие на сдавленные крики ужаса.

Заехав на остров и миновав Холмвуд, знаменитую, сохранившуюся с древних времен дубовую рощу, которая, как некогда ошибочно полагали, имела отношение к друидам, Малькольм повернул налево. Восточная часть Корси всегда считалась валлийской половиной острова, что было заметно по названиям. Впрочем, среди них встречалась парочка англизированных, вроде Тревиля, куда друзья и направлялись. Западная сторона была в основном английской с тех пор, как в шестидесятых годах двенадцатого века Генрих II отправил сюда поселенцев. Там находился бывший порт Бирдартир, а также почти все пляжи острова, летом переполненные людьми. Вдоль восточного берега тянулись темные скалы, которые спускались к узким галечным отмелям или прямо в море. Кое-где они достигали двухсот футов, лишь немногим уступая самой высокой точке Корси. По общему согласию Малькольм остановил машину, и все выбрались наружу, чтобы глотнуть свежего воздуха, а заодно и отлить.