Кремль 2222. Замоскворечье - Максим Хорсун

Один нео был сражен метким ударом в горло, Лан не заметил, кому так повезло из его «учеников». Еще двое косматых мутантов, не считая Мрага, отступили зализывать раны. Но остальные продолжали напирать; некоторые, само собой, мешались друг у друга под ногами и даже задевали своих же дубинами и цепями. Собак, Ефим, Горелый и Череп дрались, словно черти. Каждая секунда жизни оплачивалась ценой невероятных, почти сверхчеловеческих усилий. И они платили эту цену, с адским трудом, с потом и кровью переходя из мгновения в мгновение.

Горелый пропустил удар в плечо. Правая рука мгновенно отнялась, рукоять меча выскользнула из разжавшихся пальцев. И через миг дубина следующего нео врезалась ему между лопаток, раздробив и смяв хребет. Горелому не позволили упасть: третий нео схватил его за ноги и швырнул в ограждение Арены.

– Строй! – заорал Лан, становясь на место Горелого. Череп осыпал ударами второго после Мрага по крупности «прожженного» нео. Меч лысого гладиатора сломался, не пробив твердокаменный череп врага, и Лану пришлось добавить несколько ударов от себя.

Цепь с грузилом обмоталась вокруг шеи Ефима. Широкоплечего мута попытались повалить на песок, но он точно корни пустил, и все работал-работал боевым топором, не позволяя ни одной обезьяньей роже приблизиться. Собак покинул строй, несколькими яростными ударами он помог Ефиму освободиться, но сам не смог вырваться из замкнувшегося вокруг него плотного кольца опьяненных жаждой крови нелюдей. Вверх полетели клочья шерсти, обрывки одежды и мяса, которые нео вырывали из лохматого гладиатора пальцами и клыками.

Лан отбил направленную ему в голову дубину, ловким выпадом отсек нео кисть. Затем замахнулся, собираясь закрепить успех, и вдруг выяснил, что вместо раненного нового человека перед ним возвышается окутанный пылью бетонный блок.

Лан оторопело заморгал. Невольно подумалось, что он спятил в пылу сражения. И тут же едва не поплатился за проволочку: дубина просвистела возле уха и задела вскользь плечо. Лан прыгнул навстречу почти трехметровому верзиле с пепельной шерстью и воткнул гладиус ему прямо в пасть, достав острием мозг. Верзила, падая, зажал лезвие зубами, и Лан не смог освободить оружие. Дружинник зашарил взглядом по залитому кровью песку: нужно было срочно вооружиться хотя бы деревяшкой… И все-таки, как тот нео превратился в кусок камня?

Плиты под ногами качнулись: на Арену упал кусок железобетонной плиты, а следом посыпались доски и щепки. Плита проехалась по песку, сломав ноги двум оказавшимся недостаточно ловкими, чтобы вовремя отскочить, нео.

В куполе Арены образовалась новая дыра. И теперь над полем битвы вовсю гулял ветер, забрасывая внутрь увеселительного комплекса клочья густого тумана. Лан внезапно понял, что за сражением людей и нео никто не наблюдает: на трибунах давно царила суматоха или точнее – паника.

Череп кинулся к Лану и встал спиной к спине. Лысый по-прежнему сжимал поломанный, изрядно погнувшийся меч. С другого бока подошел Ефим, широкоплечему муту было худо: он хрипел и сплевывал кровь, его горло распухло, но в глазах горел огонь, а руки крепко держали топор.

Уцелевшие нео медленно отступали к ограждению Арены, они озирались, недоуменно вытянув морды. Их широкие ноздри трепетали, а уши – подергивались. Они использовали свое звериное чутье, чтобы понять, что происходит. Мраг, скорчившийся у дальнего входа на Арену, вытянул окровавленную лапу в сторону Лана и обиженно заскулил. Но остальные нео пребывали в замешательстве и не отреагировали на призыв расправиться с хомо.

