Драконова Академия. Книга 4 - Марина Эльденберт

уточнил Сезар у слуги, который стоял перед ним, опустив голову. Его привела горничная, после того, как Сезар не нашел Софию в их спальне… Точнее, в ее спальне. Их она должна была стать чуть позже: разумеется, он прекрасно понимал, что после случившегося ей потребуется время. Поэтому приказал все приготовить для нее и зашел пожелать жене доброй ночи.

Жена. Он даже в мыслях опасался это произносить до сегодняшнего дня. Увы, его мечта — возможность жениться на той, кого любишь — стала реальностью лишь после того кошмара, через который Софии пришлось пройти по его вине. Исправить это Сезар не мог, но он мог сделать все, чтобы она чувствовала себя счастливой. Чтобы она чувствовала себя в безопасности рядом с ним. Все, чтобы София жила как в сказке, и он твердо намеревался это осуществить.

Правда, сегодня на свадьбе его уверенность пошатнулась, когда София то вздрагивала от его прикосновений, то окатывала холодом, то откровенно грубила. Больнее всего было услышать то, что он ничего о ней не знает, хотя, возможно, это и было правдой. Но это тоже было поправимо.

Сезар обещал себе не погружаться в чувство вины с головой, а делать все, чтобы исправить то, что между ними произошло. Так он решил и сегодня, после ее слов. Глупо было бы ожидать, что все будет как прежде — хотя между ними «как прежде» ничего толком и не было.

Были взгляды. Прикосновения. Была жгучая ревность к Люциану, хотя ревновать к Люциану было просто-напросто глупо, но Софию он ревновал ко всем. Ко всем, кто имеет возможность проводить с ней время, ко всем, кто имеет возможность сближаться с ней. Просто потому, что у него такой возможности не было: на нем висел этот идиотский долг наследного тэрн-ара. Когда его, наконец, не стало, Сезар вздохнул с облегчением. Он был бы счастлив, если бы случившееся благодаря его темной сути не висело над ними. Он был счастлив, когда София дала свое согласие на этот брак, и именно в этот день он поклялся себе сделать все, чтобы они, наконец, были счастливы.

— Выпрыгнула с балкона, — повторил слуга, казалось, стремясь стать совсем маленьким. — В парк.

Он проходил дальним коридором и как раз увидел его жену, которая как сквозь землю провалилась: со слов слуги, София выбежала на балкон, взобралась на перила и прыгнула прямо в парк. А хуже всего было то, что их брачный узор никак не отзывался на магию, с помощью которой супруги могли «позвать» друг друга. Это была просто красивая бесполезная закорюка, даже не вспыхнувшая, когда Сезар произнес заклинание.

— Хорошо, — коротко ответил он, хотя ничего хорошего не было. — Утром мы познакомимся со всеми, после завтрака.

Последнее уже относилось к управляющему, который склонил голову. Слуги отправились по своим делам, а Сезар — в парк. Искать Софию.

Небольшое (по меркам тэрн-арха) поместье представляло собой белоснежный каменный особняк в три этажа. Окруженный парком, он располагался в предместьях Хэвенсграда: так же, как и дворец, загородная резиденция правителей Даррании, разве что чуть подальше от города.

В парке было множество развилок, уютные беседки, ухоженные дорожки, красиво оформленные деревья и аккуратные газоны. Стоило ему шагнуть на одну из таких дорожек, тут же вспыхивали светлячки магических фонарей. Сезар был бы счастлив пройтись здесь вместе с Софией. В такой вот сгущающейся легкой прохладе, накинуть ей на плечи платок, чтобы не замерзла, возможно, погасить фонари, чтобы вместе смотреть на звезды. Посидеть в беседке.

Или прогуляться к озеру. Оно сейчас проглядывалось вдалеке, между расходящимися аллеями и деревьями. Темнело черным пятном.

До этого дня Сезар не бывал здесь ни разу, но подарок отца не стал для него случайностью. Он знал, что Ферган захочет от него избавиться, и знал, что во дворце тэрн-арха их не оставят. Он не испытывал по этому поводу разочарования и был даже рад, что сможет строить свою жизнь с Софией вдали ото всех. Ото всего постороннего влияния, ото всего, что может ей навредить, от косых взглядов. На нее даже на свадьбе уже смотрели кто снисходительно, кто-то — с завистью и непониманием: и чего такого особенного в этой девице, что ее выдают замуж за самого тэрн-ара?

Все такие взгляды Сезар пресекал ледяными и жесткими, и под его взглядами эти же самые «поздравляющие» тушевались и начинали еще милее улыбаться, и еще громче поздравлять. Но да, он наверняка знал, что попытки уколоть и задеть ее будут, так что отца стоило поблагодарить за такую возможность. Побыть вдали от всего этого. Позволить ей привыкнуть. София и так через многое прошла по его милости.

На дорожках ее не было. Он попетлял по центральным, заглядывал в беседки, звал ее по имени — не особо, впрочем, надеясь услышать ответ, и направился к озеру. Быстрым шагом, потому что судя по всему, если София где-то и была, то именно там. Чем быстрее он шел, тем сильнее колотилось сердце. Но не от скорого шага, а от предчувствия встречи.

Что он сказал или сделал не так? Сегодня.

Ведь зная Софию, он понимал, что она вышла за него по своей воле. А стало быть, тоже хотела дать им второй шанс. Возможность начать все заново, с самого начала.

Он шел все быстрее и быстрее, и, наконец, увидел ее.

София сидела на берегу озера: невероятно хрупкая и бесконечно прекрасная. Платье расстелилось по земле, словно впитав цвет плавающих по воде цветов. Ярко-фиолетовые, с такими же фиолетовыми пластами листьев, словно парящими над водой, они едва уловимо мерцали под огоньками магических фонарей. На темном небе застыли три луны: Арана — наполовину надкушенная сверху, Тьеха — чуть снизу, и полная Ланти. В этом бесконечном смешении света и магии София казалась далекой и нереальной. Тонкие нити украшений платья сверкали на плечах и груди, искорками мерцали серьги, полосками — браслеты, под которыми прятался брачный узор. У него защемило сердце от ее красоты. От того чувства, которое спиралью раскручивалось в груди, мешая дышать. Это и была самая настоящая магия, истинное волшебство — смотреть на нее и знать, что она твоя.

В этот краткий миг, когда любовался сидящей на берегу женой, Сезар был бесконечно счастлив, а потом…

Потом София вскинула голову, и волшебство исчезло.

Потому что в глазах ее застыло самое что ни на есть настоящее отчаяние. И слезы.

— София, что… — Он запнулся, споткнувшись о корнецвет под ногами. Впрочем, уже в