Никакой настоящей причины для этого нет - Хаинц

сейчас, когда они все сидели за столом, даже заглядывать не надо было.

— Да ни в жизнь! — прореагировал Мотояма, за что сама Тонгари не поленилась подняться и его стукнуть.

— Но вообще, карты мне надоели, — фыркнула Тонгари, — Давайте, во что-нибудь поинтереснее. В «правду или действие» там, или в пантомиму, или еще чего.

— Неплохая идея, — поддержала ее Маномото, — Но, может, перекусим сначала, я Саю-сан попрошу еще раз что-нибудь.

И после небольшого перекуса и болтовни нашли пластиковую бутылку и решили поиграть в правду или действие.

— Но чтоб было поинтереснее, — перед началом игры выдала Гила, — тот, кто загадывает правду или действие, загадывает и штраф за невыполнение.

Действия загадывали дурацкие, как-то прокукарекать, стоя на одной ноге, иногда стыдные, вроде обмахнуть лицо от жары юбкой, иногда странные, например, говорить «ня» в конце каждого предложения до конца игры. Но вроде бы всем собравшимся было весело. Было весело до поры до времени и самой Кеко. Первым тревожным звоночком прозвучало невыполненное Ямагавой действие снять чулки и передать их самому худому парню из присутствующих, предварительно, чулками померив каждого из них. Учитывая, что задание загадал второй близкий друг Хаире Лина, плотненький и высокий Така Савато, а самым худым явно был Кайдзи Мотояма, понятно в чью пользу велась игра.

— Отказываюсь, — моментально ответила Ямагава.

— Ладно, — ухмыльнулся Савато, как будто этого она и ждал, — Тогда, правду! Кто из парней больше всего тебе нравится?

— Самый красивый в классе — Хаире Лин, — Ямагава ответила на вопрос Савато не совсем корректно, и трактовать это можно по-разному. Но лицо Гилы Терикото при этом ответе изменилось, и в ее что-то глазах блеснуло, что-то нехорошее и опасное.

Дальше игра продолжилась с разного рода глупыми заданиями и вопросами, вроде «прокукарекать на четвереньках» или «была ли ты влюблена в младших классах в учителя физкультуры».

Но Кеко не была уверена в чувствах и не очень хороших намерениях Терикото до того самого момента, как той выпало загадать правду или действие самой Кеко.

— Правду, — Не раздумывая сказала Кеко, думая, «ну что она вообще может мне загадать». Если не все, то кое-кто из компании были вместе в младших классах, если не в одном классе, то в соседних, и знали друг друга достаточно, чтоб найти и задать каверзные вопросы, чтоб узнать «правду». Кеко в эту школу пришла только в этом году, одновременно с младшей сестрой, Кеко на последний класс средней школы, а сестра на предпоследний. Поэтому, по идее, ее мало кто должен был знать хорошо. С начала учебного года же, ничего смущающего с ней не происходило. Почти ничего.

— Хорошо, — на лице Гилы появилась сладкая улыбка, — тогда расскажи, почему ты опоздала на церемонию открытия в этом году.

Кеко побелела. Будь компания чисто девичьей, еще можно было рассказать, и то имелись серьезные шансы умереть от стыда. Рассказывать, что у нее в день церемонии открытия каким-то образом не оказалось чистых трусиков, и ей пришлось одевать спортивные штаны и нестись изо всех сил в торговый центр, ждать открытия, и после нестись в школу было практически невозможно и в женской компании, даже если бы все поклялись никому и никогда не рассказывать. А при том, что тут было несколько мальчиков-то вообще было решительно невозможно ничего рассказать.

— Я… — язык неожиданно стал неподъемным, но она знала, что ей придется это сказать, — я не могу.

— Значит, — улыбка Гилы стала торжествующей, наконец-то оправдывая все наихудшие подозрения Кеко, тебе придется исполнить одно желание… — У меня есть идея, — Гила поднесла палец ко лбу, изобразила, будто эта идея ей пришла в голову только сейчас, — Раз ты не можешь рассказать, значит, это что-то достаточно стыдное, значит, чтобы компенсировать, тебе надо сделать что-то не менее стыдное — например, признаться кому-то в любви.

— Хаире, — прозвучал выкрик «из зала».

— Да нет, — покачала головой Гила, — признаться первому красавчику чуть ли не всей школы — какое же это наказание… Да и Лин-сан здесь, и знает, что это наказание, так что это не так интересно. О! — Гила изо всех сил делала вид, что ей эта идея только пришла в голову, но Кеко видела, или точнее, чем дальше, тем больше, чувствовала фальшь. Интересно, как другие этого не видят? Или просто не хотят связываться с Гилой, как не хочет она сама. Оно и понятно — страшно.

Гила меж тем продолжила:

— Значит, надо признаться кому-то менее заметному, например… Анпан-куну. Пусть он, в принципе довольно заметен на вид, — девочки захихикали.

Это уже потом Кеко узнала, что «признаться» Анпан-куну, было в некотором роде местным мемом, означающим сделать, что-то довольно унизительное и не получить ничего хорошего в итоге. Потому что Анпан-кун фальшивые признания ловил влет и сразу отказывал.

— Решено! — все из компании были согласны с этой идее. Сама Кеко тоже не возражала, все же даже признаться в любви ей было менее стыдно, чем рассказывать, что чуть не пришла в школу без нижнего белья.

По инструкциям Гилы и ее подружек она должна была признаться на крыше. Позвала Анпан-куна запиской, на которой намекнула, что все-таки признание ненастоящее. Обижать парня ей не хотелось, но в тот момент Кеко была для Кеко важнее. В тот момент все было именно так.

После признания события и люди вокруг Кеко завертелись в кружащем голову водовороте, и у ней не было особо ни времени, ни желания вспоминать этот проигрыш.

Кеко очень не хотела вспоминать этот день, но сейчас, все-таки вспомнив, она в первый раз задумалась о том, что Гила слишком хорошо знала, что с ней происходило что-то нехорошее. Она не могла за ней следить, да и Кеко сама не знала, куда именно она пойдет. Значит, об этом знал кто-то другой. Кто-то из ее домашних. Аой не могла, она вообще не возвращалась домой в те дни, ночевала у подружки рядом с универом… Вроде бы.

А вот Катари… Была дома и вышла раньше ее. И знала о ее привычке ходить в душ с утра. После чего Кеко и обнаружила отсутствие белья. И взгляд… Когда она все же пришла в школу, опоздав на церемонию, Катари оглянулась на нее. И пыталась что-то разглядеть. Ладно… Можно проверить и очень просто. В душ ее сестра с телефоном не ходит. А пароль она знает. Достаточно, если у нее есть номер Гилы. Даже если нет переписки.

* * *

— То есть, — подытожил Хидеки, стараясь казаться спокойным и невозмутимым, но его выдавали его ярко-красные уши, — ты в первый день учебы пошла