Затем грянуло оглушительно и мощно. Здание Арены содрогнулось, во все стороны брызнула смесь из каменного крошева, щепок и металлических обломков. Очередной фундаментный блок весом около шести тонн, использованный неизвестной силой в качестве метательного снаряда, пробил стену комплекса, вывалился на зрительские трибуны и пополз вниз через облако колючей пыли, ломая скамьи и калеча тех, кому не посчастливилось оказаться на пути. Блок сбил верхнюю часть ограждения и тяжело рухнул на ристалище. От сотрясения Лан едва устоял на ногах. Сверху посыпались доски: они падали, как копья, разве что не втыкались в песок, а бодро отпрыгивали, распугивая нео. Половина купола со стоном провисла, а затем обрушилась на трибуны и на Арену.

Повсюду царил хаос. Пыль смешивалась с туманом, а туман – с дымом. Вопли боли и ужаса соревновались в громкости с треском балок, грохотом обваливающихся стен и ружейной пальбой. Лан споткнулся о тело убитого им нео: из пасти мутанта торчал меч. Дружинник наступил мертвецу на грудь и освободил клинок, – еще сгодится.

– Сюда! – различил он на фоне какофонии зычный голос Черепа. – Лан! Ефимка!

Оказалось, что несколько плит, скрытых под песком ристалища, обвалились, открыв путь в подвал. Лан помог спуститься раненому Ефиму, затем спрыгнул сам: как и предполагал, он оказался в тренировочном зале. Лан повернулся к полускрытому клубящейся пылью отверстию в потолке, ожидая Черепа. Тот и в самом деле появился из пыли, но что-то с ним было не так: лысый гладиатор упал неловко, словно мешок с мукой. Лан подался вперед и сразу увидел, что из спины Черепа торчит рукоять его же поломанного меча.

Послышались рычащие голоса нео и их глумливый хохот. Лан понял, что это сражение вышло за рамки Арены и сценариев вечерних шоу для полупьяной толпы. Конкурентная борьба хомо и нео может закончиться лишь окончательной победой одного из видов, и сейчас непримиримые враги вернулись на привычное поле боя.

– У-у-хо-ди! – просипел Ефим, силясь перекричать грохот и вопли. Мут схватил Лана за плечо, потянул его назад. Неподалеку визжал Мраг: вожак пытался восстановить власть над остальными нео.

Лан подумал о Светозаре. О Маре. О Кремле и общине. Он еще пригодится этим людям, и было бы безответственно погибнуть среди пыли и дыма сейчас, – когда появился шанс выбраться из передряги. Нужно было уносить ноги, пока вокруг творится черт знает что. Похоже, Арене конец. И конец мог настать всем, кто до сих пор не покинул комплекс.

Хок! Лан мысленно хлопнул себя по лбу. Неужели происходящее – его рук дело? Как такое могло случиться? Дернул же черт связаться с этим шамом!

– Бе-жать! – выдавил Ефим, прижав к горлу ладонь.

– Беги! – Лан хлопнул мута по широченному плечу. – Я задержусь на минуту-другую!

Ефим кивнул.

– У-у-да-чи!

– Удачи!

Они кинулись в разные стороны. Лан углубился в затопленные едкой пылью коридоры «бойцовского клуба». Почти сразу же он натолкнулся на Хомута. Дуло винтовки наемника уткнулось Лану в живот. Секунду-другую Хомут играл желваками, сосредоточенно размышляя.

– Теперь каждый сам за себя… – изрек он и убрал винтовку.

Лан ничего не сказал в ответ. Ему ничего не стоило напасть на наемника со спины и отобрать ствол, тем самым мгновенно повысив свои шансы на выживание в этом аду. Но он просто пошел, не оглядываясь, дальше.

Дыма становилось все больше. Свет факелов едва пробивался сквозь пелену чада. Из мглы проявлялись фигуры гладиаторов и охранников, и через миг растворялись в ней снова. Один раз промелькнули длинные щупальца какого-то чудища, вырвавшегося из зверинца. И рев жука-медведя тоже, вроде, слышался теперь ближе.